Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

29.02.2016

Сыграв свадьбу в Вене в последние дни минувшего года, примадонна Анна Нетребко и азербайджанский тенор Юсиф Эйвазов сразу отправились в Париж, чтобы выступить в «Трубадуре» Верди. Своими впечатлениями от первых недель семейной жизни и творческими планами звездного дуэта певец поделился с корреспондентом «Культуры». 

культура: Триумф на сцене парижской Оперы Бастилии завершил Ваш с Анной медовый месяц?
Эйвазов: Медового месяца как такового не было, вместо него мы поехали в Париж на репетиции. Иначе пришлось бы отменять участие в «Трубадуре», а нам этого не хотелось. К сожалению, в столице Франции царит тревожная атмосфера, связанная с недавними терактами. Везде военные патрули...

культура: Волновались, выступая с любимой женщиной?
Эйвазов: Напротив, петь с Анечкой мне комфортно и радостно. Я давно пережил стресс, который испытываешь, выходя на сцену с одной из лучших сопрано мира. Сначала ее поклонники недоумевали: раньше она блистала с Роландо Вилазоном, другими звездами и вдруг начала появляться с каким-то неизвестным певцом. Для меня это было непростое время, но теперь все волнения в прошлом. Когда со мной рядом Аня, мне не нужно играть в любовь. Поцелуи у нас настоящие, объятия тоже. Мы не притворяемся, все выглядит гораздо правдоподобнее. Это такой кайф! Ни в коей мере не хочу обидеть других исполнительниц, с которыми выступаю, но с ними все получается немножко иначе.

культура: У Анны такие же ощущения?
Эйвазов: Что касается поцелуев, да (смеется). Надеюсь, и петь со мной ей намного приятнее, чем с кем бы то ни было. Однако Аня на сцене больше двадцати лет, поэтому как профессионал найдет общий язык с любым партнером. 

культура: Значит, в театре Вы наслаждаетесь и музыкой, и любовью? 
Эйвазов: Это непередаваемые эмоции, стопроцентное счастье, когда про все остальное можно забыть. Уверен, нас ждут новые откровения. 

культура: По сути, у вас с Анной служебный роман? 
Эйвазов: Можно сказать и так. Но это не любовь с первого взгляда. Мы познакомились два года назад в Риме, на репетиции «Манон Леско». Когда только встретились, у меня и мысли не появлялось, что между нами могут возникнуть какие-то отношения. Представьте мое состояние. В оркестровой яме — гениальный Риккардо Мути, «Манон Леско» — опера сложная, исполнять партию де Грие с такой суперзвездой, как Нетребко, с моей стороны было несколько рискованно. Однако, когда приступили к работе, Аня покорила меня простотой и очарованием. Мы готовили спектакль, наше сближение происходило постепенно. Стали задерживаться на репетициях, вместе гулять, ужинать. Я начал понимать: Аня не чужой мне человек. Но никогда в жизни не посмел бы сделать первый шаг. В моем положении это могло вызвать разные толки: она знаменитая, одинокая, а он хочет пристроиться к ее славе. Впоследствии так и говорили. Скажу откровенно, поначалу мне казалось: приехала дива, хочет со мной «поиграться». Но когда увидел, какой она искренний, добрый, хороший человек, дурные мысли исчезли. Будь что будет, решил я, и бросился с головой в омут. Мы стали неразлучны. После «Манон Леско» провели несколько дней в Риме и разлетелись в разные стороны. 23 марта я приехал к ней в Вену, больше мы не расставались.

культура: Почему Вы решили связать себя узами брака? Это же сейчас не в тренде... 
Эйвазов: Я кавказский человек, несмотря на то, что 17 лет прожил в Италии. Мне кажется, для мужчины очень важна ответственность, которую он берет на себя, когда женится на женщине, тем более с ребенком. Иначе ты просто сожитель или любовник. Быть мужем и женой — другая история. В таинстве брака есть глубокий смысл. Мы пошли на это, чтобы доказать серьезность наших намерений, взаимную привязанность. Убежден, что поступили абсолютно правильно. Особенно в отношении Аниного сына Тьяго, а также ребенка, который, даст Бог, у нас появится. Мы нисколько не жалеем, что решили вступить в брак. Или пока не жалеем (смеется).

культура: Не планируете усыновить Тьяго?
Эйвазов: Это потрясающий, очень ласковый и умный мальчик. Я целиком занимаюсь его воспитанием. Однако для усыновления нужно, чтобы родной отец — Эрвин Шротт — от него отказался. А он этого не сделает, хотя особого внимания сыну не уделяет. Я очень люблю Тьяго, а он меня. Мальчик знает, у него два папы. Самое главное, он растет в семье, где в нем души не чают. Дети сразу чувствуют, когда к ним относятся искренне и нежно.

культура: Супружеские пары в опере редкость? 
Эйвазов: Их немного, и это странно. Певцы все время вращаются в одном кругу. Когда приезжаешь на постановку оперы, у тебя нет времени ходить по дискотекам, барам или кафе. Сидишь в основном в театре. Все всегда вместе — репетиции, обеды и т.д. Так и возникают романы.

культура: Ростропович рассказывал, что Галина Вишневская на сцене — лирическое сопрано, а дома — драматическое. «Трагическое», — поправляла мужа Галина Павловна. Кто в Вашей семье играет роль первой скрипки? 
Эйвазов: У нас полное равенство. Поверьте, кавказский мужчина не стал бы жить в семье, где женщина — главная. Есть ее доля власти, есть — моя... Аня никогда не сделает так, чтобы я чувствовал себя ущемленным. Так же, как я никогда не посмею ее обидеть. Конечно, бывают иногда споры, и весьма горячие. Но в этом нет ничего страшного.

культура: Семейная жизнь — это еще и тысяча мелочей быта.
Эйвазов: Для нас радостно быть вдвоем, даже если мы просто ходим по магазинам. Аня — страшный шопоголик. Когда мы рядом, то проводим вместе 24 часа в сутки. Прежде я жил в Милане, но сейчас наш порт приписки — Вена. 

культура: Говорят, Вы с Анной собираетесь чаще выступать в России?
Эйвазов: Восемь лет назад я дебютировал на Новой сцене Большого театра в партии Каварадосси, но затем в основном работал в Европе. В октябре нынешнего года планируем с Аней премьеру «Манон Леско» в Большом. Для нее это тоже будет дебют. На Исторической сцене она пела только на Оперном балу в честь Елены Образцовой.

культура: Под руководством Валерия Гергиева Вы готовите в Мариинке заглавную партию в «Отелло». 
Эйвазов: Три года назад я уже выступал в этой роли. Спел, как мог, шесть спектаклей. Сейчас, надеюсь, все будет лучше. Премьера — в начале июня.

культура: «Отелло от природы не ревнив — напротив: он доверчив», — говорил Пушкин. Каков Ваш герой? 
Эйвазов: Мне кажется, слепая доверчивость и привела к трагедии. Он страшный максималист во всем — от войны до любви. Как поезд без тормозов. Партия Отелло сложна не столько в вокальном, сколько в драматургическом плане. 

культура: Вы сами ревнивы? 
Эйвазов: Есть такое.

культура: А Ваша жена?
Эйвазов: Да. Но я не даю ей поводов. Аня для меня — самая прекрасная женщина в мире. Кого мне еще искать? Ведь не просто так я вступил в брак только в 38 лет. У нас на Кавказе мальчика стремятся женить в 22 года. Меня тоже пытались, но я «свалил». Всегда хотел жениться по любви. Для меня супружеское ложе свято. Порочить его не в моей натуре. Если вдруг случилось так, что чувства исчезли, уйди, а потом делай что хочешь. В этом отношении мы с Аней полностью солидарны.

культура: У теноров репутация дон-жуанов. Так ли это?
Эйвазов: Дело в том, что тенор — привилегированный певец по сравнению с баритоном или басом. У него лучшие партии, самые красивые арии. Его всегда окружают поклонницы. Этому есть даже научное объяснение. Оказывается, когда тенор берет верхние ноты, возникают особые вибрации, вызывающие у публики своего рода экзальтацию. Особенно у женщин определенного возраста. Поэтому всякие тетушки и бабушки теноров обожают. 

культура: Опера, по словам Анны, очень сексуальна.
Эйвазов: Такой она стала совсем недавно. В стародавние времена были певицы, при взгляде на которых ни о каком сексе не могло идти речи. Умению красиво одеваться и обнажаться примадонны во многом обязаны Марии Каллас. В любом случае — к сожалению или к счастью — публика хочет зрелищ. Оперу, где никто никого не обнимает, зрители смотрят без особого удовольствия. Напротив, если в ней есть «откровенные» моменты, она сразу приобретает популярность. Но все должно быть сделаны красиво, а не пошло. К примеру, «Ромео и Джульетта» с участием Анечки пользовалась невероятным успехом, однако, считаю, в чрезмерной сексуальности не было никакой необходимости. По этому поводу мы часто спорим. Я твержу ей: «Ты настолько прекрасная артистка и великолепная вокалистка, что тебе не нужно оголять тело». Может, во мне говорит ревнивый муж, не знаю (смеется).

культура: В оперной постановке поляка Кшиштофа Варликовского между Онегиным и Ленским завязываются любовные отношения...
Эйвазов: Там вообще творится что-то непонятное. Во время полонеза выскакивают полуголые ковбои. При чем здесь Пушкин? Никогда не согласился бы петь в такой постановке. Вот и Аня отказалась исполнять заглавную партию в «Манон Леско» в Баварской опере из-за несогласия с режиссерской трактовкой.

Когда ты участвуешь в спектакле, надо уважать постановщика и, по возможности, идти ему навстречу. Нельзя заявить: «Нет, этого я делать не буду», однако можно аккуратно, дипломатично попробовать договориться. Что и пыталась сделать Аня в «Манон», но режиссер заявил: «Будем делать так или никак!» В итоге — никак.

культура: По мнению некоторых критиков, сегодня голос и музыка в опере отходят на второй план. Главное — режиссер и его выдумки.
Эйвазов: Зритель все равно идет прежде всего слушать музыку. На втором месте певец и только потом — постановщик. Я с уважением отношусь к тем, кто приходит с новыми идеями, однако никогда не соглашусь, что главный в опере — режиссер. 

культура: «Обычно постановщик и дирижер живут в опере как кошка с собакой, — отмечает известный режиссер Андрей Щербан. — Дирижер смотрит только в партитуру и хочет, чтобы певцы стояли на месте. Тогда как постановщику наплевать на музыку. Ему нужно побольше движения на сцене».
Эйвазов: Естественно, у дирижера своя правда, а у режиссера — своя. Первый борется за музыкальную часть, второй — за постановочную. Наилучший результат получается, когда им удается найти общий язык. 

культура: Не мешают ли Вам постоянные разъезды по белу свету? Не проще ли выступать в одном театре?
Эйвазов: Сидеть на одном месте скучно, да и публике надоедает слушать тех же артистов. 

культура: На западных сценах появляется все больше молодых певцов из России. 
Эйвазов: Русские голоса — в числе самых замечательных в мире. К ним я отношу и артистов с Кавказа. В каждой постановке в лучших театрах обязательно есть русские. Надо гордиться тем, что у нас такие таланты.

культура: Пласидо Доминго величает Анну «оперным полководцем».
Эйвазов: Раскованная и темпераментная, она принесла в оперу много нового, неожиданного. Помните, как однажды она сбросила на сцене туфли, танцевала и даже хватала за шевелюру первую скрипку и дирижера? Благодаря Ане оперная аудитория очень расширилась. 

культура: Создается впечатление, что для Вас жена гениальна во всем? 
Эйвазов: Как певица и актриса, бесспорно. У Анечки потрясающий вкус, она может из ничего создать нечто невообразимо красивое. Хотя есть какие-то вещи, которые ей не удаются. К примеру, у нее долго не получалось научиться правильно пользоваться смартфоном. Но я упорно с ней работаю. 

культура: Вам с супругой легко говорить друг другу правду?
Эйвазов: Если начнем что-то таить, с годами это превратится в снежный ком, который грозит все разрушить. Мне кажется, лучше сказать и пусть даже обидеть, чем жить с недомолвками. Я никогда не обижаюсь на Анину критику, потому что она делает это для моей же пользы.