Денис БОЧАРОВ

26.04.2018

Своими соображениями о том, какое место занимает военная тема в сознании соотечественников, «Культура» попросила поделиться участника концерта, заслуженного артиста РФ Леонида Агутина.

культура: «Бессмертный полк» — важная и, главное, своевременная акция, благодаря которой подвиг отцов и дедов передается из поколения в поколение, а слова «никто не забыт, ничто не забыто» со временем не утрачивают свой сакральный смысл. Какие еще шаги необходимо предпринять, чтобы праздник нашей Великой Победы был актуален и через столетия?
Агутин: Когда я был ребенком, военная тематика была повсюду: фильмы, спектакли, книги, песни... И у меня, признаться, к этому было двоякое отношение. С одной стороны, трепетное восприятие праздника 9 Мая я впитал еще до рождения: у меня дед погиб на фронте. С другой — многие произведения, посвященные этой теме, были формальными, на одну гениальную песню приходилось три посредственных. Переизбыток милитаристской риторики привел к тому, что к войне стали относиться так же нейтрально, как, скажем, к коммунистической партии.

Сейчас положение дел выглядит лучше, чем на излете советской эпохи, как ни странно. Потому что нет ничего лишнего, нет информационных перекосов и перехлестов. При этом уважение и преклонение перед великим подвигом нашего народа никуда из сознания людей не улетучилось. Все, кого я знаю, чтут и берегут память об отцах и дедах. В моем окружении нет никого, кто испытывал бы в отношении славных страниц нашего военного прошлого какие-то негативные эмоции.

Конечно, сохранение памяти во многом зависит от культуры. Будут талантливо сделанные, увлекательно и достоверно поданные, бьющие в самое сердце фильмы, публикации, книги, песни и так далее — будет жить и память о героях былых времен.

культура: Само собой. Но если кинематограф продолжает уделять военной теме пристальное внимание, да и литература не обходит ее стороной, то с песнями ситуация малоутешительная. Налицо кризис жанра, нет такого ощущения?
Агутин: Верное наблюдение. Но тому есть объяснение. Во-первых, чем больше мы удаляемся от того времени, тем сложнее нам его прочувствовать, а значит, и создать нечто аутентичное и правдоподобное. А во-вторых, и это, пожалуй, поважнее будет, если говорить о кризисе, то он касается не только военной песни, но и песни вообще. Жанр умирает. Много ли мы слышим нового хорошего рока, блюза или диско?

Например, мой отец сочиняет замечательные песни в стиле наших ВИА 70-х. Но я, признавая их высокий уровень, тем не менее замечаю: «Папа, этого никто слушать не будет, потому что жанр умер. Если бы эти композиции стали популярными в 70-х, то сейчас, в виде перепевок, они, возможно, и прокатили бы, но новые произведения в этом стиле никому не нужны»...

Песни военных лет слушали не потому, что они о войне, а потому, что в них были прекрасные мелодии и проникновенные слова. Вот почему они были популярными.

Люди, которые этим жили, композиторы и поэты, прошедшие войну, сочиняли предельно искренне, не обращая внимания ни на моду, ни на тренды — и поэтому все у них получалось естественно. Не в последнюю очередь именно здесь кроется причина того, что в советские годы военная песня была самым пронзительным видом музыкального искусства, попадающим прямо в сердце и пробивающим на слезу.

Но прошли годы, и сегодня сочинять с тем же пафосом (пусть и абсолютно натуральным) — как-то неудобно: все-таки ты не воевал, и того, о чем собираешься поведать, не видел. А если попытаешься «освежить» тематику, возможно, получится символичнее, метафоричнее, аллегоричнее, но при этом циничнее. То есть, как ни крути, все немного не то. С другой стороны, так, как писали тогда, сегодня уже нельзя, поскольку в том стиле людям нужны только те самые, залюбленные до слез, песни. Однако, если что-то сделано по-настоящему талантливо, а это всегда видно, то, вне зависимости от того, на современный лад или в ретроключе, это найдет своего слушателя.

культура: Не замечаете ли Вы, что сегодня военная тема сопровождается несколько вальяжной и порой непозволительно расхлябанной риторикой? Фразы «столкновения не миновать», «третья мировая будет точно» и так далее звучат буднично — словно людям все равно. Возможно, несколько поколений, выросших без войны, настолько привыкли к мирному небу, что не осознают всех ужасов, с которыми столкнулись наши отцы и деды? Нет ли здесь опасности?
Агутин: К сожалению, это неизбежно. Повторю: чем дальше мы от тех событий в исторической ретроспективе, тем меньше переживаний они в нас вызывают. Как, например, вы относитесь к битве на Куликовом поле, есть у вас к ней какое-то особое, эмоциональное отношение? Нет — ведь это было очень давно.

Но вот что скажу. Я знаю наших людей, сам служил, бывал в сложных ситуациях. И не дай Бог сейчас что начнись, наши молодые мужчины и женщины проявят себя точно так же, как во время Великой Отечественной. Если нас загонят в угол, мало никому не покажется. Мы не очень умеем креативить, красиво упаковывать что-либо, делать деньги из воздуха, нам не очень удается заниматься бизнесом... У нас вообще не очень получается хорошо жить, но воевать и выживать мы умеем еще как. Однако призывать к этому и провоцировать, как минимум, глупо и контрпродуктивно, а как максимум, преступно.

Фото на анонсе: Евгений Одиноков/РИА Новости