Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

22.12.2022

«Культура» поговорила с заместителем руководителя департамента культурного наследия города Москвы о возможностях импортозамещения в реставрации, проблемах с кадрами и о возрождении кирпичей Фальконье.

— Что санкции изменили в реставрационной отрасли?

— Еще в марте этого года после введения санкционных ограничительных мер мы в департаменте начали анализировать рынок реставрационных материалов — достаточно ли сегодня производимых материалов в России, и в частности в Москве. В городе идут работы более чем на семистах объектах, не окажется ли так, что сегодня мы закупили и наносим штукатурку, а завтра нечем будет покрывать эту поверхность — будут сложности с краской или защитными материалами.

Начали анализировать рынок, делали запросы в различные организации, смотрели производства реставрационных материалов: насколько они самостоятельны и не зависят ли только от иностранных компонентов. Обсуждали с поставщиками из регионов возможности открытия производств в Москве с учетом действующих систем поддержки бизнеса правительством Москвы. За последние 10 лет рынок реставрации быстро развивался, увеличились объемы работ и, как следствие, на рынке появилось много отечественных разработок и материалов. Исполнители работ могли комбинировать отечественные и импортные материалы, исходя из задач объекта. Наши материалы нисколько не уступают по составу и прочности импортным аналогам, и в последние годы на объектах все чаще используются отечественные разработки. То, что требуется нашему рынку, это популяризация качественных, гостированных отечественных материалов и технологий, а также «продвижение» наших реставраторов. Так, мэром Москвы было принято решение о проведении первой отечественной выставки в Москве «Импортозамещение в реставрационных технологиях и материалах. Сохранение культурного наследия». Она прошла в конце ноября на территории ЦСИ «Винзавод». Мы сознательно сделали акцент на «руки» и предложили каждому реставратору показать себя в работе. Мы также хотели видеть поставщиков материалов, которые разрабатывают технологии и производят материалы. Предложили им выставить товары, показать мастер-классы и сделать презентации своих компаний в течение трех дней.

— Расскажите об итогах выставки.

— Главные итоги выставки — это люди, которые в ней участвовали. За три дня выставку посетило около шести тысяч человек. Прошло 54 мастер-класса. Деловая часть выставки была тоже насыщенной: 42 круглых стола и профильных сессий и 16 лекций от поставщиков материалов. Хотелось бы выделить сессию «Импортозамещение VS параллельный импорт», которую мы готовили совместно с ЦСИ «Винзавод», департаментами инвестиционной и промышленной политики и предпринимательства и инновационного развития города Москвы, компаниями «Рунит» и «Краски Фридлендеръ». На примере этих двух компаний мы говорили о возможностях развития через открытие представительств, производств или офисов в Москве. Ведь одно дело — послушать презентацию, и совсем другое — когда поставщики задают вопросы, вместе с вами просчитывают бизнес-план и решают, например, стоит или нет перенести производство из Санкт-Петербурга в Москву. В итоге при поддержке правительства Москвы в 2023-м в столице возможно открытие торговых представительств двух предприятий, а также появление обучающих центров. В Москве гибкая система управления, много инструментов поддержки, и для нас важно, что мы донесли информацию до участников выставки.

— Что происходит с импортозамещением? Нам хватит своих реставрационных материалов?

— Отечественные материалы в полном объеме отвечают на потребности реставраторов. Конечно, отрасль развивается и требуются все новые и новые разработки, но я уверена, что с учетом имеющейся базы наши технологи будут находить пути решения.

— Поможет ли реставраторам параллельный импорт?

— Да, конечно, есть ряд позиций, особенно по инженерии, которые поставляются параллельным импортом. В целом, если говорить о материалах, у нас нет сложности в производстве в России. Мы знаем, как делать, обладаем базой, сырьем, и у нас выстроен технологический цикл. Я уже говорила об объемах работ: начиная с 2011 года отреставрировано 1970 объектов культурного наследия, общая доля памятников, находящихся в неудовлетворительном состоянии, сократилась более чем в семь раз, а доля памятников, находящихся в удовлетворительном состоянии, выросла с 66 до почти 96 процентов.

— На одной из сессий говорилось о преемственности, о том, что школу нужно передавать из рук в руки.

— Это очень важный аспект нашего реставрационного сообщества. На выставке большое внимание мы уделили молодежи — провели соревнования молодых реставраторов: тридцать пять студентов из Москвы, Санкт-Петербурга, Орла, Набережных Челнов, Иркутска соревновались в пяти компетенциях. Мы долго обсуждали с кураторами, что может стать для ребят ценным призом, и в итоге решили, что победители в каждой компетенции получат сертификат на двухнедельную стажировку в Государственном научно-исследовательском институте реставрации. Для студентов это возможность поработать рядом с опытными реставраторами музейного сектора.

— Что происходит сейчас с кадрами: каких не хватает?

— Реставраторы — уникальные люди. Иногда на объект нужен конкретный специалист в одном «экземпляре»: например, позолотчик или реставратор по художественного металлу. Есть распространенные профессии: мастер штукатурного и лепного декора или маляр, — в них потребность гораздо больше на каждом объекте. Квалифицированный лепщик, скульптор с опытом работы в реставрации всегда ценится на любом объекте, если речь идет о лепном декоре или воссоздании утраченных элементов или скульптуры. Есть специалисты, которых меньше готовят по стране: к примеру, специалистов по реставрации художественного металла и специалистов по кровле. Не так много готовят специалистов по каменному зодчеству, но я бы больше сделала акцент на монументальную и декоративную скульптуру. К примеру, высшее образование по данному направлению можно получить только в Санкт-Петербургском государственном университете на факультете искусств.

Конечно, у нас готовят и скульпторов, и художников-реставраторов по монументальной и станковой живописи, но мне видится, что студентам надо давать больше возможностей практики на конкретных объектах под руководством аттестованных реставраторов и знакомить с современными технологиями и материалами в рамках специальных курсов.

— Сейчас подобных курсов нет в программах художественных вузов?

— Далеко не в каждом учебном заведении, где ведут подготовку исключительно по художественным специальностям, есть специальные курсы по реставрации. К примеру, нынешние мозаичисты — это в том числе и будущие реставраторы мозаики, и в них есть потребность. Реставратор — особая профессия: это человек, который продолжает учиться и развивать свои навыки всю профессиональную жизнь. Его учит каждый памятник. Реставрация — с одной стороны, творческая профессия, с другой — набор навыков, технологий и творческих способностей, которые помогают решить проблемы каждого конкретного объекта культурного наследия. Прежде всего реставратор должен понять манеру автора, его стиль, понять «болезнь» памятника.

— Спрошу про кирпичи Фальконье — полые внутри стеклоблоки, которые можно увидеть в окнах старых домов Петербурга и Москвы. Насколько я знаю, технология их изготовления была утеряна. Однако два года назад ее удалось восстановить?

— Это получилось благодаря Музею архитектуры имени Щусева и сотрудникам Академии Штиглица. О восстановлении этой технологии в своей презентации на выставке рассказал один из участников этого проекта Никита Андреев, технология уже используется на некоторых московских объектах. Скажем, в склепе семейства фон Кноп на Введенском кладбище есть подлинное окно из блоков Фальконье. Оно было практически утеряно, но коллеги сумели его восстановить по старой технологии, и в следующем году сможем показать результаты работ.

— Какие важные реставрационные проекты будут завершены в ближайшее время?

— В следующем году — главное здание Яузской больницы и храм Святителя Николая на Трех Горах в Нововаганьковском переулке. Еще из важного — реставрация Спасо-Преображенского собора Новоспасского монастыря — там сейчас реставраторами МНРХУ ведется сложнейшая работа по реставрации фресок. Продолжаем работы по реставрации стены Китай-города за гостиницей «Метрополь». Начинаем работать над проектом реставрации и приспособления Усадьбы Виноградово. В 2024-м — нас ждет открытие гаража Мельникова на Новорязанской, 27: там разместится Музей транспорта Москвы. Интересно следить за Центральным телеграфом, на котором сейчас начались работы. Мой любимый объект последних восьми лет — ВДНХ: нас ждет открытие Центрального павильона с прекрасной экспозицией из фондов Третьяковской галереи. Внутри посетители увидят подлинный горельеф Вучетича и раскрытую нами фресковую живопись 1958 года со сценами сельского хозяйства. Будут отреставрированы павильоны № 59 «Зерно» (бывший павильон Московской области), № 51 «Мясная промышленность» (бывший Главмясо) и павильон № 6 «Химия» (бывший Литовской ССР), переданный сейчас Абхазии. ВДНХ — главная реставрационная площадка страны, аккумулирующая множество памятников.

Фотографии: Александр Скворцов/предоставлено Ю. Логиновой