Татьяна ЭСАУЛОВА

16.12.2013

культура: Вы являетесь почетным дирижером Гельсингфорсского балалаечного оркестра. Этот исконно русский инструмент продвинулся на окраины империи в начале прошлого века?
Акулович: Именно так. Гельсингфорсский коллектив возник в 1910 году и в настоящий момент является старейшим любительским оркестром русских народных инструментов за рубежом. В 2010-м он праздновал столетний юбилей в знаменитом зале «Финляндия» в Хельсинки; на концерте присутствовал президент страны. Но искусство балалаечников процветает не только в европейских странах: на балалайке играют, к примеру, в Америке. Более того, сегодня русскую школу игры на национальных инструментах стали активно перенимать в Китае и Японии. Появляются исполнители из развивающихся стран, и среди них — совершенно уникальные. Все они обучались в России.

культура: Среди ваших выпускников много иностранцев — из Индии, Монголии, Чехии, Йемена. Они действительно играют на русских народных инструментах в своих странах?
Акулович: Это традиции, идущие с советских времен. Я преподаю дирижирование оркестром русских народных инструментов, и в течение многих лет количество иностранных студентов у меня не уменьшается. Важно, что русские оркестры за границей — не эмигрантские коллективы.

культура: Что происходит в области народного искусства у нас?
Акулович: А что тут скажешь, если в течение последних двадцати лет звучание русских музыкальных инструментов является «неформатом» для средств массовой информации? Нужен закон о сохранении национальной культуры, где также будет прописано, что «национальный продукт» должен занимать определенное место в СМИ — как то принято во всех цивилизованных странах.

Проблема и в том, что у нас неоднозначный подход к национальной культуре и музыке. Возьмем исполнение народных песен с примитивным «попсовым» сопровождением. Это не может рассматриваться как вклад в развитие национального искусства. Но как критиковать такую деятельность, если исполнители собирают в Петербурге зал «Октябрьский» два вечера подряд — по четыре тысячи зрителей. Русские сами не понимают, что такое фольклор. У нас не выработаны понятия «национальный инструмент», «национальное искусство»…

культура: Нужно ли проводить конкурс исполнителей во всероссийском масштабе на таком редком инструменте как гусли?
Акулович: Гусли — самый древний инструмент, «живущий» в русских генах. Необычность его в том, что он локальный — то есть распространен был в Пскове, Новгороде, Москве, Смоленске, Тверской области, а также на Северо-Западе, в Витебской области и Киеве. Это романтический инструмент, известный со времен «Слова о полку Игореве». Включение его в номинацию Всероссийского музыкального конкурса — естественное явление.

культура: Для гусляров у нас такая же трехступенчатая система образования, как и для исполнителей на других инструментах?
Акулович: Конечно. Только в Москве около сотни детей обучаются игре на гуслях. Есть хорошие детские ансамбли, правда, с уклоном в чисто внешний фольклор: кокошники, сарафаны… Но появились и академические коллективы, в репертуаре которых старинная и классическая музыка.

Россия — уникальная, пожалуй, единственная страна в мире, где государство так вкладывается в образование музыкантов, играющих на национальных инструментах. Для всех специальностей существует трехступенчатая система (ее можно даже назвать четырехступенчатой): музыкальная школа, важное среднее звено — училище или колледж, высшее учебное заведение и ассистентура-стажировка (аспирантура).

культура: Что же происходит сейчас?
Акулович: Мы берем за образец западные системы, тем самым уничтожая среднее звено, которого не существует на Западе. Разрушаем музыкальные училища и колледжи — фундамент, создававшийся в течение многих десятилетий. Сейчас он разваливается, а в высшие музыкальные учебные заведения и консерватории активно вводится болонская система. Нужно ли ломать российскую исполнительскую школу, имеющую такой авторитет во всем мире? В музыкальном образовании России имеются серьезные достижения, и шаги по его изменению должны делаться осмысленно, с оглядкой. Культуру исполнительства на национальных инструментах нужно приводить к современному виду, но ни в коем случае не разрушать.

культура: Но проблема развития народного искусства состоит не только в системе образования…
Акулович: Я бывал во всех странах Европы на международных фольклорных фестивалях. И очень удивлялся отношению высших и местных властей к национальному искусству. В том же Хельсинки есть сорок человек, которые хотели бы играть на русских народных инструментах. Они — любители, не более того. Но государство оплачивает им аренду помещения в культурном центре, работу руководителя и берет на себя затраты по копированию нотного материала. Во многих странах — даже в СНГ — педагоги, преподающие национальные инструменты, относятся к категории людей, вносящих вклад в развитие народного искусства, и оплата их труда выше. А дети, которые у них занимаются, платят за обучение значительно меньше.

Я считаю, что развитие русских национальных инструментов должно находиться под пристальным вниманием государства. В настоящее время разрушаются даже фабрики, их изготавливающие. Например, баян сейчас — просто «золотой»! «Терем-квартет» недавно получил в подарок от мэрии Санкт-Петербурга не самый дорогой инструмент, но его цена — миллион рублей! Стоимость балалайки ушла далеко за сто тысяч. Мне нужно для оркестра «Скоморохи» купить контрабас — а это 140 000… Между прочим, и гусли примерно столько же. Заработать такие деньги творчеством невозможно. Поэтому многие талантливые музыканты уходят из профессии.

культура: Получается, сейчас играют те, кто может себе позволить купить инструмент?
Акулович: Я часто бываю на конкурсах. Кто приезжает с хорошими инструментами? Это люди из богатых нефтяных районов — Нарьян-Мар, Сургут, Тюмень, Якутск. Недавно ездил в Сургут на концерт. Там приличная музыкальная школа. А все потому, что руководство имеет возможность приглашать профессоров Московской консерватории и Гнесинской академии, а родители — покупать качественные инструменты.

культура: Как прошел конкурс в номинации «гусли»?
Акулович: Всего подали 12 заявок. Мы хотели, чтобы их было 20 — для сравнения с классическими специальностями. Но и уровень этих 12 человек — достаточно высокий, так что хотелось всех поощрить. А главное, включение гуслей как отдельной номинации, является очень важным для этого инструмента. Да и сам Всероссийский музыкальный конкурс — серьезный вклад государства в развитие исполнительского искусства в России.