Денис БОЧАРОВ

14.09.2016

16 сентября концертом в Алма-Ате стартует мини-тур группы «Чайф», приуроченный к очередному, тридцать первому дню рождения коллектива. Увенчается празднование 8 октября большим сетом в московском клубе Yotaspace. В преддверии рок-н-ролльных торжеств мы беседуем с бессменным лидером екатеринбургской команды Владимиром Шахриным.

культура: Будет ли в ходе предстоящих гастролей претерпевать какие-либо изменения концертная программа? 
Шахрин: В отличие от прошлогоднего, юбилейного тура, мы не привязаны к конкретному видеоряду, световым решениям и прочим сценическим тонкостям. Поэтому можем себе позволить менять песни местами, импровизировать. Но в целом костяк программы сохранится. Составляя примерный сет-лист, ориентировались на тех зрителей, которые придут именно на день рождения группы «Чайф» и знают чуть больше, чем, скажем, пять основных песен. Они были с нами на протяжении всех минувших лет, следили за новостями. Для них планируем сыграть несколько редко исполняемых композиций — не только моих, но и написанных другими участниками коллектива. Дабы мы все почувствовали себя именинниками. 

культура: Как вообще родилась традиция отмечать дни рождения? Большинство групп предпочитает ограничиваться юбилейными торжествами — условно говоря, раз в пятилетку.  
Шахрин: Мы ведь уральские горцы, то есть люди, которым свойственно трепетно относиться к соблюдению традиций, обычаев. У нас давно уже существуют два регулярных ежегодных мероприятия: зимняя акустика, где все происходит расслабленно, по-домашнему и, в хорошем смысле этого слова, интимненько. А также апрельский концерт «Грачи прилетели», эдакий танцпольный легкий угар, принципиально отличающийся атмосферой от акустического сета. В рамках весеннего фестиваля, кстати, помимо «Чайфа» выступают малоизвестные, но талантливые коллективы — за последние лет пятнадцать мы показали несколько замечательных, многообещающих команд...

Небольшая загвоздка состояла лишь в том, что между этими двумя концертами — акустикой и «грачами» — очень небольшой временной зазор, по сути, два месяца. Потому решили: а давайте сделаем доброй традицией праздновать день рождения группы, приходящийся аккурат на осень. Его мы и отмечаем мини-турчиками.  

культура: Чем, на Ваш взгляд, подпитывается современная рок-культура и группа «Чайф»?
Шахрин: Прежде всего нам по-прежнему нравится быть парнями с гитарами. Когда выходим на публику, получаем огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Ощущения от пребывания в волшебном сценическом котле словами передать невозможно. Мы — стопроцентно живая группа: на концертах не используем не то что навороченные компьютеры, подкладки, подложки и прочие звуковые ухищрения — даже к помощи ушных мониторов не прибегаем. У барабанщика нет никакого «клика», поэтому одна и та же композиция порой исполняется в разных темпах. Иногда говорю: «Кажется, сегодня эта вещь сыграна медленновато». Или наоборот: «Ну ты погнал!» 

Недавно на концерте, посвященном тридцатилетию свердловского рок-клуба, для исполнения финальной песни — наутилусовского хита «Гудбай, Америка» — на сцену вышли все участники мероприятия. Так вот, вещица прозвучала неожиданно — и даже, возможно, излишне — растяжно-медленно. Но мне такие непредсказуемые нюансы по душе. В этом и заключается основная прелесть: если песня каждый раз звучит по-новому, она наполняется жизненными соками. 

культура: Вы упомянули про «Наутилус Помпилиус». Прокомментируйте, что там за история с композицией «Живая вода»? Слышал, имел место некий казус...
Шахрин: А-а, довольно занятный случай. Он уходит корнями к тому моменту, когда возникла идея создать цикл на стихи Ильи Кормильцева, которые в песенном виде не существовали. Мне прислали огромный файл — 128 текстов — с соответствующими пометками: какие из них являются песнями, а какие — нет. Особенно понравились три стихотворения, в итоге остановил выбор на «Живой воде», потому что мне весьма приглянулась восторженная любовная лирика — для творчества Ильи Кормильцева случай довольно редкий. 

Я сочинил музыку, мы отрепетировали песню, записали, отправили своему продюсеру, а также на «Наше радио». Композиция начала потихоньку расходиться, и вдруг в один прекрасный момент некий человек «из тусовки» задает каверзный вопрос: «А ничего, что у группы «Наутилус Помпилиус» уже была песня на эти стихи?» Я, честно говоря, онемел... Тут же зашел в поисковик и действительно обнаружил, что такая вещица существует. Поначалу дико расстроился, а потом подумал: так это замечательно — у «Живой воды» появилась история. Мы же не знали о существовании той версии, не стремились сделать лучше, переплюнуть Славу Бутусова и все такое прочее. Просто на чистом глазу сочиняли новую песню, которая, на мой взгляд, получилась весьма неплохой и, что немаловажно, совершенно иной. В зале ее, кстати, очень хорошо принимают. И главное: теперь у поклонников Ильи Кормильцева есть выбор.

культура: Удивительно, мне казалось, коллеги по цеху, в особенности земляки, должны знать дискографию друг друга досконально...
Шахрин: Понимаете, Бутусов записал ее где-то в середине 90-х, в тот период, когда жил в Питере, совершенно замкнувшись, как говорится, в ракушку. Состав его группы менялся чуть ли не ежегодно, альбомы выходили как-то незаметно — видимо, тут я эту песню и пропустил. Впрочем, в свое оправдание могу сказать, что не я один — ведь на всем этапе работы над треком никто мое внимание на сей аспект не обратил. И, если быть до конца откровенным, заслуженно: ведь песня-то довольно безликая, не лучшая из того, что Слава создал...

культура: Существует ли сегодня среди наших олдовых артистов некое музыкальное братство, присущее отечественному рок-н-роллу в период его расцвета в конце 80-х — начале 90-х годов?
Шахрин: Да, просто оно слегка изменило форму. Потребности в безудержном веселье больше нет, хотя нам есть о чем поговорить. Когда телефон высвечивает звонок, скажем, Гарика Сукачева или Бориса Гребенщикова, я уже заранее улыбаюсь, предвкушая теплое дружеское общение. 

С годами стали более нежно и внимательно друг к другу относиться. Ведь мы давно не являемся конкурентами, у каждого своя аудитория. И потом: волей-неволей начали ценить наше братство — стольких из этой компании уже нет... Помню, встретились как-то с Лешей Романовым из «Воскресения», и он, имея в виду ушедших друзей-музыкантов, печально произнес: «Нас, нормальных ребят, девятнадцать человек на земле осталось». И я прикинул, что в самом деле, если задаться целью посчитать, то примерно столько и получится.

культура: Молодые группы не производят на Вас впечатления?
Шахрин: Когда начинающие исполнители дают свои диски, я их обязательно слушаю. Порой парни владеют инструментами просто фантастически. А вот хороших вокалистов встречаю крайне редко. Иногда слушаешь и ловишь себя на мысли: вроде сыграно замечательно, аранжировки продуманы, да и записано вполне профессионально. А голос подкачал: какой-то он плоский, скучный, бездушный — словом, похожий на все на свете. Рок же, как ни крути, музыка прежде всего вокальная, ибо в основе лежит песня. Поэтому голосовая подача очень важна. 

Так что обобщить разговор про молодых музыкантов можно следующим образом: многие мне нравятся, но никто до сих пор по-настоящему не удивил. Нет откровений не то что уровня The Rolling Stones, но даже Майка Науменко — когда ты внимал и понимал: ничего подобного прежде слышать не приходилось.

культура: Говорят, не за горами новый релиз от «Чайф», представляющий собой сборник хитов в сопровождении оркестра... 
Шахрин: Подобные проекты уже сделали все кому не лень, но в нашем случае будет не крупный оркестр, а небольшой камерный скрипичный ансамбль, которым руководит Саша Пантыкин из группы «Урфин Джюс». Он хорошо знает как нас лично, так и нашу музыку, знаком с основным творческим принципом «Чайфа»: не нагромождать там, где этого не требуется. Говоря словами того же Ильи Кормильцева: «Зачем делать сложным то, что проще простого». Саша сочинил очень хорошие — простые, но в то же время изящные — аранжировки, которые оркестрантам легко играть. 

Структура предельно элементарна: скрипка, альты, виолончель и контрабас плюс две акустические гитары. Мы записали четырнадцать песен буквально за четыре часа — фактически в режиме реального времени, как на концерте. Дело за малым: свести программу, отмастерить и выпустить. Пластинка, которая на данный момент носит рабочее название «Чей чай горячей», надеюсь, до конца года появится. А премьера одноименной композиции должна состояться 23 сентября на «Нашем радио». 

культура: У вашей группы весьма обширная дискография — по крайней мере по сравнению с большинством коллег-рокеров. Нравится делать студийные записи, несмотря на то, что сегодня это трудно назвать выгодным капиталовложением?
Шахрин: Вы правы, никакой коммерческой целесообразности нет. Вот мы сейчас планируем выпустить новый диск на виниле тиражом максимум 1000 экземпляров — дохода не ждем, дай Бог отбить расходы. В студии, кстати, мне работать достаточно тяжело, на сцене чувствую себя более комфортно. Просто потому что на концерте не могу себя слышать со стороны — энергии зала, удовольствия от музицирования и общения с публикой более чем достаточно: выступление состоялось, я доволен. А в студии постоянно происходит какая-то нанайская борьба с самим собой — тут не так, здесь не эдак, постоянно рефлектируешь: а может, по-другому попробуем, а давайте иначе сыграем, и так далее. 

Поэтому солидную дискографию «Чайфа» особой любовью к студии я бы не объяснял. Тут скорее другое: играем много, поэтому и альбомы выходят более или менее регулярно. Кстати, сейчас у меня материала на новую пластинку нет. Но программу со струнным оркестром тоже воспринимаю как самоценную работу, даже с учетом того, что там представлен только один свежий трек.

культура: Более четверти века назад Вы вывели трогательную формулу: «Поплачь о нем, пока он живой». Почему людям действительно не всегда свойственно беречь тех, кто рядом?
Шахрин: Так устроен человек. Он рассуждает следующим образом: ты жив — ну и слава Богу, стало быть, всегда успею сказать о своей любви к тебе. Мы привыкли многое откладывать на завтра, не осознавая, что оно может и не наступить. Знаю это по собственному опыту. Жил с родителями в одном городе, порой проезжал мимо их дома и думал: сегодня некогда, завтра загляну. В итоге заехал только через две недели. А теперь, когда их не стало, подчас ловлю себя на мысли: каким же я был дураком... Ведь мог бы чаще навещать: обменялись бы очередной парой добрых слов, попили чайку, разобрали старые фотографии — глядишь, узнал бы больше, духовно обогатился... При этом понимаешь, что любишь своих родителей, беспокоишься. Но почему-то все равно откладываешь на потом.