Страсти по Зое
11.09.2013
13 сентября Зое Анатольевне Космодемьянской исполнилось бы 90 лет. В доме почтенной женщины могли бы собраться дети, внуки, правнуки... Однако ее жизнь оборвалась в 18, когда и по отчеству-то не зовут. Хрупкая девочка не успела окончить школу. Но стала первой женщиной, получившей Золотую Звезду Героя Советского Союза во время Великой Отечественной. Посмертно.
В 1990-е ее подвиг оспаривали неизвестные писатели и бессовестные журналисты когда-то уважаемых, но в одночасье ставших желтыми изданий. На ее имени пытались делать карьеру политики. В отсутствие героев нашего времени современные идеологи спешат замолить грехи предшественников, возвеличивая подвиги и увековечивая память павших. Жизнь постепенно расставляет все по своим местам. Но пока даже 25-летним приходится объяснять, что Гуля Королева и Зоя Космодемьянская — это две разные женщины...
Осенью прошлого года, когда «Культура» опубликовала очерк, посвященный 70-летию гибели под Сталинградом Гули Королевой, больше никто из журналистов центральной прессы о ней не вспомнил. Сенсаций и открытий в истории 20-летней женщины-санинструктора нет, значит и писать не о чем. Другое дело — Зоя. Близких родственников в живых не осталось, заступиться некому. Вот и ворошат самоназванные историки и горе-писатели прошлое. В надежде на то, что «разоблачения» принесут славу. Некоторым принесли. Дурную. Плохо пахнущую. От которой и сегодня вздрагивают сотрудники музеев Зои Космодемьянской — в Москве, Петрищеве, Осино-Гае...
«Исследованию» подвергся едва ли не каждый факт биографии 18-летней девушки. Ей приписывали шизофрению. Говорили, будто пошла на фронт доказывать, что не дочь врага народа. Сомневались в совершении подвига вообще и Зоей — в частности. Обвиняли, что в тяжелое военное время сожгла дома местных жителей... К счастью, есть неоспоримые документы, некоторые из них, хранившиеся когда-то под грифом «Совершенно секретно», опубликованы. Названы имена предателей, в том числе Клубкова (расстрелян, не реабилитирован), выдавшего Зою фашистам. А о том, что псевдоразоблачения в еженедельнике с миллионным тиражом в 1991 году были заказными, сотрудники Мемориального музея Зои Космодемьянской в Петрищеве узнали сразу. После первой же публикации сведущие люди позвонили директору: «Будут еще две. Потерпите». Он пытался пробиться к тогдашнему главному редактору «АиФа» — на порог не пустили...
— За 57 лет существования музея это был, пожалуй, единственный неприятный момент, — рассказывает научный сотрудник Татьяна Тенькова. — Да, посетителей тогда стало меньше. Местные жители возмущались: «Вы ее прославляете, а вон что про вашу Зою пишут!..» Но ничего, пережили. И сейчас не жалуемся. Публика благодарная.
— А у нас после тех пасквилей, наоборот, поток экскурсантов увеличился, — свидетельствует руководитель школьного музея на родине Зои и Шуры Космодемьянских в селе Осино-Гай Тамбовской области, обладатель почетного звания «Патриот России» Сергей Полянский. — Люди ехали, чтобы услышать правду.
Двести ударов ремнем по голому телу
Почему именно Зоя Космодемьянская была выбрана рьяными писаками в качестве жертвы? Ее жизнь не отличалась от жизней большинства сверстниц. Добровольцем на фронт ушла, как многие. Воевала всего ничего — месяц, была схвачена фашистами при выполнении второго задания. А вот смерть 18-летней девочки была такой мученической. Такой, простите за невольный цинизм, живописной и манкой... Кукрыниксы создали два варианта картины «Таня» — в 1942-м (партизанка повешена) и в 1947-м (героиня с петлей на шее произносит пламенную речь). Дмитрий Шостакович и Константин Симонов сочинили «Песню о Зое», Маргарита Алигер — поэму «Зоя». В 1944-м на экраны страны вышел одноименный художественный фильм. А в эпоху так называемого застоя, когда о патриотизме говорили еще искренне и ненатужно, в домашней библиотеке каждой приличной семьи обязательно была «Повесть о Зое и Шуре».
— 28 ноября 1941 года предупрежденные Клубковым фашисты ждут гостью из леса. Зоя пробирается к сараю, обливает ворота бензином... И сзади на нее наваливается немецкий часовой... В фашистском штабе — доме Екатерины Ворониной — девушку допрашивают. На все вопросы она отвечает: «нет», «не скажу», «не знаю». Ее раздевают, связывают за спиной руки, начинают избивать. До двухсот ударов солдатским ремнем по голому телу насчитает тогда бабушка Катя. Зоя молчит. Ее переводят в другую избу — к Прасковье Кулик. Немецкие солдаты снова допрашивают девушку. Вырывают ногти, подносят к лицу горящую керосиновую лампу без стекла, гасят о нежное девичье тело окурки. Здоровенной поперечной пилой для дров двое начинают раздирать ей спину... Но и этих издевательств фашистам кажется мало. Босую, в одной сорочке, они выводят девушку на трескучий мороз, а, продрогнув сами, возвращаются в жарко натопленную избу. И вновь допросы и побои. Побои и допросы... В пятом часу утра меняется часовой, у Зои есть немного времени, чтобы присесть на скамью. «Как зовут тебя, доченька? Откуда ты? За кого молиться мне?» — спрашивает хозяйка дома. «Я — Таня». В целях конспирации, она называет себя именем любимой героини Гражданской войны — кубанской учительницы Соломахи. Поняв, что ничего не добьются, фашисты решают казнить партизанку.
Историю эту — в том или ином пересказе — знали все пионеры и комсомольцы Советского Союза. Спрашивать о Зое Космодемьянской подростков, выросших в новой России, страшно. Воспитанники Осиногаевской и 201-й (где училась Зоя) московской школ — не в счет. Музейщики уверяют, что не испытывают дефицита внимания. Мол, едут и дети, и взрослые. Но много ли таких пытливых? Свежий пример: учащиеся гимназии № 201 имени Зои и Александра Космодемьянских во главе с руководителем музея в сентябре этого года нашли, наконец, возможность посетить родину героев. Группа небольшая. Тур — автобусный. Спрашиваю Наталью Валентиновну Косову, 15 лет возглавляющую музей, но впервые собравшуюся в Осино-Гай: «Удобнее ведь поездом. Неужели родители не могли оплатить дорогу? Не Бог весть какие деньги». Ответ — исчерпывающий: «Мы много где были с ребятами. В Италии, Германии, Чехии, Франции. В такие поездки очередь из желающих выстраивается. Но не в Тамбов...»
Диалог, пересказанный Татьяной Теньковой в Петрищеве, дополняет картину дня:
— Бывает, мамы четырехлетних детей просят: «Расскажите, что такое война».
— А вы, что же, сами в школе не учились?..
Занавес.
Я окончила школу, где пионерская и комсомольская организации носили имя Зои Космодемьянской. Читала «Повесть о Зое и Шуре». Писала рефераты. Выпускала стенгазеты. Теперь другие времена. Рассекречены документы. Открыты новые подробности жизни и смерти. Узнать которые, без всякого пафоса и лукавства, мне было интересно. И я искренне не понимаю, почему родители, покупающие детям пресловутого «Гарри Поттера», не считают 18-летнюю героиню достойной того, чтобы знать ее историю. Почему сегодня круто — отправиться с младенцем за океан, но, простите за вульгаризм, стремно поехать со школьником в Петрищево. Которое в сотне километров от Москвы...
Владыка плакал в три ручья
— Фашисты построили виселицу, согнали всех жителей. С трудом натянув на истерзанное тело Зои остатки одежды, повесили табличку: «Поджигатель домов Brandstifter». Собрав остатки сил, пошла она последним своим путем. Путем бессмертия. Босыми ногами. По снегу. Крепко сжав окровавленные губы. Поставив Зою на ящики из-под снарядов и надев петлю, фашисты принялись ее фотографировать. Вокруг плакали старики, женщины, дети. «Граждане, что смотрите невесело? — решила воодушевить их Зоя. — Будьте смелее! Бейте их! Жгите! Травите! Мне не страшно! Это счастье — умереть за свой народ... Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен! Нас миллионы, всех не перевешаете. Вам за меня отомстят. Сталин на своем посту. Победа будет за нами!..» Палач выбил ящик из-под ног Зои. Но еще целый месяц не разрешали фашисты снимать ее тело. А 25 декабря, встречая свой Weihnachten, устроили пьяный хоровод вокруг виселицы. Срывали остатки одежды, вырезали промерзшие части тела кинжалами, кололи штыками, глумились над трупом...
Много лет руководит Сергей Иванович Полянский музеем, а голос его дрожит так, будто о страшной гибели землячки он узнал только вчера. Мало кто из посетителей здесь может сдержать слезы. Когда-то в осиногаевской церкви Знамения Божией Матери служил панихиду по Зое архиепископ Тамбовский и Мичуринский Евгений.
— Помню, заходят они с духовенством в музей. Владыка стоит слушает. Вдруг вижу — у него слезы в три ручья. Но хоть бы один мускул на лице дрогнул...
У панихиды той была предыстория. Аккурат перед 70-летием Зои в сельский храм приехал новый настоятель — отец Александр. Сергей Иванович сразу к нему.
— Батюшка, надо панихидку отслужить.
— А по ком?
— По Зое.
— А кто такая Зоя?
— Внучка отца Петра.
— Она комсомолкой была.
— Так многие были комсомольцами.
— Я не буду служить.
— Батюшка, я владыке позвоню.
— Звони, чихать он будет на тебя.
Архиепископу Евгению объяснять ситуацию не пришлось. Он оказался человеком тонким, понимающим. «Я о вас много слышал. Обязательно приеду». Возвращается Полянский к отцу Александру. А тот его сам встречает: «Знаю. Мне уже сообщили. Приедет владыка». На другой день бежит: «Дай дорожки — владыку встречать». Церковь была бедновата, а пол одного из музейных залов был устлан коврами. «Как же он в музей придет, а там нет ничего?» — «А мы встретим его в церкви, потом уведем в центр, а в это время мои работники вернут дорожки». Так и сделали.
Теперь Сергей Иванович и отец Александр — друзья. Но это, так сказать, их личное дело. Гораздо важнее, что храм объединяет жителей. Для детей работает воскресная школа. В общеобразовательной — в начале и в конце года проходят молебны. Взрослые поют на клиросе, реставрируют и ремонтируют храм. И роль единственного священника — строгого к себе и другим протоиерея Александра — в духовной жизни сельчан неоценима. По свидетельству старожилов, основанные в 1702 году Петром I Осиновые Гаи (коренные жители Тамбовщины называют село на старый манер) всегда были религиозными. Первый храм здесь появился еще в 1715 году. Но в 1870-м сгорел. Спустя пять лет на его месте была построена нынешняя деревянная церковь. С 1906-го по 1918-й настоятелем в ней был дед Зои и Александра Космодемьянских — Петр Иоаннович.
— Отец Петр жил натуральным хозяйством, — рассказывает у могилы батюшки Сергей Иванович Полянский. — У него было семь десятин земли, четыре свиньи, три лошади. Поздней осенью 1918 года приехали к нему устроители новой власти: «Нам нужны лошади».
— «Я для бандитов не готовил». Ему пригрозили: «К вечеру вернемся — чтобы лошади были напоены, накормлены и оседланы. Иначе узнаешь, что тебе будет». Живность матушка Лидия спрятала у соседей, мужа — на чердаке. Вечером явились подвыпившие «гости»: «Где твой долгогривый?» — «Ушел к больному». Не поверили. Стали искать. Перевернули дом. Нашли батюшку. Долго били. Сбросили с чердака. Связали и увезли на телеге. По дороге, в полусознании, отец Петр нашептывал псалмы. Большевиков это бесило и пугало. В пяти километрах от села, в поселке Прудки, они еще раз избили его, бросили в пруд. И всю зиму и весну, в дни религиозных праздников, раздавалось оттуда духовное пение, возгорались свечи. Люди поклонялись этому месту. А власти злились и запрещали верующим ходить к пруду. На Троицу 1919 года тело всплыло. Лицо отца Петра было восковым. Не тронули его ни рыбы, ни раки... Опасаясь худшего, власти разрешили жителям похоронить священника. Согласно русским канонам — за алтарем Знаменской церкви в Осиновых Гаях. При погребении лицо батюшки, по традиции, было накрыто воздухом, и все, в том числе мои родители, увидели из-под него свечение. Люди стали ходить на могилку. Просили исцеления. И наконец, по многочисленным ходатайствам верующих, отец Петр был причислен к лику местночтимых святых. Отсюда истоки подвига его внуков...
Священниками были прадед и прапрадед героев. Три сына Петра Иоанновича — Алексей, Александр и Федор, как и он, окончили тамбовскую духовную семинарию. Больше о них ничего не известно. Не сохранилось и фотографии отца Петра. Старший сын — Анатолий — тоже учился в семинарии. Но после третьего курса вынужденно избрал другой путь. Шел 1918 год. Семья осталась без кормильца. На правах старшего Анатолий Петрович взял заботу о матери и братьях на себя. Заведовал в селе избой-читальней. Но потом стал выступать с критикой организации колхозов: мол, надо сделать так, чтобы люди сами хотели туда записываться, а не загонять их, как скотину. Властям это не понравилось: «Ты, поповский сын, убирайся из села! Нечего народ мутить!» Пригрозили расправой. Космодемьянские (Анатолий Петрович уже был женат на местной учительнице Любови Тимофеевне Чуриковой, родились Зоя и Шура) бежали из села. Сначала в Сибирь — в Енисейский округ. Затем — в Москву: старшая сестра Любови Тимофеевны Ольга работала в Наркомпросе с Крупской. Жизнь как будто налаживалась. Но в 1933-м Анатолий Петрович скоропостижно скончался...
— На пустом месте ничего не растет, — убеждена 82-летняя землячка Зои Тамара Григорьевна Подымова. — Или вы считаете, отец Петр не совершил подвиг? Или сомневаетесь, что детям рассказали правду? Они уже переехали в Москву, но на летние каникулы всегда приезжали в деревню.
Погибла как библейские святые
Две недели назад, открывая памятник Зое в Рузе, министр культуры Владимир Мединский высказал мысль, которая наверняка бередит души православных: «Она погибла так, как погибают библейские святые. По всем канонам, если бы наша страна не была тогда такой жестко атеистической, Зоя могла бы быть признана святой...»
Еще не зная об этом выступлении, спрашиваю руководителя Осиногаевского школьного музея Сергея Полянского:
— В доме Космодемьянских висели иконы. Отец Петр принял мученическую смерть за веру Христову. А что известно о религиозных чувствах Зои?
— Мы крепко дружили с Любовью Тимофеевной, я много раз бывал у нее в Москве, видел в шкафчике иконы. Без сомнения, она верила в Бога. Но... учительница, член КПСС, всегда на виду... Однажды я начал было говорить о духовном воспитании детей. Любовь Тимофеевна ушла в сторону. Больше спрашивать не осмелился.
До последних дней жизни мама Героев Советского Союза Зои и Александра Космодемьянских (узнав о гибели сестры, Шура отправился мстить за нее и, уже представленный к высшей награде, погиб под Кенигсбергом за 25 дней до Победы) Любовь Тимофеевна делилась воспоминаниями. Письма несли мешками. Своим долгом она считала прочесть каждое. И по возможности ответить. Хотя бы коротко. А вот как нашла в себе силы жить после смерти детей, понять невозможно. У отца трех взрослых дочерей, 70-летнего Сергея Ивановича Полянского, и сегодня мурашки бегут по телу, когда он рассказывает об этой сильной женщине.
— Она ждала сведений о дочери. Однажды, придя с работы, обнаружила в почтовом ящике записочку. Потом вспоминала: «Сегодня. Срочно. Может, переформирование? Может, отлучка? Может, с дочкой встречусь? Бежала. Скользила. Падала...» Прибежала в военкомат. Там полно народу. Партизаны. «Я Космодемьянская. Меня приглашали». — «А Вы читали очерк Лидова «Таня»? — «Да». — «Это была Ваша Зоя»... Дальнейшее она помнила плохо. Попросила только: «Покажите мне мою дочь»... Февральским днем 1942 года Любовь Тимофеевна и Саша поехали в Петрищево. Увидев застывшее тело своего ребенка, мать рухнула. А когда ее, парализованную, подняли, все заметили, что шапка каштановых волос на голове стала такой же белой, как снег вокруг разрытой могилы дочери. Она выстояла, поднялась с постели. Но слух к ней уже не вернулся. Так и ходила до конца жизни с аппаратом.
— О смерти Зои мы узнали в январе 1942 года, из статьи в «Правде», — рассказывает 89-летняя одноклассница Космодемьянской Прасковья Дмитриевна Косачева. — Потом были в Петрищеве, и бабушка Кулик, в доме которой Зоя провела последнюю ночь, все удивлялась ее девичьему терпению: «Какие муки вынесла! И только стонала...» Мы с ребятами не раз пытались поставить себя на место Зои, представляли: выдержали бы или нет? И знаете... Не получилось представить. Это мог сделать только такой человек, как Зоя. Мальчишка (Василий Клубков. — «Культура») испугался. А она — нет. Хотя была обычной школьницей...
Сначала — юбилей, потом — деньги
К сожалению, сегодня в дом Прасковьи Яковлевны Кулик, переданный музею, можно только заглянуть. И увидеть через окно русскую печь. Скамья, на которой Зоя сидела, находится в музее. А там ждут не дождутся обещанных местной властью денег. Чтобы тут же закрыть на ремонт и избу Кулик, и основное здание.
Осиногаевскому музею, существующему 44 года, повезло больше. В 2010-м он стал победителем смотра-конкурсов музеев образовательных учреждений и был занесен во всероссийскую Книгу почета. В 2013-м администрация района вложила в его обновление более 300 000 рублей. В честь 90-летия великой землячки посажены 90 каштанов. 3 сентября открыт новый мемориальный комплекс: кроме барельефов Героев Советского Союза, уроженцев этих мест — Зои и Александра Космодемьянских и Степана Перекальского, установлены гранитные плиты с именами почти 400 их земляков, павших на полях сражений. Всего за последнее время в области открыто 57 мемориалов.
Для деревни Петрищево и села Осино-Гай патриотизм — не пустой звук. Но посетителей явно могло быть больше. Серьезная проблема для этих удаленных от цивилизации мест — общественный транспорт. Точнее, его отсутствие. В Петрищево непросто добраться, но еще сложнее оттуда выбраться. Автобусы из Дорохова и обратно ходят очень редко. С электричками по времени не стыкуются. Еще горше ситуация в Осино-Гае. Ближайшая остановка автобуса из Тамбова — в 20 км от села. Ночевать и обедать негде. В свое время здесь был подготовлен проект дома-музея трех героев. С гостевыми комнатами и кафе. Но СССР рухнул — проект остался лежать под сукном. В выигрыше, кажется, только московская гимназия № 201 в пяти минутах ходьбы от метро «Войковская». Но и тут незадача — доступ в школы сегодня ограничен. На входе — охрана, турникеты. Да и возможностей принимать всех путешественников-индивидуалов у музея нет.
Со дня гибели Зои прошло почти 72 года. Сегодня в России осталось 20 школ, носящих ее имя. В нашей стране и на Украине сохранены в общей сложности 53 памятника героине. Но сказать, что на все вопросы о ее жизни и смерти есть точные ответы, пока нельзя. Короткую биографию красноармейца разведывательно-диверсионной воинской части № 9903, внучки сщмч. Петра Зои Анатольевны Космодемьянской продолжают изучать энтузиасты, патриоты, любители истории. Пока есть такие люди, память о Зое будет жива. Она это заслужила. Как никто.
P.S. Много лет назад, первоклассницей в белом фартуке, с бантами и цветами, я фотографировалась у бюста Зои Космодемьянской. Готовя этот материал, зашла на сайт родной школы и... поняла, что бюста больше нет.
Редакция благодарит за помощь в подготовке материала научного сотрудника Мемориального музея Зои Космодемьянской в Петрищеве Т.Г. Тенькову, руководителя школьного музея Героев Советского Союза Зои и Александра Космодемьянских и Степана Перекальского в селе Осино-Гай Тамбовской области С.И. Полянского, директора музея московской гимназии № 201 имени Героев Советского Союза Зои и Александра Космодемьянских Н.В. Косову.
Школа Зои и Шуры разрушается на глазах
Для московской гимназии № 201 этот год — особый. Намечено немало патриотических мероприятий. И традиционных — вроде ритуального приема пятиклассников в космодемьянцы. И новых — как поездка на родину Зои. Нет в планах одного — открытия после реконструкции старого здания школы (до 1937?го — № 10), где учились Герои Советского Союза Космодемьянские.
Объект культурного наследия, который якобы охраняется государством, памятник позднего конструктивизма… До 2008?го школу собирались разрушить до основания, а затем построить что-то отдаленно напоминающее проект 1935 года архитекторов Звездина и Аркина. Но сменилась власть. И вдруг глаза у чиновников открылись: да это же памятник архитектуры! Прошло пять лет. А в предложении «сносить нельзя реставрировать» запятая так и не может найти себе места. Уже и проект реставрации (восстановить оштукатуренные фасады, оставить в прежнем виде вестибюль, столовую, актовый зал) и реконструкции (приспособление остальных помещений под учебные классы по современным нормам) есть. И все согласования пройдены. И — о, чудо! — даже деньги на все эти работы выделены. Последний, кажется, четвертый по счету тендер состоялся в конце августа этого года. И опять — тишина. Или средств мало — пилить нечего, никто не хочет браться. Или кто-то сильно заинтересован в приватизации лакомого кусочка недвижимости в 15 минутах езды от Кремля…
Бесхозное вот уже 12 лет здание разрушается на глазах. Несколько раз его поджигали. Окна выбиты. В классах разруха. Среди которой так называемые краеведы и папарацци «раскопали» экспонаты музея Зои и Шуры Космодемьянских. В прошлом году бульварная газета опубликовала чудовищные снимки, которые тут же пошли гулять по Сети: вот как чтут память Героев в московской гимназии…
—?Дважды у нас были большие проверки, — до сих пор возмущена «сенсациями» руководитель музея Наталья Косова.?— Все, что записано в архивных, инвентарных книгах, в целости и сохранности: личные вещи Зои и Шуры, их тетради, книги, живопись, парты, за которыми они сидели, фотографии, документы и многое другое.
—?Но что-то ведь осталось в старом здании?—?Жуткий плюшевый диван — чудовищный источник аллергии, столы и стулья — не имеющие никакого отношения к Космодемьянским; старые макеты Петрищева, сделанные детьми в советское время и не входившие в основной музейный фонд… Тогдашний директор школы строго-настрого запретил мне перетаскивать в новое здание хлам. Прежде музей имел несколько комнат, сейчас это один класс и маленькая кладовка. Я и так правдами-неправдами перенесла, что могла. Напомню, когда мы переезжали, о реставрации не было речи. Вопрос стоял о сносе школы. Поэтому ненужное мы просто оставили. Но теперь не теряем надежды, что старое здание все-таки обретет пристойный вид, а музей получит там приличное помещение.