В конце 80-х, когда многих манили свободы заокеанского рая, он пропел-прокричал «Не валяй дурака, Америка!», тут же собрав на свою сторону здравомыслящую часть страны.

Во времена, когда на эстраде появлялись сладкоголосые клоны невнятного гендерного вида, он вышел на сцену в военной гимнастерке (говорят, придумала Пугачева) — то ли демобилизованным солдатом, то ли сверхсрочником. И запел о понятном: вспоминал друзей, родной дом, первую любовь, армейскую молодость. Любая тема подавалась ностальгически, но в ностальгии не было рафинированной рефлексии, она брала словом настоящего мужика — грубоватым, простым, надежным.

Мужской вокал, мужской — с хрипотцой — голос, мужская манера не выть и не орать на эстраде — вот что отличает Николая Расторгуева. Как и родную ему группу «Любэ», не замеченную в склоках, скандалах, дешевых сенсациях. Выбрав сленговое дворовое название для ансамбля с национально-патриотическим уклоном и армейской тематикой («любэ» — любой, всякий, как «харэ», например, а заодно звучит напоминанием о родных подмосковных Люберцах), попали в «яблочко». В десятку, которую Расторгуев и отметил вчера концертом в «Крокус Сити Холле».

«Атас» с Глебом Жегловым и Володей Шараповым, «Не рубите, мужики», «Батька Махно» и «Батяня-комбат» для ребят с нашего двора — свои, почти народные. А двор этот — размером с целую страну. «Любэ» изъездил вдоль и поперек всю Россию, и везде — от Волги до Енисея — эти истории воспринимаются как свои, личные.

Расторгуев по-настоящему русский исполнитель, про которого, не наворачивая эпитетов, можно сказать «с душой поет». Будь то «Не для меня придет весна» или «А ну, давай, наяривай!», «Там, за туманами» или «Помилуй, Господи, нас, грешных»… Внятно и чувственно, с глубоким внутренним темпераментом, без надрыва и ложного пафоса. Его «русскость» — именно в задушевности, родовой черте народного исполнительства.

Сменив в последние годы гимнастерку на стилизованный френч, он не сдал дорогие темы и не превратил их в разменную монету. Ему удалось избежать прыжков сценической судьбы, более того, сохранить стиль. На такое способны только сильные — те, кто не боится оказаться вне модных течений. Расторгуев моду обошел, и похоже, сознательно. Он выбрал другой путь — напрямую к душе.