Екатерина САЖНЕВА, с. Винницы — Тамбов

16.02.2017

На днях «Единая Россия» приступила к реализации программы «Местный дом культуры». 19 — в Челябинской области, 18 — в Брянской, 16 — на Ставрополье… Сельские клубы становятся на реконструкцию едва ли не в каждом районе страны, на решение масштабной задачи партия привлекла 1,4 млрд рублей из федерального бюджета. Конечно, остаются вопросы: как скоро проект охватит всех страждущих? Ведь пока объекты получают финансирование на конкурсной основе. Не обойдут ли вниманием самую дальнюю и малонаселенную глубинку? А с другой стороны, очевидно, что надо было как-то начинать. Лед тронулся — дело пошло.

До недавнего же времени шансы селян получить средства на ремонт ДК были почти нулевыми. Вопрос решался лишь там, где находился спонсор (скажем, уроженец этих мест), либо региональные власти проявляли чудеса щедрости в рамках избирательных кампаний. Уникальная история спасения клуба случилась в селе Винницы Ленинградской области. Наш корреспондент услышал ее из первых уст.

Волков бояться — в Винницы не ездить

Правильно, те же самые Ильф и Петров советовали: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Более сорока тысяч подписей собрала в декабре интернет-петиция с призывом остановить ликвидацию одного из безвестных и затерянных ДК: «Нашим бабушкам тоже нужно дружить. При винницкой библиотеке (Ленинградская область) работает клуб «Отрада» для людей пожилого возраста. Здесь они получают заслуженное внимание, занимаются интересным делом, избавляются от чувства одиночества. В 2017-м клуб хотят закрыть в связи с сокращением финансирования. Необходимая сумма составляет всего 36 000 рублей в год, по 3000 рублей ежемесячно. Возникает вопрос: это настолько гигантские средства, которые никак не выделить из бюджета?»

Воззвание, конечно же, разместили в Сети не сами деревенские пенсионеры, а их грамотные родственники, проживающие в Санкт-Петербурге. От Питера до Винниц — четыре часа поездом и еще километров сто на легковушке по узкой и заснеженной колее. Зимой добираться проще: колесами утрамбован снег, и не чувствуется, что от асфальта под белым покрывалом давно остались дырки да заплаты.

Далеко раскинулись Винницы. Так далеко, что даже рейсовый автобус из райцентра доползает раз в сутки...

Открывается дверь в сельскую библиотеку, на улицу вырывается облако теплого пара — так славно натоплено, — на крыльце возникает фигура Екатерины Феопентовой, руководительницы «Отрады». Сегодня не клубный день, но бабушки собрались специально для меня. Когда им еще найти столь внимательного слушателя? Киваю, вздыхаю, поддакиваю... «Да если бы не клуб, то нас, наверное, уже и на белом свете не было бы, дети выросли и уехали, внуки-правнуки только летом наведываются. А в остальное время как жить? Ради чего?» — вопрошают старушки. 

Синеют вдалеке покрытые лесом сопки. Спускается ночь и лают дворовые псы, чувствуя лютого зверя. Винницкие волки, оголодав зимой, регулярно совершают набеги на деревню. Медведи, кстати, встречаются тоже. И кабаны. И охотники. Уважительно передают по кругу бабушки электронный (подарок внука!) планшет с фотографиями недавней охоты на матерых. Красные флажки, белый снег, неподвижные серые шкуры...

Совсем другая здесь жизнь, иные интересы и ценности, нежели в мегаполисах.

— Поднимите руки те, кто родом не отсюда, — прошу я. Взлетают над столом несколько морщинистых и натруженных ладоней. «Я из Москвы в юности приехала». «Я из Ленинграда». «Мордовская, из-под Саранска». «Про Вологодчину слышали? Это моя малая родина». «А так-то мы тут все давно местные — по полвека отдали Винницам», — наперебой объясняют мои собеседницы.

Были прежде в этом населенном пункте и швейное производство, и лесопункт, войсковая часть неподалеку. Летал до города самолет. Десятки молодых специалистов приезжали в село по распределению. Сейчас от золотого времени остались лишь воспоминания.

Все ушло — кроме крошечной комнатки на первом этаже местной библиотеки. Разукрашены вышивками стены, на столах стоят поделки, тут же на праздничной скатерти — угощение. Одни кушанья — салат из крабовых палочек, соленые рыжики, размороженную малину — узнаю сразу, другие, хотя и похожи на что-то очень знакомое, вижу впервые.

«Это наши пирги, пироги то есть. А вот колоба — вепский колобок из теста», — предлагают бабушки свою стряпню. В деревне проживают вепсы. Народность настолько редкая, что ЮНЕСКО включила их в Атлас исчезающих языков мира. Да и сами вепсы тоже растворяются постепенно среди других этносов. «Когда-то нам к пенсии пару тысяч доплачивали за то, что мы умирающая национальность, чтобы, значит, подольше пожили. Но теперь перестали, денег нет», — вздыхают старушки. Почти все они похоронили мужей. Сами от 60 лет до 85 и старше. Собираются в клубе дважды в неделю, по вторникам и четвергам. Преимущественно днем, чтобы не жечь зря электричество. Сейчас «Отраду» посещают 23 человека. Мужчина только один — вдовый дедушка Александр. Ему 81. 

Руководительница «Отрады» Екатерина Николаевна работает в клубе по совместительству. Основное ее место — в школе-интернате, учительствует и возится с подрастающим поколением на продленке. В Винницах обучаются около двухсот детей со всей округи: это отнюдь не мало, и поэтому учреждение до сих пор не закрыли. «А в прежние времена и больше тысячи ребят у нас бывало», — с гордостью произносит педагог. Есть на селе и детский сад. Дошколята постарше приходят выступать в «Отраду», а к малышам «клубные» бабушки сами выбираются с утренниками.

Екатерина Феопентова моложе своих подруг лет на двадцать. «Обещали и работу, и комнату в Ленинграде, но после педучилища вернулась сюда, к жениху. И не жалею, если честно», — делится она.

Нельзя сказать, что про культуру в деревне забыли. Спасают ее уникальные вепсы, работает тут их национально-культурный центр. Пока что деревянный, старый, но уже с подаренным чиновниками плазменным телевизором в актовом зале; эстонцы и финны регулярно навещают близких по крови целыми экскурсиями. Власти же клятвенно обещают в скором времени отстроить новое современное здание. В отличие от центра вепсов, «Отрада» не требует таких серьезных вложений. 

— Библиотека, правда, согласилась нас бесплатно приютить, чтобы мы не тратились на ЖКХ, — вздыхают пожилые женщины. — Все расходы — зарплата руководителю, 2600 рублей в месяц. Нам сказали, может, она бесплатно поработает, на общественных началах? Но без нашей Катюши нам никак нельзя.

Никто и не ожидал, что родственники винницких старушек так сильно взбаламутят интернет, требуя спасти именно этот клуб. И что в течение нескольких дней петиция наберет почти 50 тысяч автографов. У каждого из нас была или есть своя одинокая бабушка в деревне! Так что вопрос о сохранении «Отрады» вскоре разрешился положительно.

А представитель районной власти, когда я дозвонилась, пробовал даже отрицать, что случившиеся опасения вообще имели место. «Никакого закрытия. Клуб как работал, так и будет».

Два притопа, три прихлопа

Центр послевоенной деревенской жизни — клуб. Справный дом на главной площади, скрипучие половицы, пахнущая книжной пылью изба-читальня, будка киномеханика, обязательный бюст Ленина в актовом зале... Картинка из советского кино. Образцово-показательные и похожие друг на друга во всех уголках страны старые районные клубы уходят в небытие. 

Какое село без танцев? Для них всегда находили и место, и время. Площадками становились лесные полянки и деревенские околицы, гармонист по слуху заводил «Утомленное солнце», но никакой идеологической подоплеки не было. Лишь после Великой Победы, когда у народа стало попроще с досугом, поняли наверху: кроме чисто развлекательной направленности, клуб должен еще и помогать народу строить коммунизм. Одноэтажные типовые домики с двумя выходами — центральным, для всех, и служебным, прямо на сцену — начали расти на главных улицах советских деревень.

Нина Сергеевна Кочетова работала в таком в конце 60-х на Тамбовщине. «На самом деле, я окончила факультет иностранных языков пединститута. По распределению молодым специалистам предписывалось отбыть три года в деревне. Понятно, что сразу после окончания положенного срока все стремились сбежать обратно в город. Поэтому и местное начальство вчерашних студентов не жаловало: знало, что мы временщики, и наваливало на нас не только уроки в школе, но и весь культпросвет».

Вечером в субботу бюст Владимира Ильича уважительно перетаскивали в угол и закрывали красным знаменем. Музыкальный репертуар заранее утверждал райком партии. По праздникам проводили концертные программы, ставили отрывки из классиков, роли чаще всего исполняли учителя либо школьники. 

— Это лишь в кино труженики после рабочего дня пели и танцевали, — разъясняет Кочетова. — В реальности очень тяжело было затащить кого-то на сцену и заставить хороводы водить. Но уж если случалось, то расходились наши люди, не остановишь. Веселые становились, смешные...

Клубы 60-х и 70-х — вотчина активной молодежи, передовых комсомольцев. Здесь боевая юность проводила перевыборные собрания, клялась победить мещанство и всяческую косность.

А вот 47-летняя Ольга Чугунова попала на практику в сельский ДК в конце 80-х. Уже в другую историческую эпоху. 

— Была я фифой из города, — вспоминает она. — Училась как раз на факультете культурно-просветительской работы, говоря по-современному, должна была стать управленцем в культурной сфере. На наш курс поступили многие деревенские ребята, целевым набором. То есть за них платили колхозы. Но сколько этих молодых специалистов после получения диплома возвращалось домой, сказать не могу. Культработникам начисляли ниже низшего. А те времена, когда местные жители подкармливали городских интеллигентов, которые ни корову подоить, ни огород прополоть не умеют, закончились.

Ольга рассказывает, как проходил однажды Новый год в деревенском клубе. Антураж праздника создали сами. Разбили на мелкие кусочки большое зеркало и оклеили осколками самодельный шар из папье-маше. Подвесили его к потолку, а специальный моторчик крутил по часовой стрелке всю конструкцию: на нее направляли свет от фотовспышек — получалась цветомузыка.

— Честно говоря, менеджменту, то бишь как зарабатывать деньги, нас не учили. Все средства автоматически выделялись из бюджета, не так много, но на содержание клуба хватало. Про коммунальные услуги и как перераспределять полученные рубли, мы и знать не знали. Весь уклон делался на идеологическую работу, и поэтому, когда СССР распался, первыми на деревне развалились именно клубы, как самые неприспособленные к новой формации, — печалится Ольга.

Сейчас в Тамбовском госуниверситете, куда вошел и областной филиал Института культуры, готовивший специалистов для сельских ДК, профильного факультета, конечно же, нет. Дети и внуки работников культпросвета получают «социально-культурное» образование. Конкурс на эту специальность скромный. Распределением вузы больше не занимаются, так что проследить, куда потом устраиваются выпускники, не могут.

Те клубы, что не были оптимизированы уже в перестройку, какое-то время оставались для галочки, для отчетов, которые никто теперь не читал. По привычке молодежь, из тех, кто не уехал в город, собиралась на праздники возле знакомой сцены. Но уже не для того, чтобы спеть или сплясать, самое важное происходило в кустах близ бывшего оплота культуры — там «бухали».

— Когда перестали платить зарплату, моя коллега из соседней деревни подала идею. Комсомольцев же не осталось, а значков нам на годы вперед завезли видимо-невидимо. Предложила сделать бизнес: выкупить и схоронить, а спустя время продать коллекционерам за приличные деньги. Такие мы были наивные коммерсанты. Так до сих пор эти ненужные значки у меня дома в коробке и валяются, — смеется Ольга Чугунова.

«Нет милей ничего для меня»

А потом наступило безвременье. Профильные областные ведомства окончательно сбросили с себя заботу о подрастающем в глубинке поколении. Несколькими федеральными законами финансирование деревенских очагов культуры перенесли на плечи сельских поселений. А у тех то покос, то уборка — до клубов ли тут, не жизненно важный вроде предмет. Впрочем, чисто номинально в документах клуб мог и оставаться, но даже сами жители уже не понимали, зачем он им сдался.

В сентябре 2016-го «Культура» писала о ситуации в брянской деревне Глуховка, где закрыли единственную в округе школу. Посчитали в районе, что содержать ее нерентабельно, гораздо проще распихать детишек по другим учебным заведениям, а педагогов — кого в новых школах трудоустроить, кого отправить на пенсию.

Родители учащихся Глуховки бились за сохранение своей альма-матер до последнего. Но отстоять ее, увы, не удалось. Теперь большинство молодых семей намерены перебраться в районный городок — ведь ни детсада поблизости, ни школы, ни больнички, какой смысл оставаться в такой глуши?

— Когда мы обвиняем власти в том, что у нас нет школы, чиновники сразу тычут в документы: зато, мол, есть и клуб, и библиотека, значит, жизнь кипит, — возмущается Елена Лобачева, мама троих глуховских школьников. — А на деле профанация одна: стоят давно запертые, заколоченные здания, зимой не отапливаются, промерзают насквозь — в одном якобы библиотека, в другом вроде клуб.

Если бы не свежая инициатива единороссов, ответ был бы до ужасного прост — безнадега. Стоит набрать в интернет-поисковике «закрытие сельских клубов» — увидите десятки ссылок. Иногда маленькие ДК удается спасти, но чаще всего нет.

Разумеется, никто не занимается вредительством. Банально не хватает денег. Наверное, каким-то мелким чиновникам действительно жалко сносить помещения, где коротали вечера их деды и бабки, — но только даже минимальных лишних ресурсов у сельских поселений, как правило, нет. А ведь именно на них возложена сейчас ответственность по материальному обеспечению, ремонту, функционированию очагов цивилизации. 

И в соответствии с Федеральным законом от 6 октября 2003-го 131-ФЗ лишь органы местного самоуправления вправе решать, нужен ли деревне клуб, отказаться ли от него по причине нерентабельности или тянуть эту лямку, из года в год латая дырки. Они же, согласно документу, должны искать и привлекать средства на постройку нового клуба. 

Но случай, когда таковой возводится на деньги инвестора (именно инвестора, а не сердобольного бизнесмена), в действительности нереален. По словам строителей, если сооружать типовое здание с нуля, общая смета не превысит семи миллионов рублей. Одноэтажная «коробка» площадью до 250 кв. метров обойдется примерно в четыре миллиона, еще около трех потребуется вложить во «внутреннее содержание». В таком помещении смогут комфортно разместиться до полусотни человек. Однако с коммерческой точки зрения даже эти деньги отбить невозможно. 

Программа ЕР — серьезный шаг. Хотя охватить все 32 тысячи российских ДК даже не планируется — слишком велика ноша. На сегодня партия власти готова взять на себя модернизацию порядка полутора тысяч сельских клубов. 

Но ведь и эта проблема отнюдь не единственная. Вспомним о положении с кадрами. Как поднимать эту ключевую сферу, если, к примеру, в системе образования давно не существует такого понятия, как культпросвет? И почему, наконец, учреждения культуры на селе никак не связаны соподчиненностью с региональными профильными ведомствами? Разве бедным поселковым администрациям хватит сил поддерживать этот очаг? Или сами люди помогут... Отстоят.

...После обеда старушки из «Отрады» устраивают мне показательные выступления. Раскрывают тетрадки со словами песен, всматриваются подслеповатыми — возраст все-таки! — глазами в строчки, заводят хорошо знакомое, любимое, старое:

...На земле есть края и теплее, и краше,
Есть Москва, Ленинград и Кижи,
Но стоят над Оятью 
Скромно Винницы наши,
Нет милей ничего для души...

И плачут от этих теплых строк, и жизнь — продолжается.

Мнение

Александр БЛИНОВ, глава администрации Светловского городского округа Калининградской области:

— Не будем вспоминать оптимизацию начала нулевых, когда большинство сельских клубов оказалось на грани закрытия. Сегодня отношение к объектам культуры, находящимся под юрисдикцией местного самоуправления, кардинально изменилось. На первый взгляд, у каждого руководителя велик соблазн больше денег пустить на уборку улиц, ремонт домов и тому подобное. Однако в нашем регионе, например, состояние объектов культуры в муниципалитете включено в комплексную оценку работы властей. Низкий балл предусматривает и гораздо меньшие преференции из областного бюджета, которые можно пустить на то же благоустройство и ЖКХ. Вот такая обратная связь. Но это, пожалуй, не самый главный стимул, почему мы постоянно держим ситуацию на контроле, особенно в сельской местности. Без преувеличения скажу: клубы и библиотеки в деревне — не просто очаги культуры, это форпост борьбы с маргинализацией населения.  

У нас налажен опыт социального партнерства с бизнесом. Регламент таких взаимоотношений достаточно демократичен, средства выделяются под конкретные проекты или потребности. Пример социальной ответственности показывают и предприниматели, особенно выходцы из глубинки.

Тем не менее заявлять, что дома культуры в муниципалитетах не нуждаются в деньгах, значит, идти против правды. Но, считаю, не имеет смысла обсуждать вопрос: «А не передать ли сельские клубы в ведение области?» Есть законодательство и четкое разграничение предметов ведения — надо исходить из этого, искать способы работы в реальных обстоятельствах. Я, допустим, даже против такой передачи. Хотя бы потому, что на месте и контроль лучше. Но помощь, конечно, нужна. Возможно, государственная программа — муниципалитетам сложно тянуть объемный круг задач.

Алексей ЛУБКОВ, ректор МПГУ, доктор исторических наук:

— Культурно-просветительная миссия государства на селе была одной из приоритетных — и в СССР, и в последние десятилетия до революции. 

Факультетов с подобной специализацией у нас сегодня практически нет. Их нужно создавать при классических университетах, в педвузах, может быть, даже при агро-и мединститутах. Потому, что в национальной традиции — гуманитарная составляющая в работе любого сельского специалиста.

На базе МПГУ мы планируем возрождать такую многопрофильную подготовку педагогов. Есть конкретные наметки по «выращиванию» учителей-вожатых, организаторов волонтерского движения. А это может быть тесно связано и с функцией культурно-социальных работников. Профессия сельского библиотекаря, скажем, может оказаться дополнительной компетенцией школьного педагога русского языка и литературы.

Министр Ольга Юрьевна Васильева высказала мысль, что сельские школы стоит превратить в региональные социокультурные центры, частично восполняя в том числе нехватку библиотек и клубов.

Нужна ли программа целевой господдержки молодых культработников по типу «Земского доктора»? Разумеется, материальная составляющая важна, но сегодня, даже при получении подобного гранта, молодому библиотекарю просто некуда поехать, про нынешний уровень зарплаты и говорить нечего...

По-моему, необходима комплексная государственная программа: спасение оставшихся и создание новых сельских учреждений культпросвета, подготовка многопрофильных специалистов, выстраивание системы материального стимулирования. Базой же для такого возрождения могут стать местные школы.

Фото на анонсе: Виктор Бартенев/ТАСС