Валерий ШАМБАРОВ

24.09.2024

Материал опубликован в августовском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Всего лишь за год до начала Великой Отечественной Эстония, Латвия и Литва легитимно и демократично вошли в состав СССР. Явка на внеочередные парламентские выборы после легализации запрещенных левых партий оказалась рекордной. Избранные парламенты приняли соответствующие новым геополитическим условиям решения. Литва при этом была еще и щедро вознаграждена: Сталин вернул ей ранее захваченные поляками Вильнюс с областью...

Перед этим в Прибалтике два десятилетия насаждались местные национализмы и русофобия, чем активно пользовалась Германия, взращивая свои «пятые колонны».

Уже на второй день войны, 23 июня 1941-го, в Каунасе вспыхнуло восстание: убивали советских служащих, провозглашали независимость Литвы. В Риге гитлеровцев с воодушевлением встречали местные националисты, а их лидер Вейс по радио призывал к поддержке оккупантов и уничтожению «вредных элементов». Примерно то же было в Таллине. Кстати, с холокостом прибалты немцев опередили. Литовское восстание сопровождалось зверским истреблением евреев. В столице Латвии «борьба за независимость» началась сожжением 500 человек в хоральной синагоге.

И тем не менее «национальные правительства» были сразу же разогнаны, а права «союзников» — ограничены вербовкой в полицию. Даже марионеточные государства создавать там никто не намеревался. Разработчику «Генерального плана «Ост» доктору Майеру Гиммлер однозначно указал: «В район заселения на Востоке следует включить Литву, Латвию, Эстонию, Белоруссию и Ингерманландию, а также Крым и Таврию... Упомянутые области должны быть тотально германизированы, то есть тотально заселены» (немцами). Часть коренных жителей считалась пригодной для германизации, другая предназначалась для рабского труда и подлежала постепенному «выселению». «Выселить» немцы хотели половину эстонцев, латышей и литовцев, а куда именно — видно из планов по «перемещению» евреев.

Эта программа уже осуществлялась. Из Прибалтики оккупанты выжимали сельхозпродукцию, в городах люди голодали, возникали десятки концлагерей. Жуткую известность стяжали Саласпилс и Вайвара, в которых гибли не только евреи и русские, но и сотни тысяч местных жителей. «Борцы за независимость» вовсю прислуживали хозяевам, помогали грабить собственные республики, охранять лагеря, бороться с партизанами, выполняли грязную работу палачей. Было сформировано 45 латвийских, 22 литовских и 26 эстонских полицейских батальонов. Видя такое рвение, гитлеровцы повысили уровень доверия к аборигенам, на базе их подразделений создали две латышские и одну эстонскую дивизии СС. Из литовцев набрали пять саперных батальонов вермахта и два добровольческих пехотных полка.

Война расколола прибалтийское население, другая его часть искренне восприняла СССР как свою страну. Активно действовали партизаны и подпольщики: в Эстонии — около 7 тысяч, в Литве и Латвии — примерно по 20 тысяч. Развернуться им не позволяли коллаборационисты, выслеживавшие и уничтожавшие их малочисленные отряды. В составе Красной армии врагов били 8-й эстонский, 130-й латвийский стрелковые корпуса, 16-я литовская дивизия. Дрались храбро. Оборонявшие Москву латыши стали гвардейцами, эстонцы покрыли себя славой под Порховом и Великими Луками, литовцы — при наступлении на Орел и на Курской дуге. На малой родине каждого из них ждали родные, близкие — все, кто на своей шкуре испробовал прелести оккупации...

1944 год начался с «первого сталинского удара», отбросившего гитлеровцев от Ленинграда. Наше наступление уперлось в линии долговременной вражеской обороны под Нарвой и Псковом. «Борцы за независимость» в тот период снова оживились, посчитали, что немцы после поражений пойдут на уступки прибалтам. Бывший премьер-министр Улуотс и его сторонники получили разрешение учредить Национальный комитет Эстонской Республики, который в знак благодарности поддержал мобилизацию эстонцев.

Вновь образованный орган присвоил себе статус «предпарламента» и готовил создание «правительства», а это не понравилось гестаповцам. С прихвостнями нацисты не церемонились, нескольких «предпарламентариев» арестовали. Остальные «свободные граждане» перепугались и притихли.

В Латвии лидер местных фашистов Целминьш, формировавший в начале войны карательные части и пополнения для СС, воссоздал в подполье свою, запрещенную немцами партию «Крест Перкунаса» и тоже предлагал соплеменникам сформировать «правительство». Пронюхавшее об этом гестапо отправило невесть что возомнившего о себе холуя в концлагерь.

Положение гитлеровцев тем временем ухудшалось. Летом 1944-го советские войска, освобождая Белоруссию, вступили на территорию Литвы. Находившаяся по приказу фюрера в Прибалтике группа армий «Север» пыталась выручить соседей, но ее соединениям красноармейцы даже не дали сосредоточиться для контрудара, стремительно раскидали врага. 3-й Белорусский фронт генерала армии Черняховского взял Вильнюс и Каунас. 1-й Прибалтийский генерала армии Баграмяна овладел Шауляем и ворвался в Латвию. Наши подвижные группировки вышли к Рижскому заливу, полностью отрезав группировку «Север» от других соединений оккупантов.

Германское командование мобилизовало все ресурсы и, не считаясь с потерями, коридор вдоль моря все-таки расчистило. Другим советским фронтам на этом направлении было приказано настойчиво атаковать, не позволять противнику снимать отсюда основные силы и резервы. Красная армия провела ряд операций: Ленинградский фронт маршала Говорова при поддержке Балтфлота взял Нарву (хотя в дальнейшем преодолеть многополосные позиции врага так и не смог); 2-й Прибалтийский генерала армии Еременко и 3-й Прибалтийский генерала армии Масленникова, взломав мощную оборону на реке Великой, освободили Псков, Остров, Опочку, в Латвии взяли Даугавпилс, в Эстонии — Тарту.

Гитлер требовал удержать Прибалтику во что бы то ни стало. Она оставалась очень ценной продовольственной и сырьевой базой, а при советском наступлении на Германию служила бы идеальным плацдармом для флангового удара. Потеря этих рубежей открывала русским пути к Восточной Пруссии, Балтийскому флоту, жизненно важным для немцев коммуникациям со Швецией.

Озиралась на этот регион и Финляндия. Когда наши армии сокрушили ее укрепления на Карельском перешейке, она согласилась было на переговоры о мире. Но стоило немцам прорвать перемычку, отсекавшую от Германии группу армий «Север», как финны заупрямились, принялись торговаться: а вдруг, мол, удача снова повернется лицом к Гитлеру?

С резервами у нацистов уже было туго, но для Прибалтики их не пожалели, в августе туда прислали большие пополнения живой силы и техники. Группировка «Север» под командованием фельдмаршала Шернера насчитывала 730 тысяч солдат, 1200 танков, 7 тысяч орудий, 400 самолетов. Укреплялась позиционная оборона. Особенно мощной она была на рижском направлении: четыре рубежа, два из них — по две полосы, каждая из которых состояла из двух-трех позиций с проволочными заграждениями, минными полями (а позиции включали в себя по две-три траншеи, соединенные ходами сообщения). Использовались многочисленные реки, озера, хутора, усадьбы с каменными постройками.

Под Нарвой, на перешейке между Финским заливом и Чудским озером, два наших наступления завязли не случайно. Там, где красноармейцы преодолевали одни преграды, враг строил новые. Дорогу русским преграждали три укрепленные полосы. Начальник генштаба Гудериан в то время докладывал фюреру: взломать такую оборону советские войска не смогут.

Не брезгуя уже ничьей помощью, гитлеровцы вспомнили о местных прислужниках. Эстонских политиков освободили и разрешили им заседать. 1 августа Национальный комитет осмелился назвать себя «носителем высшей государственной власти в Эстонии», образовал «правительство» во главе с Отто Тийфом. За это, разумеется, потребовалось отблагодарить истинных хозяев: 19 августа по указанию немцев «президент» Улуотс, выступая по радио, призвал народ защищаться от русских, вступать в ряды вермахта. Националистам позволили создавать и «свою армию»: бывший командующий эстонским флотом Питка и назначенный комитетом «главнокомандующий» Майде набрали 2 тысячи человек.

Между тем «восьмой сталинский удар» советская Ставка наметила тогда именно в Прибалтике. Большого численного перевеса у наших войск не было. Для операции выделялись 14 общевойсковых, 1 танковая и 4 воздушные армии общей численностью 900 тысяч человек, 3 тысяч танков и САУ, 17,5 тысяч орудий, 2600 самолетов (с дальней и морской авиацией — 3500). Действия четырех фронтов координировал маршал Василевский. Три Прибалтийских должны были концентрическими ударами прорываться к Риге, расчленить и уничтожить главные силы группы «Север». На Ленинградский фронт возлагалась задача освободить Эстонию.

14 сентября загрохотало и заполыхало на рижском направлении. Южнее Западной Двины войска 1-го Прибалтийского сумели тщательно разведать огневые точки врага, после чего орудия и штурмовики перемешали их с землей. Вдобавок наши построили в верховьях рек Лиелупе и Мемеле плотины и в нужный момент перекрыли их. Реки быстро обмелели. Две армии, рывком преодолевшие пару рубежей вражеской обороны, очутились в 20 километрах от Риги.

Севернее Западной Двины дело пошло гораздо хуже. Противник разгадал планы советского командования, отвел силы с передовых позиций, и наша артиллерия перепахала пустые траншеи. Соединения 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов встретили самое свирепое сопротивление, «прогрызали» оборону шаг за шагом.

17 сентября началось наступление Ленинградского фронта. Говоров и Василевский нашли способ обмануть неприятеля. Немцы ждали атак по-прежнему под Нарвой, но с данного участка была снята 2-я ударная армия генерал-лейтенанта Федюнинского, а 25-я бригада речных кораблей капитана 2-го ранга Аржавкина перебросила через Чудское озеро, причем очень скрытно, 100 тысяч человек, 1 тысячу орудий и 4 тысяч автомашин. Красноармейцы внезапно обрушились на фашистов под Тарту, в первый же день проломив вражеские позиции. Двинулись в тылы неприятельской группировки в районе Нарвы.

Шернер начал вытаскивать своих из западни, приказал им отходить на юг, к Риге, чего как раз и ждала под Нарвой наша 8-я армия. Как только траншеи и доты противника были брошены, она устремилась в преследование. Фронт рухнул. Прорыв в Эстонии стал последним звонком и для Финляндии. 19 сентября финское командование быстренько согласилось на все условия нашей Ставки. А в Таллине грянула, как гром среди ясного неба, эвакуация. В хаосе и неразберихе заявил о себе Национальный комитет, провозгласивший «независимость» и утвердивший «правительство» Тийфа. Последнее, правда, просуществовало два дня и отметилось лишь двумя делами: накропало декларацию о «нейтралитете в войне» и вывесило на башне Длинный Герман эстонский сине-черно-белый флаг (хотя осмелились пристроить его ниже нацистского, со свастикой).

Потом представители «суверенной власти» разбежались кто куда. Отряды «эстонской армии» дважды напали на русских в округах Харьюмаа и Ляэне, но были побиты и рассеяны. Наше командование пропустило вперед Эстонский корпус, чьи авангарды, не встречая сопротивления, за сутки промчались 100 километров и вошли неожиданно для всех в Таллин. В порту захватили 15 не успевших отчалить пароходов. В трюмах находились советские пленные, а палубы и каюты были забиты немцами и их прихвостнями. Сине-черно-белый и нацистский флаги с Длинного Германа скинули, вместо них водрузили советский.

Под Ригой, где сосредоточилась львиная доля группы армий «Север», продолжалось тем временем упорнейшее сражение. Во фланг прорыва 1-го Прибалтийского фронта Шернер бросил 380 танков и пехотные дивизии. В жестоких схватках те были остановлены. Немцев теснили. Враг отошел на внутренний рубеж обороны, сократив фронт на 300 километров и уплотнив его отступившими из Эстонии войсками. Ставка, получившая доклады о больших потерях, приняла смелое решение: 24 сентября приказала 2-му Прибалтийскому фронту сдвинуть две армии в полосу 1-го Прибалтийского, а Баграмян вывел из боя ударную группировку, перебазировал ее южнее, в Шауляй, нацелил на Мемель (Клайпеду).

Переброски огромной массы солдат, техники, вооружения командование фронта сумело осуществить всего за 10 дней, втайне от немцев, которые участок под Шауляем считали спокойным. Вражеские войска отсюда оттянулись к Риге, а шесть советских армий сосредоточились тут на узком промежутке в 31 километр. 5 октября после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной подготовки наши воины за час-полтора прорвали неприятельскую оборону. На второй день в образовавшуюся брешь вошли 5-я гвардейская танковая армия и 19-й танковый корпус. Мемель как часть Восточной Пруссии гитлеровцы превратили в крепость. Этот город наши блокировали, обошли и вырвались к Балтике. Группу армий «Север» снова отрезали от Германии.

Нацистское командование приказало заново пробить коридор, атаковать красноармейцев с двух сторон. Брошенные сюда соединения врага отвлек на себя 3-й Белорусский фронт, начавший наступление в Восточной Пруссии. Шернер перебрасывал из Латвии уже порядком измочаленные дивизии, которые поменять ситуацию уже не могли. Зато поднажали 2-й и 3-й Прибалтийские фронты.

Враги под Ригой не выдержали. 13 октября латвийская столица была освобождена. Картину тут застали совсем иную, нежели во внезапно захваченном Таллине. Гитлеровцы, отступая, разграбили все ценное, разрушили порт, мосты, электростанцию, заводы, водопровод, многие здания. Исстрадавшиеся жители со слезами встречали освободителей, в том числе земляков, воинов 130-го Латышского корпуса.

Ленинградский фронт и Балтийский флот начали масштабные десантные операции, очищая от неприятелей Моонзундские острова: Вормси, Муху, Даго (Хийумаа) и Эзель (Сааремаа). Остатки группы армий «Север» отступили на Курляндский полуостров. Пробиться к своим они уже не могли. Заняли оборону по рубежам рек...

Освобождение Прибалтики далось недешево. В сражениях полегли 62 тысячи наших воинов, втрое больше получили ранения. Гитлеровцев перемололи порядка 200 тысяч, 33 тысячи попали в плен. 26 вражеских дивизий были разгромлены, 3 — полностью уничтожены, 33 (растрепанные, численностью более 300 тысяч солдат и офицеров) — заблокированы в Курляндском котле до конца войны.

Часть полицаев и других нацистских пособников укрылась, другие ускользнули в Германию и Швецию, третьи стали «лесными братьями», с которыми война продолжалась до 1955 года, пока Хрущев не даровал им амнистию. Палача Латвии Целминьша спас нацистский концлагерь, откуда его освободили американцы. На родину подлеца не выдали, он в США стал профессором «Центра русских исследований». Приютили на Западе и других коллаборационистов, приберегая на будущее. После развала Советского Союза в Эстонии, Латвии и Литве их прославляли как героев, одновременно унижая и преследуя ветеранов Великой Отечественной, разрушая и оскверняя памятники воинам, захоронения тех, кто отдал жизни за свободу и спасение прибалтийских народов.

Сине-черно-белое полотнище развевается над таллинской башней Длинный Герман и сейчас. Его поднимают на рассвете под музыку национального гимна. Второй флаг, со свастикой, «из скромности» не вывешивают.