Гномы, волшебники, пугала, космические тайны... 45 лет назад, 5 августа 1967 года, увидел свет дебютный альбом одной из величайших рок-групп современности Pink Floyd — «The Piper At The Gates Of Dawn».
1967-й вообще в истории западной популярной музыки заметно выделяется — в этом году, как мало в каком другом, вышло несметное количество дисков, которым впоследствии было суждено стать подлинной классикой рока: достаточно вспомнить «Disraeli Gears» Cream, «Days Of Future Passed» The Moody Blues, «Sell Out» The Who... Двумя отличными пластинками — «Between The Buttons» и «Their Satanic Majesties Request» — разродились The Rolling Stones, а битлы и вовсе выпустили самый одиозный свой альбом «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band». В этом же году, записав впечатляющие дебютники, свой путь в большую музыку начали Джими Хендрикс и The Doors, The Velvet Underground и Procol Harum, The Bee Gees и Vanilla Fudge.
Но даже на этом блистательном фоне пластинка «The Piper At The Gates Of Dawn» группы Pink Floyd заметно выделялась. Она была непохожа ни на что, записанное в мире на пленку до того, и — что куда ценнее — ни на что, выходившее в свет после: вплоть до сегодняшнего дня аналогов этому произведению нет. Почти весь материал диска был сочинен человеком по имени Сид Барретт, на тот момент безоговорочным лидером группы. В известной степени альбомом Pink Floyd эта пластинка является только номинально — ее вполне можно считать сольником Сида, этого «сумасшедшего бриллианта» (впоследствии самую свою величественную композицию «Shine On You Crazy Diamond» флойдовцы посвятили именно ему).
Сид действительно был человеком «не от мира сего»: странноватым, чудаковатым, немного замкнутым, жившим в каком-то своем иллюзорном мире, являвшим постоянные перепады настроения и склонным к параноидальной депрессии, которая в конечном счете, вкупе со злоупотреблением психотропными препаратами, свела его с ума в прямом смысле. Барретт страдал от шизофрении, от которой, вплоть до своей смерти в июле 2006 года, так и не избавился. Но тогда, в 1967-м, именно эта самая странность и «нездешность», не принявшая еще необратимого характера, помогла Роджеру Киту Барретту (таково было настоящее имя) и его группе сотворить маленькое музыкальное чудо. На первый взгляд, песни как песни — милые, непритязательные, мелодичные и в массе своей короткие (что немаловажно). Однако в каждой из них есть что-то «не то» — но не в смысле «мимо», а в смысле очаровательное «не то». «The Piper At The Gates Of Dawn» — это своего рода «Алиса в Стране чудес» рок-музыки. Но если Льюис Кэрролл сочинял свою восхитительную белиберду вполне осознанно, то Барретт, похоже, именно в таком причудливом свете и воспринимал сей мир. В изрядно пропитанном «кислотой» 1967 году многие баловались с песенной формой — как в плане текстов, нашпигованных всякой всячиной, так и в музыкальном отношении, но никому не удалось это сделать настолько естественно и убедительно, как Сиду Барретту.
Нельзя сказать, что первая пластинка Pink Floyd оказалась такой уж влиятельной для последующих поколений музыкантов, хотя в числе своих любимых альбомов ее называют многие именитые исполнители. Это «вещь в себе»: когда искренне восхищаешься, но не можешь толком объяснить, чем именно. И даже в последующем творчестве Pink Floyd, обретших подлинную славу и подлинный коммерческий успех только через несколько лет после выхода «The Piper...», нет никаких отсылов к их удивительному дебютнику. По-настоящему они покорили мир, как известно, совсем другой музыкой. Но даже если бы они и попытались создать без Сида (а он был вынужден покинуть коллектив вскоре после выхода второй пластинки) нечто подобное, у них вряд ли бы получилось. Нельзя научиться видеть мир чужими глазами, а таким, каким его видел Сид Барретт, не видел больше никто. Это особенная запись — не великая, не превосходная, не сногсшибательная, а просто особенная, и потому уникальная.
