75 лет назад, 24–25 сентября 1938 года, три советские женщины — Валентина Гризодубова, Полина Осипенко и Марина Раскова — совершили беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток. Для командира экипажа — 28-летней Гризодубовой — это был уже шестой мировой рекорд: за 26 часов 29 минут самолет «Родина» преодолел 6450 км.

Все участницы перелета были удостоены высшей награды, но именно Гризодубова считается первой женщиной — Героем Советского Союза. На закате жизни ей было присвоено и звание Героя Социалистического Труда. В СССР из женщин только она имела две высочайшие награды страны. А в анналах мировой военной истории так и осталась единственной женщиной — командиром мужского бомбардировочного полка дальнего действия.

В отличие от Полины Осипенко, чей славный путь трагически оборвался в 1939-м, и Марины Расковой, погибшей в 1943-м, Валентина Гризодубова прожила до 1993 года. Но послевоенная судьба летчицы практически не известна — Валентина Степановна трудилась на закрытом предприятии, испытывала новейшее электронное оборудование для самолетов. Писать о ней в 70-е начал ее воспитанник, летчик-испытатель Мстислав Листов, живший в доме Гризодубовой. Сегодня он руководит Общественной комиссией по увековечиванию имени легендарной летчицы, работает над книгой. Спецкор «Культуры» встретилась с Мстиславом Степановичем.

культура: Готовитесь к 75-й годовщине перелета?
Листов: 9 октября на Поклонной Горе состоится вечер, посвященный этому событию. Но с книгой я не тороплюсь. Изучаю документы в архивах, перепроверяю факты. И те, что знаю от Валентины Степановны, и уж тем более — «открытые» исследователями. В альманахе «Легенды и мифы отечественной авиации», например, пишут, что все было иначе: и радиостанция не отказывала, и радиограммы шли без перебоя, и карту у Расковой не могло выдуть за борт самолета... Спрашиваю «изыскателя»: «Вы сидели в той кабине?» — «Нет». — «Вы летчик?» — «Нет»... Теперь это модно: «Я не летчик, но про летчиков все знаю».

культура: Долгие годы замалчивался факт гибели тех, кто искал экипаж Гризодубовой...
Листов: А потом борзописцы ринулись смаковать трагедию: триумф Гризодубовой обернулся катастрофой... Но послушайте! Конец сентября — начало октября (поиски продолжались почти десять дней). Молодые женщины на замерзшем озере. В тайге. В районе Комсомольска-на-Амуре. Экипаж «Родины» ищут 50 самолетов от Байкала до Амура. Вопреки запрету из Москвы, туда же отправляются комдив Сорокин на ТБ-3 и летчик Бряндинский на «Дугласе». В результате «Дуглас» врезался в хвост ТБ-3 — 16 человек погибли. В том числе Сорокин и Бряндинский. Ну и при чем тут Гризодубова?

культура: Не писали в советское время и о том, что Марина Раскова носила погоны старшего лейтенанта НКВД.
Листов: Это документально подтверждено. Марина работала в Академии имени Жуковского лаборанткой. Потом стала осваивать штурманское дело. И параллельно — азы службы в «органах».

культура: Гризодубова знала об этом?
Листов: Конечно! Известно, что Валентина Степановна к Берии ходила выручать своих летчиков. И однажды в глаза сказала ему все, что думает. Другого за гораздо меньшую провинность лишили бы жизни. Однажды вдруг начала рассуждать: «Вот думаю, почему все-таки Берия не убрал меня?» Помолчала. «Я много анализировала и пришла к выводу, что в те годы мы с Чкаловым обладали таким авторитетом, что он не решился...» Валентина Степановна всегда была женщиной фактуристой. Не Ассоль, прямо скажем. Но однажды я увидел кинохронику 1963 года — она говорила о Терешковой после ее полета в космос. Всего минута на экране, но какой взгляд! Гипнотический! Думаю, мало кто мог перед ним устоять. «Ого!» — подумал я тогда...

культура: Тем более, она была модницей.
Листов: Еще какой! Мать-модистка шила в Харькове для дворян. А сама Гризодубова частенько высказывалась о нарядах зашедших к ней похвастать обновками женщин. Если считала, что платье даме не идет, говорила, не стесняясь. До последних дней следила за собой. И даже когда принимала людей дома, периодически доставала из ридикюля помаду и зеркальце. У нее был очень красивый контур губ и потрясающие серые глаза. Не глаза — рентген.

культура: Верно ли говорят, что у Гризодубовой дворянское происхождение?
Листов: Брак родителей не был сословным. Ее мама Надежда Андреевна Коморенко — из крестьян, отец Степан Васильевич — из дворян, потомственный почетный гражданин Харькова. В интеллигентной, но небогатой семье была хорошая библиотека и даже два рояля. Один из родственников при встрече приезжавшего в город царя дирижировал оркестром. Отец отлично танцевал. Маме, обладательнице прекрасного голоса, харьковские меценаты предлагали оплатить учебу в Италии. Но она предпочла обшивать крылья построенного мужем самолета. Сама Валентина Степановна была невероятно начитанным человеком, знала немецкий и французский, играла на фортепиано, училась у известных педагогов Харьковской консерватории. Потом уже, в Москве, дружила с Иваном Козловским, очень любила Ирину Архипову...

культура: Из-за чего возникла путаница с днем рождения Гризодубовой?
Листов: Трудно сказать. Виталий Власко (директор музея Гризодубовых в Харькове. — «Культура») нашел церковную книгу, в которой записано, что Валентина Степановна родилась 13 апреля (по старому стилю) 1909 года. Хотя сама она считала днем рождения 31 декабря 1910-го. Интересен другой факт, обнаруженный Власко, — наличие шести священников в роду знаменитой советской летчицы. Если бы она где-нибудь упомянула об этом, вряд ли стала бы той Гризодубовой, которую мы знаем... Скорее всего, дату рождения «исправили» из-за родословной.

культура: Она-то, конечно, была неверующей?
Листов: Тонкий вопрос. Была... Но в последние годы — возможно, после смерти Валерки (сын Валентины Гризодубовой, страдавший известным русским недугом, умер в 50 лет. — «Культура»), в ней как будто что-то изменилось.

культура: У такой сильной женщины — такие семейные проблемы. У нее ведь и личная жизнь не сложилась...
Листов: Валера — это был ее крест. Была болезнь. Причем наследственная. И, похоже, с мужем Валентина Степановна развелась по той же причине — еще во время войны. А может, потому что он ревновал к ее славе? Не каждый летчик-истребитель сможет хладнокровно относиться к тому, что его жену постоянно приглашают «в Кремль с супругом»... Кстати, Полина Осипенко о приеме в Кремле в 1938 году вспоминала так: «В зал вошли члены правительства и наш Иосиф Виссарионович. Мы с Мариной кинулись к нему. Расцеловали. Валя постеснялась...»

культура: Писали, что в разводе Валентины Степановны виновата мать, которая просто замордовала зятя, Виктора Соколова: мол, моя дочь — Герой Советского Союза, а ты кто? Хотя он тоже командовал полком...
Листов: Я этого не слышал... Есть живописный портрет матери Гризодубовой — настоящая императрица. Многие боялись ее больше, чем Валентину Степановну (после развода Надежда Андреевна жила с дочерью в Москве, Степан Васильевич остался в Харькове. — «Культура»). И она подливала масла в огонь — могла, например, пригрозить, что пожалуется Сталину. Сама Валентина Степановна редко апеллировала к вождю. Разве что при вызволении с Колымы Сергея Королева... Потом его мать писала Гризодубовой: «Не приди я к Вам в тот дождливый день 1939-го года, кто знает, какой бы День космонавтики мы праздновали сегодня!..» Дочь и внучка Королева ездили к Валентине Степановне поклониться. До последних ее дней.

культура: Престижную квартиру в «сталинке» Гризодубовой подарило правительство после знаменитого перелета?
Листов: Да, 104 квадратных метра в профессорском корпусе Академии Жуковского у Ходынки. Плюс «Опель». И 25 тысяч рублей. Кстати, после разговора Гризодубовой со Сталиным то же самое помимо ордена получил конструктор самолета АНТ-37 «Родина» Павел Сухой. В названии самолета фигурируют инициалы Андрея Николаевича Туполева. Но в 1938-м, когда состоялся перелет, корифей отечественного авиапрома уже сидел...

культура: А в 1944-м, когда на стол Сталина легла жалоба на командира 101-го Красносельского авиаполка Гризодубову, та же участь могла постигнуть и ее...
Листов: Недавно в одном из архивов я обнаружил сенсационное письмо Валентины Степановны Иосифу Виссарионовичу. Думаю, никто не мог предположить, что Гризодубова способна на такой крик души. Командир полка, женщина, объясняет, что с ней поступили несправедливо, просит разобраться. А уж Сталину она соврать не могла.

культура: С должности комполка ее, однако, сняли. А после войны уволили и из армии.
Листов: Уволиться пожелала сама. Сразу после войны Главный маршал авиации Новиков предлагал полковнику Гризодубовой возглавить дивизию — она отказалась: «В армию пошла только из-за войны. И ни одного дня после войны меня в армии не будет». И форму носить не любила. Хотя, если бы приняла на себя командование дивизией, сразу стала бы генералом. А она даже пыталась отказаться от пенсии — в 1945-м ей было всего 35 лет. «Мне — пенсию?! Я что, старуха какая-то?» Министр обороны вызвал к себе: «Ты, Валя, не дури! Откуда знаешь, что завтра будет? Приказываю оформить пенсию». Потом, к слову, она ее сильно выручала...

культура: В пресловутые 90-е?
Листов: Не только. В НПО «Вега» Валентина Степановна получала зарплату замдиректора по летным испытаниям, но в кабинете на Кутузовском бывала не часто — ездила на аэродромы, работала дома. Была доплата за Золотую звезду Героя. Плюс военная пенсия. Всех этих денег ей одной хватило бы с лихвой. Но дом Гризодубовой никогда не был пуст. Рекордным оказался день присуждения ей звания Героя Соцтруда — тогда в квартире побывал 141 человек. Десятками приходили и в другие дни. А такого хлебосольства, как у нее, я больше нигде не встречал. Если намечался юбилей или праздник — еще и к Валерию Павловичу отправляла меня с записочкой. Это был ее знакомый кок с подводной лодки. Он работал в ресторане неподалеку и для Валентины Степановны, конечно, готовил отменно. Боже упаси, чтобы человек ушел от нее, не поев или хотя бы не выпив чаю. Ничего не жалела, все выставляла на стол. Кремлевский паек (говорили, семья из трех человек могла питаться им в течение месяца) улетал за неделю. Бывало, спросит вечером: «Пойди посмотри, что у нас в холодильнике». — «Ничего, Валентина Степановна». — «А пенёзы (так она в шутку называла деньги) есть?» Найдет где-нибудь в подкладке НЗ — я бегу в обычный магазин: двести граммов сыра, колбаски... А она достанет из холодильника залежавшийся торт, добавит коньяка или варенья, прокрутит в мясорубке, перемешает, слепит, чем-то посыплет... Вот и весь кремлевский паек. Некоторые, зная, что у Валентины Степановны можно хорошо поесть, без зазрения совести совершали набеги на ее холодильник. А ехали к ней со всей страны. Скольких людей она вызволила из тюрьмы, скольким помогла встать на ноги, поступить в институты, защитить диссертации... Ночью, если раздавался звонок, с палочкой шла открывать дверь. И только когда человек входил, спрашивала: «Кто Вы?» Никого не боялась — ни на земле, ни в воздухе!

культура: Мне казалось, она была жесткой женщиной...
Листов: Очень. Однако никого на три буквы не посылала. И никогда не отключала телефон. Однажды ей предложили переехать в цэковский дом с охраной. Она возмутилась: «Подите вы! Ко мне по сто человек в день приходят — что же, они все анкеты у вас будут заполнять?..» Так и прожила всю жизнь на Ленинградке. В последние годы у нее было лишь два платья. Одно — черное, из звездной ткани «Искорка» — надевала дома, когда приходили важные гости. А на голове всегда был черный ободок — давний подарок Долорес Ибаррури. На приемах Валентина Степановна бывать уже не могла — из-за чрезмерного веса передвигалась с большим трудом. При этом сама садилась за руль, ехала к министрам решать вопросы, и чиновники спускались к ней в машину. На «Волге» гоняла до последних дней. Даже с гипертоническим кризом. И реакция у нее была блестящая! Гаишники шарахались — Боже избавь прицепиться к Гризодубовой, тут же по шапке получишь... Однажды несемся с ней по проспекту. Ночь. Дождь. Она, как всегда, за рулем. И вдруг говорит: «Представляешь, я с трех метров ничего не вижу...»

Умерла Валентина Степановна из-за открывшейся язвы. В больнице, которую не любила. У нее было два железных правила: не позволять делать себе уколы и никогда не ложиться в «кремлевку». «Полы паркетные, врачи анкетные», — говорила она. При этом никого, если приходилось вызывать на дом, не отпускала без конверта с приличной суммой. Знакомый доктор, помогавший ей в последние годы, признался потом, что, если бы в «кремлевке» правильно поставили диагноз, Валентину Степановну можно было спасти. Упустили время...

культура: Вы несколько лет занимаетесь увековечиванием памяти Валентины Гризодубовой — на Новодевичьем кладбище и на Кутузовском проспекте установлены монументы, на доме, где жила, — мемориальная доска, на Поклонной горе — бюст. Ее именем названы улицы в Москве, в Жуковском, в Минске... Но Харьковский музей после пожара никак не восстановят. А в России музея нет вообще.
Листов: Наша комиссия добилась, чтобы одну из московских школ назвали именем Валентины Степановны. Стал оформлять документы, заниматься музеем. Вдруг звонит директор: нас сливают с другой школой и присваивают имя Есенина... Одно скажу: воспитание детей сегодня — самое главное. И учить их надо на примере Гризодубовой. В свое время я предлагал чиновникам сделать квартиру на Ленинградском проспекте, 44, мемориальной — ни понимания, ни поддержки не нашел. Даже эпопея с памятником длилась пять лет — Москва категорически отказывалась его устанавливать. Хотя он был уже отлит и ждал своей участи во дворе здания НПО «Вега» на Кутузовском. Все варианты подходящих площадок отвергались и предлагались альтернативные — один невероятнее другого. Самый удивительный был на улице Лонго, состоящей из четырех домов и упирающуюся в ЛЭП... В конце концов, Гризодубову «бросили» на Кутузовском — на фоне решетчатых окон унылого производственного здания. Ее там просто не видно!

культура: Москве не нужен был памятник Гризодубовой?
Листов: Так как деньги выделялись еще Черномырдиным, из федерального бюджета, готовый монумент по сути, был подарком Москве. А зачем он чиновникам? И, хотя, 3,5-метровый постамент был готов, его срочно заменили на куб в три раза меньше (здесь заинтересованным лицам, очевидно, удалось что-то «состричь»!). Но почувствуйте разницу: фигура летчицы в 3,5 метра должна была возвышаться на роскошном — из полированного токковского гранита — постаменте такой же высоты. Вместо этого появилась стандартная кубышка — метр двадцать. Искажены пропорции, памятник смотрится иначе. Но всем наплевать. Только ветераны войны написали Путину: «Типичное хамское отношение Лужкова к памяти героев Великой Отечественной войны — это установка памятника Гризодубовой на Кутузовском». С Лужкова уже не спросишь. А я теперь бьюсь за монумент в Харькове: страна другая, проблемы — те же. И продолжаю разбирать бумаги Валентины Степановны. Жаль только, что через несколько дней после ее ухода из жизни в квартире не было уже ни орденов, ни наградных листов, ни указов о присвоении званий. У Героя Советского Союза Валентины Гризодубовой остались две невестки, внук и внучка. Больше добавить нечего...