Татьяна УЛАНОВА

10.02.2016

Ослепительная, как вспышка, короткая и совсем не безоблачная судьба. 33 года назад закончился земной путь певицы, а свет звезды по имени «Анна Герман» сегодня едва ли не ярче, чем прежде. В ее честь устраиваются концерты и фестивали, о ней снимаются фильмы, интернет-сайты оспаривают звание главного информационного ресурса, посвященного певице. Но можно ли обнаружить что-то неизвестное спустя столько лет? Российский биограф Иван Ильичев, подготовивший к 80-летнему юбилею эстрадной дивы новую книгу, убежден: открытия продолжаются. 

Адрес — Советский Союз

«Я теперь совсем уже занялась нашей новой квартирой. Как приятно все это делать. Чистить, убирать, мыть и мебель перетаскивать с места на место. Руки у меня, как у «черного» рабочего, но зато удовольствие громадное. Вчера Збышек купил абажуры из соломы, ну просто чудо!! Мне очень нравятся такие «народные» вещи» (из письма Анны Герман близкой подруге — Анне Качалиной, легендарному музыкальному редактору фирмы «Мелодия», лето 1973).

В старом квартале Варшавы, на улице Журналистов, по-прежнему обитают самые близкие люди Анны. Два Збигнева. Две самые большие любви. Ради них певица жила и работала. У младшего воспоминаний немного — он лишился мамы в шесть лет и, кажется, ни разу не выступил публично. Старший общался с журналистами часто, ему было что рассказать — все-таки 22 года рядом с Анной. И в горе, и в радости. Они поженились, когда певица приходила в себя после страшной автоаварии: прогнозов на будущее не давал никто. Когда Анна умерла, Збигнев был мужчиной в расцвете сил. Но иной суженой так и не выбрал, не смог предать память любимой, с которой обвенчался незадолго до ее ухода. Говорят, до сих пор холост и Збигнев-младший...

Работа и семья, песня и любовь — для Анны были важны обе жизненные дороги. Может, кто-то из коллег и надеялся втайне, что после долгожданного рождения ребенка — певице было уже 39 — Герман оставит сцену, полностью посвятив себе сыну. А она беременной уезжала на гастроли — долгие, изматывающие. И за пять дней до родов писала подруге: 

«Каждое письмо (их много приходит) из СССР — это благодарность за песни... Для одних в жизни — это только «приложение», а для меня... самое главное — радость и смысл моей жизни. Вот, говорят, ребенок теперь все изменит. Не думаю. Я буду все делать, чтобы он был здоровый и счастливый, но никто ведь от меня не требует, чтобы я перестала делать то в жизни, что дает мне счастье и удовлетворение, правда? Через год, сказал Збышек, возьмем его под мышку и вместе поедем в СССР, только туда, где мы еще не были — в Прибалтику и Азербайджан, Бухару... Конечно, репертуар надо заранее приготовить, чтобы все довольные остались...»

Популярность Герман была повсеместной. Но в нашей огромной стране певицу принимали, как нигде. Польша ревновала. Как-то сев в служебный автобус после концерта, Анна не выдержала и расплакалась на плече близкой знакомой: «Если б ты слышала, что они про меня говорят...»

Неприязнь польских коллег вполне объяснима. В Союзе тепло встречали всех заграничных певцов. Но когда на сцену выходила Анна Герман, зал просто сходил с ума. Хотя она просто пела. Ей не нужно было ни лишнего антуража, ни дизайнерских нарядов. А ее дикции могли позавидовать и некоторые советские исполнители. Как заметил Лев Лещенко, будучи формально иностранкой, Анна Герман смогла встать в один ряд с главными нашими звездами: входила в пятерку лучших певиц СССР, имела огромную аудиторию, которой не было даже у Аллы Пугачевой. А Эдита Пьеха считала, что именно в Союзе пани Анна нашла своего зрителя: 

— В Польше, всегда смотревшей в сторону Запада, тогда набирала обороты ритмичная, битовая музыка, а ее голос был ближе к классическому исполнению — нежный, кантиленный. За эту манеру исполнения ее и полюбили советские зрители.

Мест в залах всегда не хватало, устроители умоляли Анну выступить еще и еще. А ей было тяжело. «Деньги очень нужны, но... по-настоящему я могу петь только один концерт в день. А петь вполсилы, обманывать людей, которые придут на мой концерт... не имею права», — признавалась она в 1967-м. 

Герман платили около трехсот рублей за концерт. За один визит в Советский Союз она давала до полусотни концертов. А приезжала певица ежегодно, иногда даже по два раза. 

«Каждый поет в программе 1 вещь, а я с трудом ухожу со сцены после 4 песен и то, извиняясь и обещая приехать на сольный концерт, — сообщала она из Донецка. — Как мне приятно!..»

Секрет прост — в СССР пани Анна была как дома, даром, что с десяти лет жила в Польше. Она родилась в узбекском Ургенче, детство провела в казахском Джамбуле, училась в Киргизии и в Кузбассе... «Мой адрес — Советский Союз» — это про Анну Герман, на 75 процентов — голландку, на четверть — немку. Ее предками были меннониты, переселившиеся в Россию из Польши еще по приглашению Екатерины Второй. В своем кругу бабушка, мама и Анна легко переходили на староголландское наречие «пляттдойч».

Несколько лет потратил биограф Иван Ильичев, чтобы найти тех, кто учился и жил рядом, бывал на концертах, дружил с Анной. Кто помнит нелегкое существование семьи во время войны — трагические, переполненные болью, годы... «Я шла в школу на работу, а Аня оставалась дома одна, голодная, — вспоминала позднее мама певицы. — Нам было так тяжело. В комнате стояла печка, сделанная из ведра, но готовить было не из чего. У нас не было дров, чтобы обогреть дом. Анечка пошла в первый класс. У нее не было ботинок, и я обвязывала ей ноги тряпками. Аня начала болеть». 

Отца Анны Герман расстреляли в 1938-м. Матери не сообщили, и она продолжала обивать пороги, таская за собой Анечку. Плакала, искала, надеялась. Потом спасла дочь от тифа, но похоронила в Ташкенте маленького Фридриха, записалась в трудовую армию. В 1946-м семья перебралась в Польшу, освобожденную советскими солдатами. 

Скромная, кроткая, милая

О доброте и отзывчивости певицы ходили легенды. Да и счастливой она умела быть. Несмотря ни на что. 

— Анна любила людей, и они платили взаимностью, — вспоминает близкий друг звезды архимандрит Виктор (Мамонтов). — Страдания, которые она перенесла, еще более углубили ее как личность, ведь чем глубже копаешь колодец, тем чище вода. После каждого концерта она отыскивала работников сцены, пожарников, осветителей и отдавала им все, что ей подарили: цветы, конфеты, сувениры. Такая у нее была душевная потребность.

— Когда к нам приходил почтальон или приезжал молочник, Аня всегда приглашала их на кухню и угощала чаем или кофе, беседовала с ними, — вспоминал в одном из интервью пан Збигнев. — У нее не было деления на важных и не важных людей.

Только вот песни ее, звонкие и лиричные одновременно, были почти всегда с грустью. Казалось, вся печаль детства, все страдания — в них. Например, романс «Гори, гори, моя звезда»... Многие плакали, думая, что певица поет о себе: 

Лучей твоих неясной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою
Гори, сияй, моя звезда!

А она посвятила романс отцу, которого не успела узнать. Потому в самом начале звучит барабанная дробь, напоминающая «музыку» перед эшафотом... 

Геолог по профессии, она пела, как дышала. Говоря о Герман, музыканты неизменно вспоминают «Танцующих Эвридик», принесших ей славу в 1964-м в Сопоте. Такого хрустального голоса больше не было — ни у нас, ни на Западе, вторят друг другу профессионалы. 

Для обычных советских людей Анна Герман — это не только чистый, звенящий, как ручей, голос, но чуть ли не в первую очередь — щемящая музыка и берущие за душу слова. «Эхо любви», «Надежда», «Когда цвели сады». 

Единственный раз за многие годы карьеры Иосиф Кобзон пожалел, что недооценил «Надежду», которую Пахмутова и Добронравов предложили ему раньше, но не признать, что это личная песня Герман, все-таки не смог. 

«В праздник октября у нас по телевидению показали Красную площадь... — писала певица 14 февраля 1975 года Анне Качалиной. — А потом молодых строителей БАМа, и самая младшая — повар — попросила передать своей маме привет с песней «Надежда», «но в исполнении Герман». Я совсем растрогалась от этой самой приятной неожиданности!.. Ты знаешь, сколько я писем получаю из Советского Союза с тех времен, как пошла «Надежда» в эфир по радио и ТV?!! Из далеких сел Сибири просят прислать пластинку с «Надеждой», ведь до нас она не дойдет, пишут. И моя радость и что-то вроде «противной гордости» очень велика — просят именно в моем исполнении. Ура-а-а-а!!! Когда увидишь маленькую-большую Александру и ее мужа, поцелуй и благодари от меня каждый раз, хорошо?!»

Особая история — у «Эха любви». Как рассказывал Евгений Матвеев, в его режиссерском сознании сначала родился голос. Хрупкий, нежный, ласковый, способный передать тончайшие нюансы сложного чувства.

— Анна приехала и сразу встала к микрофону. Оркестр заиграл вступление, зазвучал голос — и... запись прекратилась. Мы не могли дальше записывать! Оркестранты — и мужчины, и женщины — были очень растроганы и не сдерживали слез, у скрипача дрогнул смычок. Через несколько минут запись начали снова. Анна спела с одного дубля — глубоко, нежно, проникновенно.

Покроется небо пылинками звезд,
И выгнутся ветки упруго,

Тебя я услышу за тысячи верст...

Мы эхо, мы эхо,
мы долгое эхо друг друга... 

— Когда слушали запись, снова все плакали — теперь уже слушатели в аппаратной, — вспоминала вдова композитора Раиса Птичкина. — Евгений Матвеев не сдерживал слез, и на просьбу Анны записать еще один дубль он бросился к ней, как пантера, обнял ее за ноги и умоляюще воскликнул: «Не надо! Нет!.. Это было гениально!..»

— При всей своей популярности и любви к ней миллионов людей она была скромная, кроткая, милая, — признавалась Александра Пахмутова. — Это была женщина очень высокого вкуса! В ней совершенно не было эстрадной звездности, богемности.

Она могла выбрать для себя бусы в сельпо, затерянном на бескрайних просторах Средней Азии. Поехать на строительную базу в Житомире, чтобы купить мужу электрорубанок. А из универмага Звездного городка увезти чемодан на колесиках, прикинув, что в злотых он стоит много дороже. Ей были к лицу вышиванки, Анна сама вязала платья — с ее ростом 184 см было нелегко найти элегантную одежду в магазине. Суперпопулярная звезда — и обыкновенная женщина, обожавшая селедку с картошкой. Как в ней это сочеталось — одному Богу известно. 

Последняя дорога к храму

Теперь-то уж ясно: Господь знал об этой женщине все. И когда разрешил ей спеть «Аве Мария» в костеле на свадьбе однокурсницы. И когда подослал на конкурсе в Сопоте к нервничавшему Эдуарду Хилю: «Ты хочешь победить?.. Видишь угол? Встань туда и помолись. Попроси Бога, чтобы помог. И все будет хорошо». Хиль сделал, как велела Анна. И в тот день стал единственным, кого публика вызывала на бис. Лауреатом второй премии. 

Возможно, Бог ее пожалел, не дав узреть распад любимого Союза, новый миропорядок — со всеми его катаклизмами, а главное, вслед за материальными проблемами накрывшее целые народы духовное обнищание. 

— Наш мир теперь очень суетливый, нам даже некогда сказать самому близкому и дорогому человеку, который рядом с нами живет, что мы его любим, — Анна будто глядела в воду. — Или поцеловать, или обнять, когда он с работы приходит... Но ведь самое важное уходит на задний план. И поэтому... я буду петь про любовь!

В январе 1980 года в Киеве певица принимала авторов, принесших новую песню. На крышке фортепиано стояли аптечные пузырьки. Разговаривая, капала лекарство в стакан:

— Я сделаю программу только из веселых песен и назову ее «Когда цветут сады» или «Ждите весну». Нет, я назову программу «Танго «Анна»... Красиво!

Она мечтала вырастить сына, насладиться жизнью в новом доме, посадить несколько грядок крупного чеснока, который обожала. И петь, петь... 

Но в 1981-м пришло известие о ее болезни. Анна не сдавалась. Просила актрису Людмилу Иванову прислать протертую с сахаром рябину...

— Мы тут же поехали куда-то на окраину Москвы, младший сын лазил на рябины, срывал гроздья и бросал нам. Дома мы все это отмыли, засыпали сахаром и отправили с оказией в Варшаву. Конечно, это Ане не помогло... Ее дни были сочтены.

Тогда же Анна Качалина обратилась к популярным авторам с просьбой о поддержке. Приветствие Анне Герман и новую музыку на кассету записали Евгений Птичкин, Ян Френкель. Александра Пахмутова с Николаем Добронравовым подарили ей «Я не могу иначе». Это потом песня станет одной из визитных карточек Валентины Толкуновой. А в то время кассета очень поддержала Анну, она поверила, что сможет победить тяжелый недуг. Снова выйдет на сцену. Но этим мечтам уже не суждено было сбыться.

Анна Герман была разносторонним человеком. В студенческие годы пародировала Эллу Фицджеральд. Едва оправившись после автоаварии в Италии, вместе с другом пана Збигнева, физиком, делала передачи для детей на польском радио. Писала музыку к сонетам Горация, произведениям Сафо. А когда родился ее ненаглядный воробушек (так переводится с польского имя Збышек), певица сочинила сказку о птицах. Грустную и философскую. В последние месяцы, когда было особенно тяжело, она исполняла псалмы и молитвы. «Отче наш», псалом «Господь — пастырь мой» и «Гимн о любви» из Первого послания к коринфянам апостола Павла. 

«Дорогая моя Аничка, я уже несколько раз должна была ехать (плыть) на тот берег, но этот скряга Харон без денег не хочет везти в своей лодке... в подземное царство Хадес, — писала за три месяца до ухода в мир иной Анна Герман. — А откуда я ему возьму эту денежку... когда я не работаю?!. Хочу тебе сказать самое важное. Вчера я приняла Крещение — это вера моей бабушки, и я очень счастлива».

Именно бабушка, Анна Мартенс, когда-то сказала внучке: мне нравится, как ты поешь, но я мечтаю, чтобы ты спела в храме. Последний раз Анна выступила дома. В кругу самых близких и друзей. Это было поразительное исполнение «Отче наш», вспоминал пан Збигнев. Именно тогда 46-летняя пани Анна призналась: если выздоровеет, на эстраду не вернется. Будет петь только для Бога... 

В материале использованы письма и цитаты из новой книги Ивана Ильичева «Неповторимая Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице». Многие публикуются впервые.

Иван Ильичев: «После сериала продажи дисков Анны Герман в Польше били все рекорды»

культура: С тех пор как не стало певицы, ее вдовец пан Збигнев много раз делился воспоминаниями. Но в последнее время, похоже, закрылся от прессы. Даже польский биограф Мариоля Прызван написала нам, что не имеет права передавать информацию о семье. 
Ильичев: У него был негативный опыт общения с журналистами, и последние пять-шесть лет он действительно почти не дает интервью. В этом году отказал даже Первому каналу.

культура: Писали, он не получает «авторские», а между тем дом, стены которого помнят Анну Герман, ветшает...
Ильичев: Правами семьи занимается адвокатская контора. Она отслеживает издания дисков и выплаты. Надеюсь, авторское право в Польше все-таки охраняется. По крайней мере, после выхода сериала «Анна Герман» на польском ТВ два года назад продажи дисков певицы били все рекорды.

культура: Как сейчас живет пан Збигнев-старший? 
Ильичев: В доме многое сохранилось, как при жизни Анны. Та же мебель, посуда на столе. Даже зеркало в гостиной висит так, как повесила певица. Много лет Збигнев Тухольский участвует в акциях, посвященных Анне Герман. Помогает издавать диски с песнями. Бывает на вечерах памяти в Польше, России, Белоруссии, на Украине. К сожалению, годы берут свое, здоровье не улучшается — все-таки пан Збигнев перешагнул 85-летний рубеж, и в последнее время он ограничивается мероприятиями, проводимыми в Варшаве. В этом году исполняется его давняя мечта — как редактор он подготовил диск «Анна Герман. Моя Родина», куда вошли несколько не публиковавшихся ранее записей. Главная тема — любовь к родной земле, отчему дому. Поклонники впервые смогут услышать композиции, которые Анна исполняла в разные годы на фестивалях солдатской песни в польском Колобжеге — о подвигах солдат и моряков, о новобранцах...

культура: А младший Збигнев? Он вроде с детства интересовался техникой...
Ильичев: Сын Анны в минувшем ноябре отметил сорокалетие. Занимается научной деятельностью, публикует в Польше свои труды, участвует в конференциях, а в книжных магазинах, в отделе литературы о железнодорожном транспорте, можно найти его книгу «История польских узкоколейных железных дорог». Збигнев-младший — редкий специалист по старинным ретролокомотивам и ремонту старых железнодорожных мостов польской узкоколейки. А вот интервью о знаменитой маме он не дает.

культура: Как отец и сын проводят 14 февраля, день рождения Анны? 
Ильичев: На протяжении нескольких лет они участвуют в вечерах памяти Анны, в 2002-м и 2003-м были в Москве. И, конечно, в эти дни не смолкают их телефоны — поклонники певицы, друзья семьи звонят с разных концов света.

культура: Вы организовали Международный клуб поклонников Анны Герман, устраиваете концерты и вечера памяти. Последняя Ваша книга, сто воспоминаний о певице, — плод 15-летней работы. Даже польский, кажется, освоили?
Ильичев: Я взялся за него, чтобы понимать, о чем поет Анна. Хотелось понять смысл польских песен. В результате многократных визитов в Польшу начал разговаривать, писать. В 2003 году стал лауреатом фестиваля имени Анны Герман в Зелена-Гуре, неоднократно приезжал в Польшу с сольными программами, посвященными памяти певицы.  

культура: Какие памятные мероприятия пройдут в этом году?
Ильичев: 13 февраля состоится вечер в Центральном доме ученых на Пречистенке, 14-го — большой концерт в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя, куда приглашены герои моей новой книги. В эти дни Анну Герман вспомнят во многих российских городах — в Челябинске, Сергиевом Посаде, Калининграде, Екатеринбурге, Калуге. Пройдут мероприятия в Варшаве, а также в Минске, Донецке и Макеевке.