Денис БОЧАРОВ

23.07.2015

Карта мира с Владимиром Высоцким

«Меня часто спрашивают, не плавал ли я, не летал ли, не сидел ли... Дело в том, что я артист, и мне, в отличие от большинства, проще влезать в шкуру других людей и из нее разговаривать», — так говорил Высоцкий на одном из своих последних концертов, отвечая на записку из зала. 

Именно в актерской сути Владимира Семеновича кроется разгадка многих его песен. Трудно припомнить сферу человеческой жизнедеятельности, которой перо этого автора не касалось. Высоцкий сочинял буквально обо всем: у него есть циклы военных, спортивных, сказочных, исторических, лирических, детских, шуточных, блатных песен. Он пел о нефтяниках и старателях, физиках и лириках, ученых и плагиаторах, милиционерах и уголовниках, сумасшедших и пьяницах, о зверях и птицах. «Охрипший его баритон» вызывал к жизни неодушевленные предметы: самолеты, автомобили, дома, крепости, камни, микрофоны, ноты... 

Нет ничего удивительного в том, что и география песен Высоцкого необычайно широка — причем совершенно неважно, бывал поэт в тех краях, о которых писал, или нет. Предлагаем вам путешествие по его ключевым «топонимическим» произведениям. 

«Она была в Париже» 

В этой (посвященной не Марине Влади, а актрисе Ларисе Лужиной) песне Владимир Семенович ловко жонглирует «забугорными» географическими названиями: Иран, Варшава, Осло. Не говоря уже о самом «Парижске» (как впоследствии, уже будучи супругом Влади, любил называть этот город поэт), сыгравшем в судьбе Высоцкого особую роль. Европейская столица настолько очаровала его, что он даже записал две версии своих песен на ломаном французском: «Rien ne va, plus rien ne va» (в русском варианте «Поговори хоть ты со мной, подруга семиструнная») и «La Fin Du Bal» («Прерванный полет»). 

«Москва — Одесса»   

По этой шуточной вещице, рассказанной от лица томящегося в аэропорту в ожидании своего рейса пассажира, школьнику вообще можно изучать географию. Поочередно разыскивая на карте упомянутые в песне Мурманск, Ашхабад, Киев, Харьков, Кишинев, Львов, Владивосток, Лондон, Дели... 

«На нейтральной полосе»   

Возможно, единственная широко известная несерьезная песня про пограничников, где «на границе с Турцией или Пакистаном» наши ребята пошли набрать своему капитану цветов для его свадьбы («что за свадьба без цветов! — пьянка, да и все»). Но не предполагали, что и «азиаты порешили в ту же ночь вдарить по цветам»:    

Пьян от запаха цветов капитан мертвецки,
Ну, и ихний капитан тоже в доску пьян.
Повалился он в цветы, охнув по-турецки.
И, по-русски крикнув: «...мать!», — рухнул капитан.

«Я вырос в Ленинградскую блокаду»

Одна из пронзительных военных песен. Ее нельзя назвать автобиографической (раннее детство Владимир Семенович провел не в городе на Неве), но биографической — вполне. Блокаду Ленинграда пережил близкий друг Высоцкого по Большому Каретному Артур Макаров: песня написана как бы от его имени. 

Питер вообще нередко возникает в стихах Высоцкого, причем не всегда облеченный в героическую форму. Помните незабвенное: «В Ленинграде-городе, у Пяти Углов получил по морде Саня Соколов»?

«Большой Каретный»

Самая известная песня Высоцкого о Москве. К теме столицы коренной москвич возвращался всегда — будь то в приблатненной («Эй, шофер, вези в Бутырский хутор»), лиричной («Я однажды гулял по столице») или философично-повествовательной форме («Баллада о детстве»). Последнюю, кстати, Владимир Семенович активно продвигал в «Место встречи...» Но, как мы знаем, соблюдая целостность замысла, Говорухин не позволил Жеглову запеть (фрагмент песенки Вертинского про «лилового негра», разумеется, не в счет). 

«Мой друг уехал в Магадан»

Известный поэт Игорь Кохановский был одноклассником, а впоследствии сокурсником Высоцкого по МИСИ. В 64-м уехал в Магадан, работал старателем на Чукотке. Именно ему Владимир Семенович посвятил одну из своих самых пронзительных и любимых в народе песен. 

«Песенка ни про что, или Что случилось в Африке»

«Под эту песню хорошо маршировать в детских садах и санаториях», — добродушно ёрничал Высоцкий в отношении незатейливой, но зажигательной композиции. Едва ли детишки в массе своей последовали напутствию автора, но то, что фраза «Жираф большой — ему видней» стала идиоматической, сомнению не подлежит.