Нильс ИОГАНСЕН

09.12.2014

70 лет назад, 16 декабря 1944 года, вермахт начал свое последнее наступление — Арденнскую операцию. Во Франции и Бельгии немцы принялись успешно колошматить союзников, хотя те превосходили их как числом, так и техникой. И только личное вмешательство Сталина спасло последних от полного уничтожения. Но не было ли отступление англо-американцев военно-политической хитростью?

Против 800-тысячной группировки США и Великобритании германское командование смогло выставить порядка 200 000 человек. По количеству бронетехники немцы тоже сильно проигрывали: у них имелось около 900 танков и САУ. У американцев насчитывалось более 1800 машин. Еще от 400 до 800 единиц БТТ (по данным различных источников) было в английских войсках. Однако наступающая сторона всегда несет гораздо большие потери, нежели окопавшийся противник. Взламывать оборону, имея соотношение 1 к 4 не в свою пользу, — больше, чем преступление, это просто глупость. Немецкие генералы, имевшие за плечами многолетний военный опыт, глупцами не были. А наступать рискнули. Почему? А главное, почему наступление поначалу оказалось настолько успешным?

Сломя голову

На всем протяжении западного фронта (от Италии до Норвегии) «союзники... превосходили противника по числу войск в 2 раза, по танкам — в 4 раза, по самолетам — в 6 раз», — вспоминал маршал Георгий Жуков. Правда, военная промышленность Рейха, работавшая на износ, ближе к концу войны смогла немного порадовать своих солдат. «Тот же «Королевский Тигр» PzKpfw VI Ausf.B Tiger II был практически неуязвим для наземной техники американцев и англичан. Хотя с воздуха уничтожался легко. Тяжел он был, неповоротлив и прожорлив, поэтому хитростью, проявляя героизм, его все-таки можно было подбить из танковой пушки», — объясняет историк БТТ Юрий Пашолок.

Правда, о героизме, воспетом в фильмах вроде «Спасти рядового Райана», почему-то ничего не известно. Американский журналист Ральф Ингерсолл, который находился в войсках и принимал личное участие в отражении Арденнского наступления, писал совсем иное: «они прорвали нашу линию обороны на фронте в пятьдесят миль и хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную плотину. А от них по всем дорогам, ведущим на запад, бежали сломя голову американцы». Янки, выходит, трусы?

Но не все так просто. При столь подавляющем численном перевесе союзники могли элементарно задавить числом. Авиация, при шестикратном превосходстве над люфтваффе, имела возможность засыпать наступающие «панцеры» настоящим бомбовым дождем. И все, конец атаки — верхняя броня у танков слабая, а зенитного и воздушного прикрытия наступающая группировка не имела. Однако самолеты над полем боя не появились. Чудеса…

Бензин — ваш

Наступление вермахта, по сути, было жестом отчаяния. Фюрер отчаянно гнал генералов вперед из бункера, а немецкие солдаты и офицеры знали, что они идут практически на верную смерть. Вся операция планировалась «на живую нитку», это тоже не было секретом. Так, резервов ГСМ не хватало, поэтому войскам предписывалось захватывать склады противника и заправлять технику трофейным бензином. Да и сам план — повторить удар 1940 года через Бельгию, — не блистал оригинальностью.

Более того, в своих мемуарах генерал и будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр проговорился, что о наступлении немцев знали. И даже, дескать, попытались предупредить его своим ударом. Ветераны тех сражений это подтверждают. Вот только янки воевали как-то странно…

«Мы увидели танки Sherman, много, я был на позиции, на своей самоходке StuG. Американцы пошли вперед, но мы их отразили в классическом танковом бою, причем с разгромным счетом. В ходе сражения американские командиры не имели права принимать самостоятельных решений, тактикой их подразделений предусматривалось, что они только выполняли приказы — куда наступать и как. А немецкие офицеры были самостоятельны в принятии решений, и это позволяло добиваться отличных результатов», — вспоминал немецкий танкист Людвиг Бауэр.

Вермахт отразил непонятные самоубийственные атаки союзников и успешно развивал наступление. Немецкая БТТ, как и четырьмя годами ранее во время броска на Париж, преодолела горные арденнские дороги и вышла на оперативный простор. Отступление англо-американцев переросло в паническое бегство, казалось, еще немного, и второй фронт перестанет существовать. В баки «тигров», «пантер» и «артштурмов» полилось захваченное у противника горючее, все развивалось согласно планам «бесноватого фюрера».

На фотографиях тех лет видны толпы американских солдат, которые сдаются, сотни военнослужащих сопровождают два-три пехотинца — у немцев банально не хватало конвоиров. Янки — при параде, в касках, обмундирование чистенькое, холеные упитанные лица. Какой контраст со снимками 41-го, где идут колонны наших пленных... Бойцов РККА подбирали ранеными на поле боя, отлавливали в лесах и болотах, они из последних сил пытались вырваться из окружения, старались дать отпор врагу. Американцы же, увидев наступающих немцев, просто делали «hands up». 

«Союзникам сильно повезло. Будь у немцев немногим больше горючего, они продвигались бы еще быстрее и в конечном итоге очистили бы запад Европы от англо-американцев», — уточняет Юрий Пашолок. Логично. Если забыть о том, что наступление можно было придавить еще в зародыше…

«Верные» союзники

6 января 1945 года в Москве получили обращение Черчилля. Глава  правительства Великобритании просил СССР начать Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую операции раньше запланированной даты. В ином случае, по его словам, весь экспедиционный корпус был бы уничтожен. Сталин, рассудив, что какой-никакой дееспособный союзник все же лучше, нежели разгромленный и сброшенный в море, отдал приказ уважить Уинстона. 

«Выполняя союзнический долг, Советское правительство приказало своей армии перейти в наступление, чтобы вызволить из беды американские и английские войска. А как нужны были нам эти шесть дней для завершения подготовки! Но делать нечего. Будем наступать. Трудности для нас усугублялись тем, что установилась отвратительная погода. Густым туманом заволокло окрестность, что затрудняло действия авиации. Пришлось быстро вносить кардинальные поправки в план наступления», — писал в своих мемуарах маршал Константин Рокоссовский.

Немцам ничего не оставалось, как немедленно отвести из Нормандии в направлении Польши наиболее боеспособные войска, прежде всего почти всю бронетехнику. Американцы быстро восстановили линию фронта и вскоре перешли в наступление — танками против пехоты. Немногочисленные «панцеры» и САУ, которые так любят демонстрировать союзники в подтверждение своей победы в Арденнах, были просто брошены немцами по причине отсутствия ГСМ. На фотографиях видно, что они совершенно целые.

А вот Советскому Союзу спасение американцев обошлось очень дорого. Так, начатая 13 января Восточно-Прусская операция, подготовку к которой планировали закончить лишь 8–10 февраля, сразу пошла не так. Каким-то чудом немцы узнали время начала наступления и успели провести очень удачную контрартподготовку. Согласно официальной версии, нашим войскам дали всего неделю на сборы, вот их и выдала суета на позициях. Правда, столь точная информация о дате и даже часе начала операции не может быть получена путем анализа косвенных данных. К тому же немцам откуда-то было известно и направление главного удара фронта...

«Не надо недооценивать немецкую разведку, они работали очень эффективно. Но абвер, действительно, поддерживал тесные контакты с английскими спецслужбами, это известный факт», — рассуждает доктор исторических наук Андрей Союстов.

Русские солдаты своей кровью заплатили за стабилизацию второго фронта. Темпы наступления Советской Армии замедлились, а вот союзники, против которых не осталось боеспособных войск, резко ускорились. Возникает резонный вопрос: все ли так очевидно с немецким провалом в Арденнах? Вернее, с отступлением союзников? Не было ли это коварной ловушкой, в которую угодил Сталин?

В Берлин наши армии 2-го Белорусского и 3-го Украинского фронтов, против которых сосредоточилась практически вся мощь вермахта, вошли на пару месяцев позже, чем могли бы, оккупационная зона Советской Армии оказалась значительно меньше. Более того, буквально из-под самого носа союзники, не утруждавшие себя соблюдением каких-либо договоренностей, увели значительную часть немецких ученых и вывезли ценнейшее оборудование. Прежде всего по атомному проекту и по авиации. Так, немецкое композитное «летающее крыло» Horten Ho IX (он же Gotha Go 229) уехало за океан и позднее легло в основу проекта Stealth.

«Холодная война» 44-го

Считается, что удар по советским войскам в Европе силами англо-американского корпуса совместно с дивизиями вермахта — операцию «Немыслимое» (Operation Unthinkable), — союзники начали разрабатывать в конце апреля — начале мая 45-го. Однако известно, что переписка Черчилля с Рузвельтом относительно «советской угрозы» началась еще в марте. А если предположить, что некий подобный план, целью которого было навязать Москве свое видение послевоенных границ, существовал еще тремя месяцами ранее? Если рассматривать операцию под таким углом, то стоит признать, она нашим западным партнерам явно удалась. Не случайно в СССР было не принято вспоминать про события в Арденнах — неприятно ведь рассуждать про собственные ошибки, причем такие, которые повлекли глобальные последствия.

Похоже, что Запад тогда в очередной раз обманул своего честного русского «друга» — на сей раз Иосифа Сталина. Как в 1914-м был обманут Николай II, считавший  союзнический долг святым. В начале Первой мировой, напомним, император точно так же бросил еще не полностью развернутые части на Германию, чтобы спасти англичан и французов, отступающих под натиском немцев во Франции и Бельгии. Черчилль, бывший тогда первым лордом адмиралтейства Великобритании, вне всякого сомнения, хорошо помнил эту тактическую уловку. Найти же в американской элите единомышленников, желающих остановить Красную Армию любой ценой, было делом нехитрым.

«Если будут побеждать немцы, мы будем помогать русским. Если будут побеждать русские, мы будем помогать немцам», — любил, как известно, повторять вице-президент США Гарри Трумэн, еще до конца войны сменивший скончавшегося Рузвельта.