Валерий ШАМБАРОВ

16.04.2025

Отдельных, специальных воинских законов в нашей стране долгое время не существовало. Витязи-дружинники являлись княжескими или боярскими слугами, выполняли административные и хозяйственные функции. Отряды ратников-ополченцев пополнялись вооруженными купцами, ремесленниками, землепашцами. Преступления и их тяжесть определялись в этой среде православными канонами, а также устоями тех или иных княжеств. Так, после Ледового побоища Александр Невский судил изменников как новгородский князь, но приговор им утверждало вече, отправившее на виселицу вместо троих половину псковских коллаборационистов. Служебные обязанности воинов определялись в основном нормами феодального права. К примеру, в 1454 году князь Иван Можайский не выполнил приказ сюзерена, московского государя Василия Темного, не выслал удельное войско против татар и тем самым нарушил присягу, после чего лишился родовых владений. Первый в отечественной истории военно-уголовный и военно-процессуальный кодекс «Артикул воинский» появился в России 310 лет назад, 6 мая 1715 года.

В XV–XVI века в военизированных общинах донских, днепровских, яицких, терских казаков вырабатывались свои нормы права — куда более жесткие, нежели в Центральной России, и это в условиях постоянной опасности было оправдано: за грубые нарушения дисциплины в походе, кражи у товарищей и некоторые другие серьезные преступления полагалась смертная казнь. В то же время в стране стали появляться профессиональные военные: дворяне, дети боярские (мелкопоместные дворяне), пушкари, стрельцы. Их служба рассматривалась как обязанность перед монархом, за выполнение которой ратник получал от государя землю, жалованье, льготы. Армия в тот период все еще не была постоянной, после кампании распускалась по домам заниматься хозяйством, ремеслами, торговлей.

Уголовно-нормативную базу с учетом военной специфики начал формировать Иван Грозный. В 1549 году первый Земский собор вывел детей боярских из-под юрисдикции наместников и волостелей (местной администрации): военное сословие служило царю и подлежало только его суду. В 1550-м был принят Судебник, полный свод законов России, где впервые упоминается чисто воинское преступление. «Градскому сдавцу», т.е. сдавшему крепость воеводе полагалось «живота не дати, казнить смертию». В 1555–1556 годы царь ввел «Уложение о службе», определившее порядок формирования поместной конницы. Предусматривались меры денежного поощрения (если землевладелец выставлял воинов больше, чем от него требовали) и штрафы за невыполнение установленных норм.

16 февраля 1571-го по указу Ивана IV князь Михаил Воротынский разработал Приговор о станичной и сторожевой службе. Этот, по сути, первый русский воинский устав узаконил правила охраны границы «сторожами» (постами) и «станицами» (конными патрулями). В условиях постоянной угрозы со стороны крымских татар, литовцев и других соседей строгий порядок на кордонах был крайне необходим. Если караульные, не дождавшись смены, покидали вверенный участок и туда врывались враги, то виновных ждала участь «быти казненым смертию». Если небрежность в службе и оставление границы без надзора обходились без тяжких последствий, то полагалось «за то бити кнутием». Если смена опаздывала — она обязана была платить тем, кому пришлось дежурить сверхурочно, «по полуполтине на человека в день». Устанавливались материальные взыскания с тех, кто прибывал на службу на плохой лошади, терял чужого коня и прочее.

В последующие времена Россия все более тесно взаимодействовала с Европой. Перенимала и опыт военного законодательства. В 1607 году царь Василий Шуйский (возможно, по инициативе военачальника Михаила Скопина-Шуйского) велел перевести трактат барона Леонгарда Фронспергера под названием «Военная книга», ставший в дальнейшем основой «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки».

Мастер Анисим Михайлов-Радишевский, доработавший первоисточник, добавил обширный раздел «Статейная роспись пушкарская», где уделялось большое внимание аспектам военного права. Причем рассматривались проступки, касавшиеся не только артиллеристов: самовольное отлучение от орудия, доступ к нему посторонних, утрата его и небрежное хранение, пьянство до неспособности нести службу, неисполнение приказа, драки, смута, измена, грабеж, насилие над мирными жителями, «блудное сожительство» с чужой женой...

«Устав» и «Статейная роспись» так и не были внедрены на практике, однако по тексту видно, что в России хорошо понимали, какие деяния являются воинскими преступлениями, и реально боролись с ними.

Очередную кодификацию русских законов осуществил царь Алексей Михайлович. Специально созванный им Земский собор в 1649-м принял «Соборное уложение». Военному праву посвящалась особая глава (7-я) — «О службе всяких ратных людей Московского государства», включавшая в себя 32 статьи. В разработке участвовали делегаты «всей земли», в том числе сами военнослужащие, и не удивительно, что законодательство затронуло больные для них темы должностных преступлений: незаконный отпуск со службы, задержки жалованья, взяточничество, поборы с подчиненных, принуждение их со стороны начальства работать на себя, рукоприкладство, ложная отчетность. Рассматривались особенности материальных конфликтов, регулировались цены на продукты снабжения, запрещалась спекуляция.

«Соборное уложение» определяло также ряд преступлений в период боевых действий. Измена, убийство, изнасилование карались смертной казнью. Дезертирство, бегство с поля боя — битьем кнутом. У дворян в случае рецидива изымалась часть земли с денежным штрафом, в третий раз они лишались поместья. За грабеж полагалось «доправить вдвое», вернув захваченное пострадавшим. Впрочем, во многих случаях наказания назначались, как «государь укажет», «смотря по вине». В 1645 году между Кагальником и Азовом царское войско и донские казаки вступили в сражение с крымской ордой и турецкими янычарами. Часть наших ратников в панике побежала, погрузилась в лодки, а «лишние» порубила (дабы за беглецами не погнались), обрекая товарищей на гибель. Однако те героически отбились и прогнали врагов. Царь их наградил, а паникеров велел бить кнутом, «чтоб такое воровство другим было не в повадку». В 1654-м государь выступил на поляков. Авангард шел без разведки и охранения нигде не выставлял. Ночью произошло вражеское нападение. Воины, в ужасе бросившие пушки, обозы, оружие, примчались в главный лагерь под Смоленском. Иностранные советники указали царю, что в подобных случаях в западных армиях применяется показательная казнь, но тот данный совет отверг с негодованием: «Трудно пойти на это, ибо Господь не всех наделил равным мужеством». Об утрате артиллерии и обоза сказал: «Радуйся, что люди целы». Виновных командиров понизили в чинах, кое-кого выпороли, осрамившихся бойцов вернули в строй.

Военное искусство не стояло на месте, армия реформировалась. Сокращалась доля поместной конницы. Основой вооруженных сил становились полки «нового строя» — солдатские, драгунские, рейтарские (первые появились при отце Алексея Михайловича Михаиле Федоровиче). Правда, они, как стрельцы или казаки, все еще были «поселенными». Им выделяли землю, чтобы в свободное время занимались хлебопашеством, скотоводством, освобождаясь от пошлин. Совершенствовалась командная структура. Временных воевод и их подручных заменяли начальники с постоянными воинскими чинами: генералы, полковники, капитаны, поручики. Увеличивалось значение полевой артиллерии, инженерного дела, пехоты, росла роль строевой подготовки.

Обновить армию в полной мере выпало сыну Алексея Михайловича Петру I. Однако правовое обеспечение осуществляемых преобразований оказалось совершенно недостаточным. Упущения приходилось компенсировать частными распоряжениями, указами, например — о наказании кнутом лиц, вздумавших бить караульного (1699). Прежние законы подобных казусов не предусмотрели.

Приступая к строительству вооруженных сил, царь стал думать и о солидном юридическом фундаменте, а поскольку реформы велись по западным образцам, монарх обратился к иностранному опыту. Во время собственного турне по Европе направил полковника Вейде в Священную римскую (Австрийскую) империю изучать военную организацию. Тот в 1698 году представил государю первый Устав по подготовке войск, «как содерживаться, такожды и статьи или артикулы, какое кому наказание за вины».

Документ был несовершенным, мог использоваться разве что в качестве приблизительного или временного. Дальнейшие преобразования пришлось осуществлять в ходе долгой и тяжелой Северной войны. Новые полки формировались по «государеву набору» — на «контрактной», добровольной основе, но с пожизненной службой. Перевооружали и переучивали солдат старых полков, перебрасывая с места на место, отрывая от поселений и хозяйств. С 1705 году царь стал пополнять войска посредством рекрутских наборов.

Над правовой основой армии работать не бросил, поручил генералу Брюсу и начальнику Приказа артиллерии Виниусу «в воинских правах трудиться». Периодически возвращался к данной проблеме. Около 1705 года издал проект «Уложения или права воинского поведения», апробированный в армии фельдмаршала Шереметева в Прибалтике. Второй вариант, «Артикул краткий, выбранный из древних христианских воинских прав, иже о богобоязни и о наказании разных злодеев», был разработан в 1706 году для корпуса Александра Меншикова, оперировавшего на чужой территории вместе с союзными саксонцами. Этот военно-уголовный кодекс впервые установил два вида армейских судов (полковые и генеральные), регламентировал процедуру судопроизводства, отделил от уголовных наказаний дисциплинарные взыскания, налагаемые начальником лично.

Экспериментальные положения не были законами, являлись ведомственными документами и применялись ограниченно, но позволяли начать строительство военно-судебного аппарата или использовать их при отсутствии иных правовых актов. Над окончательным проектом Петр I трудился не спеша. Изучал иностранные источники, оценивал разные редакции. Наконец, 26 апреля 1715 года (ст. ст.) издал Артикул воинский, в котором исследователи находят заимствования из шведских, саксонских, австрийских, французских образцов.

Современных читателей поражает жестокость данного «кодекса»: за большинство преступлений — смертная казнь, за относительно легкие — членовредительство, шпицрутены, кандалы, стояние под ружьем. Следует принять во внимание то, что сказалась здесь как раз импортная основа. Европейские армии той поры формировались в основном из наемников, вербовали всякий сброд, люмпенов, преступников. Сделать из них хороших солдат, держать их в беспрекословном повиновении можно было только с помощью ежовых рукавиц. Наказания устанавливались именно такие, чтобы на примере одного провинившегося устрашить других.

Что ж, царь Петр тоже строил армию из совершенно разного, часто весьма неподатливого материала, направляя его энергию в единственное, нужное для побед русло. И все же у русского монарха в его Артикуле прослеживается и своя, «авторская» линия. Кодекс глубоко религиозен и отнюдь не случайно открывается присягой, церемонией ее принесения. Воин клялся перед Богом верно и послушно служить государю, а значит, нарушитель клятвы совершал преступление даже не перед монархом, а перед Самим Господом. Петру Алексеевичу в этом отношении оказалась близка идея шведского первоисточника XVII века, законодательства суровых, ортодоксальных лютеран.

Самодержец развил и углубил заимствованную идею. В первой же главе разъяснил, что страх Божий обязателен для всех христиан, но на войне имеет сугубое значение: среди смертельных опасностей без Господа ты — никто и ничто; кто, как не Он, определяет исход схваток, дарует победы... Прогневив Творца, нечестивец подставляет под Его гнев товарищей, государя, все Отечество. Таким образом, чернокнижие, сатанизм, богохульство, а также попустительство чужому святотатству влекли за собой самую страшную кару. Смертный приговор следовал и за попытку самоубийства как за тягчайшее преступление перед Богом, отвержение Его воли.

Прямым продолжением главной идеи Артикула являлась вторая глава (всего их было 24, 209 статей) «О службе Божии и о священниках». В ее содержание государь внес много своего, русского, того, с чем сталкивался на собственном опыте. Строго порицались и карались неявка на богослужение по неуважительной причине или случаи, «когда офицер при молитве пьян явится» (на первый раз — арест, на второй — временное отстранение от должности, на третий — разжалование в рядовые). Вводился запрет «презирать и ругаться» по отношению к священникам. Меры взыскания применялись и к ним самим, если кто-то вел себя неподобающим образом, для других «соблазн чинил» или был «во время службы Божия пьян» (имели место наказания от вышестоящего священника, духовный суд, лишение сана).

Русская специфика в Артикуле, несомненно, присутствовала. Если, допустим, в европейских армиях дуэли были широко распространены (репутация лихого бретера возвышала дворянина, делала его героем, кумиром дам и молодежи, из-за капризов «чести» погибали сотни офицеров), то русский царь запретил поединки под страхом смерти для всех участников и соучастников, включая секундантов, даже тела убитых дуэлянтов постановил вешать с позором.

Военно-судебные органы в нашей стране были новшеством. Потребовалось особо оговорить неприкосновенность служащих, настрого защитить их от мести и всяческих помех в выполнении поставленных задач.

При разработке Артикула царь коснулся и таких преступлений, которые совершаются не только в армии. В существовавшем законодательстве они оказались либо пропущенными, либо сами нормы к тому времени устарели. Кодекс военного права впервые в России определил сексуальные извращения, «нетрадиционную ориентацию» как уголовные преступления (глава 20, «О содомском грехе, о насилии и блуде»). В главе 19 «О смертном убийстве» государь обосновал правила судебно-медицинской экспертизы, пояснил, какие раны следует признавать смертельными. Ввел и понятие необходимой самообороны.

Главу 22 «О лживой присяге и тому подобных преступлениях» Петр I дополнил статьей о фальшивомонетчиках, подделке документов, торговых обманах. Вследствие подобных добавлений Артикул вышел за рамки военного законодательства, посему царь велел рассылать его не только в войска, но и в губернские канцелярии.

Одной из особенностей русской специфики стала… гуманность. Драконовские меры имели и свою позитивно-оборотную сторону, например, защищали мирных жителей на чужой территории: за убийство, изнасилование — смертная казнь, как и за бессудную расправу с пленными. Даже при взятии штурмом вражеских городов за разорение церквей, школ, госпиталей виновных казнили. Брались под охрану «женский пол, младенцы, священники и старые люди». Грабеж в ту эпоху считался законным вознаграждением солдат, однако царь Петр ограничил этот «промысел» городами, захваченными с боем, и строгим контролем со стороны командиров. Последние объясняли подчиненным, что и кому позволено грабить, в иных случаях разорение населения «в земле неприятельской» влекло наказания в зависимости от украденного (опять же вплоть до смертной казни). Такой подход европейским правилам войны никак не соответствовал. Вспомним хотя бы нашествие шведов на Украину. Села они разоряли подчистую, а в случае сопротивления (часто и без него) в наказание за непокорство или, срывая злость за поражения, резали поголовно жителей городов и слобод, невзирая на пол и возраст.

Недостатки и недоработки в деле составления Артикула тоже, разумеется, имелись. Некоторые наказания за совершенные преступления не были четко определены, а потому назначались «по рассмотрению суда», «по вине». Тем не менее начало российскому военному и военно-уголовному праву было положено. Что же касается жестокости петровского кодекса, то необходимо сделать еще одну поправку: суд, как правило, находил те или иные смягчающие обстоятельства, учитывал прежние заслуги, а люди в России при масштабных начинаниях царя были очень нужны. Поэтому дезертирам и другим преступникам смертные приговоры чаще заменяли каторжными работами. И тем не менее суровые законы помогли внедрить железную дисциплину в зарождавшуюся регулярную армию, что было тогда жизненно необходимо.