Денис БОЧАРОВ

15.07.2012

Брайан Мэй — фигура в популярной музыке поистине беспрецедентная. Умнейший и интеллигентнейший среди рокеров и отвязнейший среди профессоров, Мэй — единственный рок-музыкант с мировым именем, являющийся доктором наук. Всегда вежливый, галантный, с неизменно обаятельной улыбкой, этот человек — исключительное достояние неоднозначного мира поп-культуры. Им трудно не восхищаться, его невозможно не уважать. 19 июля основателю, гитаристу и хранителю традиций группы Queen исполняется 65 лет. В преддверии этой знаменательной даты «Культуре» удалось побеседовать с главным джентльменом рока.

культура: Брайан, в чем, на Ваш взгляд, основное отличие между роком и поп-музыкой?

Мэй: Интересный вопрос. Думаю, тут все дело в искренности, с которой музыканты представляют свои произведения. Мне кажется, что поп-музыка предназначена прежде всего для того, чтобы радовать людей, доставлять им удовольствие. В то время как рок-музыка более честная, страстная, она не только и не столько апеллирует к нашим центрам наслаждения, сколько приглашает к размышлению, сопереживанию. Хотя в целом линия, разграничивающая данные понятия, очень тонка. Не следует воспринимать эти вещи зашоренно и однобоко: мол, здесь рок, а здесь поп. Со временем это начинаешь хорошо понимать, поскольку с возрастом максимализм уступает место рассудительности. Когда я был молод, я тоже разграничивал вещи по принципу «круто» или «не круто». Тогда ведь считалось, что любить рок — круто, а поп — нет. Queen четко подпадал под категорию «рок», а, скажем, ABBA были чистейшим попом. И для молодого меломана являться поклонником тех же ABBA было как бы не совсем достойно, поскольку существовало негласное убеждение, что их творчеству недостает «клевости». Однако сегодня, слушая композиции Бенни и Бьорна, я чувствую, как много в них страсти и искренности. Это блистательный поп. Или, скажем, Леонард Бернстайн — я очень люблю его музыку, хотя это никакой не рок. Его вещи тоже преисполнены страсти, хотя и совсем иного свойства. Знаете, по большому счету, совершенно не важно, к какому направлению отнести то или иное музыкальное произведение. Есть просто хорошая музыка и плохая.

культура: А в чем разница между популярной музыкой прошлого и настоящего?

Мэй: Не могу сказать, что хорошо знаком со многими современными трендами. Однако очевидно, что с проникновением интернета чуть ли не в каждый дом музыка стала, возможно, более личностной, персонифицированной, что, пожалуй, неплохо. Сегодня вы можете выложить свое произведение в сеть, поместить ролик на YouTube, и он станет известен тысячам людей по всему свету. Музыка — это общение, и в этом смысле подобная «доступность» — вполне здоровое явление.

культура: Недавно Вы приезжали в Россию с концертами, где в роли фронтмена выступал Адам Ламберт. Не планируете ли предпринять настоящее крупномасштабное турне с его участием?

Мэй: Не исключаю такой возможности. Этот парень великолепен. Адам полон энергии, он блестящий профессионал. У него потрясающий голос, и с ним мало кого можно сопоставить на современной сцене. Его колоссальный диапазон служит не только для того, чтобы брать запредельные ноты — благодаря этому Адам прекрасно самовыражается. На репетициях меня порой переполняли эмоции. Когда я впервые услышал, как он исполняет Who Wants To Live Forever, я был буквально ошеломлен: попросту был внутренне не готов к такой удивительной интерпретации этой песни. Я получаю искреннее удовольствие от сотрудничества с Адамом.

культура: А с чего вообще началось Ваше сотрудничество с Адамом? Как и почему Вы выбрали именно его?

Мэй: Мне кажется, какие-то вещи в этом мире предопределены, предписаны самой судьбой. Как только Адам появился на сцене в шоу American Idol, нам с барабанщиком Роджером Тейлором стали поступать звонки и sms-сообщения примерно следующего содержания: «Вы должны обратить внимание на этого парня! Он великолепен! Он — как Фредди! Он единственный человек, который способен исполнять его песни!», и все в этом духе. Конечно же, мы были заинтригованы. А затем нам позвонили организаторы телешоу и поинтересовались, не хотели бы мы сыграть с двумя финалистами, что мы с Роджером с удовольствием и сделали. В ходе этого мини-сета мы обнаружили, что Адам действительно феноменален. Потом на церемонии MTV Awards в Белфасте мы вместе с Адамом сыграли The Show Must Go On, We Will Rock You, We Are The Champions — и он вновь был бесподобен. Поэтому, когда вскоре после вышеупомянутой церемонии на нас вышли российские промоутеры с предложением выступить с Адамом Ламбертом у вас в стране, мы долго не думали.

культура: Ходят упорные слухи, что Вы собираетесь посотрудничать с Леди Гагой...

Мэй: Вообще-то я с ней уже сотрудничал, играл в песне You And I с ее последнего альбома Born This Way. Также мы вместе выступали на церемонии вручения MTV Awards в Лос-Анджелесе. Мне было очень приятно с ней работать. Конкретных планов плотного сотрудничества мы пока не вынашиваем, но находимся в контакте. Я считаю, что она очень талантливая артистка, полностью отдающаяся своему делу: складывается впечатление, что она живет этим 24 часа в сутки. Музыка для нее — это и работа, и удовольствие, и хобби, попросту вся ее жизнь.

культура: Как продвигаются съемки художественного фильма о Фредди Меркьюри с Сашей Бароном Коэном в главной роли?

Мэй: Насколько мне известно, все идет своим чередом, по плану, так сказать. Мы видели сценарий, и он, в общем-то, во многом правилен, то есть, точнее будет сказать, не оторван от реальности. А этого непросто добиться, когда речь идет о фильмах-байопиках, посвященных рок-звездам. Конечно же, и в данном случае есть спорные моменты — некоторые детали, я уверен, вызовут бурную полемику как в стане поклонников Queen, так и в прессе, но в целом, повторюсь, сценарий очень хорош. Снять правдивый фильм вообще очень сложно — вы всего лишь можете попытаться сделать кино, имеющее отношение к реальной жизни, картину, у которой есть своя точка зрения. Этот фильм отношение к жизни имеет. Он не стопроцентно реалистичный, но это весьма честная попытка рассказать о Фредди.

культура: Чем Вы больше гордитесь в жизни — тем, что являетесь знаменитым музыкантом или тем, что Вы уважаемый ученый?

Мэй: Подозреваю, что и тем, и другим примерно в равной степени. Однако сегодня я более всего горд тем, что активно занимаюсь вот этим (показывает на свой значок с надписью Save Me. Это название основанного Брайаном фонда, занимающегося защитой домашних животных от насилия и жестокости — «Культура»). Я потратил много времени и сил, стараясь изменить настораживающее положение вещей в мире, а именно то, как люди обращаются с животными. Мне кажется, человечество совершает серьезную ошибку, полагая, что человек — это хозяин вселенной и вообще единственное существо на планете, заслуживающее внимания. В цементно-бетонном мире, который мы создали, нет места для других — очаровательных и беззащитных — существ. Я стараюсь изменить это. Люди сегодня в массе своей настолько далеки от животных, что подчас панически их боятся: увидят, бывало, муху, в ужасе всплеснут руками и тут же поспешат ее убить. Таким образом, сами того не замечая, мы убиваем все вокруг. Это большая ошибка. Это плохо как для животных, так и для нас самих.

культура: Что бы Вы назвали самым большим фиаско, крупнейшей неудачей Вашей жизни?

Мэй: Надо подумать... Из последних неудач, пожалуй, вот что. У нас, как вы знаете, есть мюзикл We Will Rock You, который поставлен во многих странах мира. В Лондоне ему до сих пор продолжает сопутствовать большой успех. На протяжении десяти лет театр Dominion, в котором он демонстрируется, каждый вечер собирает аншлаги. Но вот в Лас-Вегасе этот мюзикл, что называется, «не покатил». Вообще, привозя We Will Rock You в каждую страну, мы подходим к делу очень тщательно и скрупулезно — от продакшна до подбора музыкантов и актеров. В Вегасе у нас тоже был прекрасный состав исполнителей, и в целом придраться, с нашей точки зрения, было не к чему, однако мюзикл там потерпел полнейшее фиаско. Едва ли это можно назвать крупнейшим провалом в карьере и жизни, но определенно это было крупным разочарованием.

культура: Какую музыку Вы слушаете, когда ведете машину?

Мэй: Да какую угодно, зависит от настроения: от Чайковского и Рахманинова до Foo Fighters и нового альбома того же Адама Ламберта — я абсолютно всеяден.

культура: Вы признанный астроном. А вот астрология Вас часом не интересует? Верите ли Вы гороскопам?

Мэй: На инстинктивном уровне, пожалуй, нет. Я не улавливаю здесь логики, мне это представляется некой забавной игрой. Но иногда, сидя в каком-нибудь китайском ресторанчике, любопытства ради с улыбкой проглядываю гороскоп: мол, так-так, что-то мне судьба уготовит на этой неделе? Ага, мне предстоит встреча с кем-то важным, мне следует избегать того-то и того-то, ну и все в этом духе. Иногда что-то из этого оказывается правдой, почему бы и нет?

культура: Какой период творческой деятельности Queen представляется Вам наиболее интересным?

Мэй: О, право же, не знаю... (Надолго задумывается). Возможно, самые ранние годы. Ведь все было в новинку тогда, все было таким возбуждающим, ярким и интригующим... Мы были, по сути, обыкновенными мальчишками, у нас не было никакой концепции и четкого понимания того, что и как нужно делать, чтобы все получилось правильно. Мы двигались наощупь, экспериментировали, рисковали. И у нас была просто-таки нереальная, сумасшедшая вера в самих себя.

А вообще каждый период в истории нашей группы был восхитителен. И нынешний тоже. У нас была изумительная жизнь — за пределами самых смелых и отчаянных мечтаний. И я не устаю каждый день благодарить судьбу.