Татьяна УЛАНОВА, Беларусь

24.10.2014

85 лет назад в белорусском селе Станьково родился Марат Казей. Во время Великой Отечественной он пришел в партизанский отряд, воевал наравне со взрослыми. Был не раз награжден. И в этом году мог бы отметить со всей страной 70-летие освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Если бы не остался навеки 14-летним мальчишкой. Память о котором на малой родине чтят тихо, без суеты.

— Это памятник Марату Казею? — на всякий случай уточняю у пассажиров маршрутки. — А дом где?

— Проехали уже. Возвращайтесь к церкви, там увидите...

Пластиковые окна, спутниковая антенна, вездесущий сайдинг, затмивший красоту натурального дерева... Узнать дом Марата невозможно. Но в родном селе о юном герое-земляке знают все — от мала до велика. История щуплого паренька, который взорвал себя гранатой вместе с фашистами, передается из поколения в поколение. Советские традиции в Беларуси не прерывались никогда — придя в школу, дети здесь становятся сначала октябрятами, затем пионерами и, наконец, комсомольцами. Правда, по новым законам республики, чтобы вступить в октябрятскую и пионерскую организацию, ребенок должен получить согласие родителей.

И в престижных гимназиях Минска, например, именно с мамами и папами (многие из них выросли в лихие 90-е) возникают проблемы. Тем не менее почти в каждой белорусской школе, не важно, носит она имя кого-то из героев или нет, работает свой музей Великой Отечественной войны. Девиз нынешнего учебного года: «Ваша Победа — наша свобода». Школьники пишут сочинения, участвуют в конкурсах, делают открытки и сувениры для ветеранов. Главное, говорят в Станьково, — забота постоянная, а не от случая к случаю.

— В деревне до войны было много Казеев, — бодро начинает заученный текст о ровеснике-герое экскурсовод школьного музея в Станьково Илюша Образцов. — Доминировали два рода: одних прозвали «Юлиновы», других — «Таленовы». Аня Казей из «Юлиновых» росла на удивление красивой девушкой. И грамотной. Иван Казей из «Таленовых» уже почти девять лет служил в далеком Кронштадте на корабле «Парижская коммуна» (позже — на линкоре «Марат». — «Культура»). Они решили пожениться. Детям моряк давал непривычные для здешних мест имена — одного мальчика назвали Маратом, другого — Кимом, дочерей нарекли Ариадной, Лелей и Нелей.

— Марат был синеглазым, светловолосым подвижным мальчиком, — дополняет рассказ руководитель музея в школе №28 Советского района Минска Надежда Рудак. — Очень добрый. Всем помогал. Одних учил плавать, других — скакать на лошади. Сочинял сказки и играл с ребятами в войну, не беда, что армия босоногая, а оружие — деревянное. Мама Анна Александровна была на партработе в Дзержинске. Отец Иван Георгиевич трудился на машинно-тракторной станции. Но в 1935 году по доносу был арестован, осужден, сослан в Биробиджан. Там и умер. Жена до последнего надеялась, что его оправдают. А потом вынуждена была вернуться в Станьково.

Ивана Казея реабилитировали посмертно в 1959-м. Но узнать об этом уже не довелось ни его жене, ни Марату. Анну исключили из института. Она осталась без работы. Но даже после собственных арестов (обвиняли в «троцкизме») продолжала верить в Советскую власть и в самом начале войны участвовала в подпольной группе.

Осенью 1941-го маму Марата увезли фашисты, и о ее дальнейшей судьбе ничего не известно. Одни говорили, будто ее повесили в Минске с политруком и еще одним партизаном, вместе с которым она сочиняла и распространяла листовки. Другие — что сожгли в Тростенце и перед этим страшно пытали. Так, в самом начале войны Марат и Ариадна остались совсем одни (еще трое детей Казеев умерли). Осенью 1942 года Марат ушел в партизанский отряд имени 25-летия Октября, где служил его дядя Николай, и стал полноценным бойцом. Мало того, смышленый мальчишка был зачислен в штаб конной разведки...

— Какая трагическая история семьи — и такой патриотизм у детей! — продолжает Надежда. — Уже после войны командир Иосиф Апарович вспоминал, что не хотел принимать Марата в отряд — совсем ведь ребенок. Однако Марат был настойчив и очень быстро проявил лучшие качества. Ходил по деревням с холщовой сумкой, собирал сведения. И скоро был переведен в разведку. Зимой 1943-го возле деревни Румок небольшая часть партизан попала в окружение — нужно было передать сведения другому отряду, чтобы тот начал наступление. Командир послал одного бойца — его по дороге убили. Тогда вызвался Марат. Вскочил на своего любимого Орлика, пригнулся, буквально слившись с конем, и поскакал. Отряд был спасен.

Окончивший четыре класса сельской школы невысокий паренек, с трудом забиравшийся на огромного Орлика, но неизменно отказывавшийся от помощи, юный партизан Казей всегда носил на поясе две гранаты: одну — справа, другую — слева. Когда Ариадна, вслед за братом пришедшая в отряд, поинтересовалась, почему именно так, Марат отделался шуткой: «Чтобы не перепутать: одна — для немцев, другая — для меня...» Однако шутка стала явью. Весной 1944-го Марат Казей погиб. До освобождения Белоруссии оставалось несколько недель...

— 11 мая Марат и командир разведки Ларин отправились на задание в деревню Хоромицкие, — описывает последний день героя-подростка руководитель школьного музея в Минске. — Нужно было добраться до связного, передать листовки и получить сведения. Деревня спала. И лишь в одном доме партизан ждали...

Что было дальше, в Станьково и в Минске рассказывают с вариациями, которые, если честно, сути не меняют. И менее героическим подвиг Марата не делают. Рассуждать, кто прав, сейчас не время. А спросить, как было на самом деле, уже не у кого — за 70 лет многое забылось, обросло легендами. Что говорить о деталях последнего боя Марата, если даже дат рождения, по разным источникам, у белорусского героя — две. В Станьково память земляка чтут 10 октября, а в Минске — 29-го. Хотя, может, это и неплохо?

...Уставший Марат попросился прилечь. Но сон был коротким. Раздались выстрелы — в деревню ворвались немцы. 

— Ларина уже в поле догнала пуля, — повествует взрослыми словами семиклассник Илюша. — А Марат успел достичь кустов, там и пришлось принять бой. Сначала строчил автомат, потом рванула первая граната. Немцы уже падали и не поднимались. Они почти не стреляли — видели, что в кусты забежал подросток. Значит, хотели взять живым. Это хорошо известно, потому что происходило на глазах у всей деревни. Рванула вторая граната — и все затихло...

— Существует даже легенда — когда фашисты подошли к погибшему Марату и один из них достал штык, чтобы нанести удар, офицер сказал: «Это герой! Так должен воевать каждый немецкий солдат», — подытоживает Надежда Рудак.

После войны Николай Баранов, командир бригады имени Рокоссовского, в которую входил и партизанский отряд имени 25-летия Октября, признает: за каждую разведоперацию, за каждый бой Марат заслуживал награды. За четыре месяца 1944 года — три благодарности. За полтора года в отряде — орден Отечественной войны I степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». Высочайшего звания Героя Советского Союза и ордена Ленина Марат Казей будет удостоен посмертно. Спустя 20 лет после Великой Победы.

«В пионерском отряде он был звеньевым и горнистом... Очень любил военные игры, с увлечением пел песни, любимыми были «Орленок» и про Чапаева, которому Марат просто поклонялся. Он много читал о героях Гражданской войны, с большим интересом — научно-фантастические произведения Герберта Уэллса и Жюля Верна... Всегда был занят делом, любил труд и много помогал в работе по дому, особенно бабушке: носил ей воду, колол дрова, таскал мешком траву для свиней и т.д. Отличался Марат серьезностью и выдержкой, а вместе с тем был исключительно скромен и застенчив», — читаю пожелтевшие от времени листочки воспоминаний Ариадны Казей о младшем брате. 

Создание музея в минской школе №28, где она долгие годы преподавала белорусский язык и литературу, во многом — ее заслуга. Заслуженный учитель Белорусской ССР, Герой Соцтруда, Ариадна Ивановна передала музею бесценные семейные реликвии — сшитый мамой матросский костюмчик, фуфайку, ушанку Марата. А также уникальный снимок, сопровождающий теперь все энциклопедические статьи и интернет-публикации. Обычный портрет мальчишки с умными глазами. Ничего особенного. Если не знать, что сделал его обыкновенный фашист, зашедший во двор к бабушке Марата попросить «яйки». На следующий день немец принес снимок — лучшее фото пионера-героя за короткие 14 лет...   

Героической, к слову, была жизнь самой Ариадны Ивановны. И не потому, что заслужила орден Ленина и Золотую звезду «Серп и молот», хотя для учителя школы такая награда дорогого стоит. Лютой зимой 1943-го партизанка Ариадна Казей обморозила ноги. Спасти их — в то время и в той ситуации — не представлялось возможным. Раскаленной на огне ножовкой врач отрезал 17-летней девушке обе ноги. В полевых условиях. Без всякого наркоза. 

— Потом Ариадна требовала пистолет, — перенимает эстафету у брата-близнеца семиклассник станьковской школы Егор Образцов. — Но кто-то сказал: с бедой надо переночевать... После войны она поступила в пединститут, танцевала, занималась физкультурой, и долгое время сокурсники даже не догадывались, что Ариадна — инвалид, протезы были сделаны в виде модных сапожек.

После той операции было еще шесть. Ариадна все вытерпела, выстояла, словно дала обязательство жить за себя и за Марата. Родила сына, дочь, стала бабушкой и прожила 82 года. Недавно ее правнучка — ученица минской школы №28 Александра Казей — победила в творческом конкурсе, посвященном Марату. 

— В жизни всегда есть возможность совершить подвиг, — перефразировала уже забытое выражение пролетарского писателя Надежда Рудак. — Об этом мы говорим детям. Об этом — и стенд музея, посвященный выпускнику нашей школы Николаю Кобликову, в 19 лет погибшему в Афганистане. Его рота попала в окружение душманов. Грозил плен. Выбраться можно было только по минному полю. Первым пошел Коля. Почти преодолел опасный участок. И вдруг прогремел взрыв... Роту он спас... А когда-то здесь, в музее, под портретом Марата Казея, Колю принимали в пионеры. 

— Что нужно, чтобы совершить подвиг? — спрашиваю у Илюши и Егора. 

— Смелость. Героизм. Любовь к Родине...

Такие простые слова. И такие великие понятия. Почти исчезнувшие из лексикона и жизни.

— Имя Марата живет, зайдите в любое учреждение — вам все про него расскажут, — убеждает замначальника отдела образования, спорта и туризма Дзержинского райисполкома Татьяна Апранич. — Сохраняя историческую фактуру, мы сохраняем традиции. А когда традиции живут, крепчает народ. Для белорусов важно не ажиотаж создавать вокруг своих героев — память должна быть тихой. Но постоянной. Не от даты к дате. 

— Первого сентября после общего урока все первоклашки обязательно приходят в музей, — конкретизирует замдиректора по воспитательной работе станьковской школы Наталья Кривицкая. — У Мемориального комплекса, где похоронен Марат, ученики бывают каждую неделю: благоустраивают, убирают территорию, проводят экскурсии. Ежегодно выезжают на место гибели. Школа и пионерская дружина носят имя Марата Казея, по-другому нельзя. Да, в 90-е годы было непросто — музей находился в парке, его начали грабить. Но с 2004 года снова работает, теперь — в школе. И очень востребован. К нам едут не только со всей Беларуси. Посмотрите книгу записей — тут и Подмосковье, и Сыктывкар...

— Война унесла жизнь каждого третьего белоруса, это высокая цена за Победу, — продолжает Татьяна Апранич. — Поэтому все мероприятия в школах и социально значимые проекты направлены на популяризацию патриотических настроений. А в Станьково давно сложилась традиция — каждый год, после выпускного бала в райцентре Дзержинск, школьники возвращаются в село и идут к Мемориальному комплексу — почтить память Марата.