Валерий ШАМБАРОВ

12.06.2024

Материал опубликован в декабрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

150 лет назад, 1 января 1874 года (ст. ст.), император Александр II утвердил Устав о воинской повинности, завершив тем самым полосу нужных, своевременных военных реформ. Впоследствии ее суть и причины в исторической литературе были сильно искажены, обросли мифами: мол, поражение в Крымской войне показало техническую отсталость и низкое качество русских войск; те якобы обучались прежде лишь «парадной шагистике», вследствие чего и потребовалась кардинальная реорганизация. В действительности в арсеналах Вооруженных сил Российской империи тогда имелись (и успешно применялись) такие новинки, которых у западных противников не было вовсе: морские мины Якоби, ракетные установки Константинова — первые в мире системы залпового огня...

Поражение в военной кампании 1850-х тоже не было очевидным. Мощнейшая неприятельская коалиция обломала зубы, истекла кровью, сумев захватить лишь беззащитные Евпаторию, Керчь, а также южную часть Севастополя со скороспелыми земляными укреплениями. На северную, с долговременными каменными фортами, враги лезть даже не пытались, завязнув, обессилев. Все атаки интервентов на Балтике, Дальнем Востоке, Белом и Азовском морях, на Одессу, Николаев, Тамань были отбиты, а в Закавказье русские разбили несколько турецких армий, взяли Карс, Ардаган, Баязет, вышли к Эрзеруму...

Что же касается качества российских войск, то в сражениях Восточной кампании участвовало не более 10 процентов от их состава, причем не из отборных частей. Обычные, ничем доселе не примечательные армейские полки и флотские экипажи героически перемололи элиту англичан и французов. Но удивительно «вовремя» умер Николай I, а его наследника Александра заблаговременно окружили либеральные советники, убедившие государя: война проиграна, надо мириться любой ценой. Пропагандистская шумиха, россказни о поражении и «отсталости» открыли для этих деятелей путь к радикальным реформам — не военным, сугубо политическим.

Преобразования в 1850–1870 годы осуществлялись во всех европейских государствах, и наше переустройство шло в ногу со временем. Так, вопреки расхожим стереотипам, нарезные ружья в середине XIX столетия никакой новинкой не являлись. Их использовали еще в XVIII веке, а позже ими снабжали в России егерские части и лучших стрелков (26 штук на батальон), во Франции — пять батальонов егерей и дивизию алжирцев.

Англичане в ходе Крымской войны начали массово перевооружать пехоту винтовками Энфилда, но это себя не оправдало. Все ружья были длинноствольными и заряжались с дула. Дальность и точность стрельбы оказались выше, но и масса недостатков при этом выявилась: требовалось дольше заряжать, чистить; винтовки были весьма капризными, стволы часто разрывало по линиям нарезов... Британские солдаты охотно меняли эти ружья на «старушек Браун Бесс» — гладкоствольные кремневки образца 1722 года. Однако английская пресса сделала «энфилдам» невиданную рекламу, «увеличив» дальность стрельбы с 1250 футов до 1250 ярдов (вместо 381 м — 1143). В других странах, включая Россию, тем данным какое-то время верили.

После войны у нас перевооружали армию 6-линейными винтовками образца 1856 года. Кроме того, внедрялись новшества в артиллерии и на флоте. В Крымскую у обеих сторон были только гладкоствольные, заряжавшиеся с дула орудия, а после кампании начались опыты с нарезными пушками: замена бронзовых и чугунных стволов стальными, использование многоствольных митральез, картечниц Гатлинга. Приступили и к бронированию кораблей. Российское военное ведомство внимательно отслеживало новые поступления у иностранцев, хотя их образцы оставались крайне несовершенными. Наши власти пригласили в Россию создателя броненосца «Монитор» американца Эриксона, и тот понастроил здесь дюжину аналогичных кораблей, которые из-за чрезмерной тяжести могли ходить только у берега при тихой погоде.

И тем не менее начавшийся процесс перевооружения (а не увлечение «шагистикой») потребовал менять и методики обучения войск. Пока господствовала необходимость держать плотный строй — для нанесения штыковых ударов, отражения атак вражеской конницы и залповой стрельбы, — ключевым элементом во всех европейских армиях оставалась строевая подготовка. Теперь же потребовалось переучивание с залповой стрельбы на прицельную, с плотного строя на рассыпной. Соответственно, важность «шагистики» постепенно снижалась, а роль индивидуальной подготовки солдата, наоборот, повышалась. Военное министерство под руководством Дмитрия Милютина все эти мировые тенденции уловило, а методики физической подготовки дополнило обучением грамоте и письму (в западных армиях такого не было). В 1863-м для солдат были отменены телесные наказания (в Англии — на восемь лет позже).

На том же этапе были проведены и организационные преобразования. Территорию России поделили на военные округа, руководители которых занимались вопросами снабжения и обучения войск. Это не только улучшило управление, но и разгрузило аппарат министерства (в результате он был сокращен, а некоторые структуры объединились). Систему подготовки офицерских кадров через кадетские корпуса (таковых было 18) признали дорогостоящей и неэффективной. На их базе создали 4 военных училища и 11 гимназий (готовили подростков к поступлению в училища, но военными заведениями не являлись). На сэкономленные средства открыли также 13 двухгодичных юнкерских училищ.

Подверглись реорганизации и военные суды. Была учреждена военная прокуратура, а для подготовки специалистов в этой области — Военно-юридическая академия.

Образцом в деле проведения армейских реформ послужила Пруссия, ни малейшего отношения к Крымской войне не имевшая. Это была единственная европейская держава, где действовала всеобщая воинская обязанность. Прежде таковая вводилась в революционной Франции, но после Наполеона ее упразднили, заменив наемничеством, как в Англии. Если же добровольцев служить за плату недоставало, то использовались рекрутские наборы (от чего можно было откупиться деньгами).

В Пруссии в строй становились не все, в армию отбирали лучших. Остальные мужчины числились в ополчении-ландвере, но и они проходили серьезную подготовку. Служба была весьма престижной: лицу, не исполнившему эту обязанность, запрещалось занимать государственную или общественную должность. Пруссаки приняли на вооружение заряжавшиеся с казенной части пушки Круппа, а также винтовки Дрейзе со скользящими затворами и бумажными патронами (данные ноу-хау были строго засекречены).

В тогдашней России уже давно стоял перед властями вопрос: как сократить в мирное время вооруженные силы, чье содержание ложилось тяжким бременем на казну и народ, но при этом иметь возможность быстро нарастить контингенты в случае войны? Еще Николай I признал систему воинской повинности наиболее оптимальной, вот только возможности ее ввести у него не было: почти постоянно сохранялась угроза войны, и для сокращения армии в мирный период следовало заранее обучить всему необходимому резервистов. Первый, подготовительный шаг к этому император сделал в 1834 году, в момент «передышки» после войн с Персией, Турцией и польского восстания. Царь снизил срок действительной службы солдат с 25 до 20 лет. Потом их увольняли в «бессрочный отпуск», и они еще пять лет числились в списках воинских частей, при необходимости «отпускников» могли вызвать. В 1851 году, когда обстановка казалась спокойной, государь сделал следующий шаг, снизил срок строевой до 15 лет. Соответственно, увеличивалось количество обученных резервистов. В 1853-м грянула Крымская война, и все они вернулись в войска. Тогда же выявился серьезнейший недостаток: части из этих «запасников» получались «второсортными», плохо сработанными, там остро не хватало командных кадров.

В 1859 году Александр II восстановил довоенное положение о 15-летней действительной службе, а в 1863-м Англия и Франция разожгли восстание в Польше, открыто поддержали мятеж, выставили ультиматумы, настаивая на удовлетворении требований поляков, угрожая вмешаться. Герцен из Лондона призывал Запад к новому «крестовому походу» против нашей страны, всячески издевался и глумился: «Всю Россию охватил сифилис патриотизма!» В такой ситуации призыва «отпускников» было мало, пришлось провести два рекрутских набора. В итоге сформировали 19 дополнительных дивизий, после чего проявились старые недостатки: резервисты оказались гораздо хуже служивых. Без большой войны на сей раз обошлось, а русское правительство заняло твердую позицию и на уступки мятежникам не пошло. Французы с англичанами брали тогда на испуг, Севастополь они еще не забыли и повторять бойню не рискнули. Ну а без интервентов с поляками разобрались быстро.

Данный кризис помог Александру II и Милютину найти нужное решение для строительства армии. В 1864 году «отпускных» демобилизовали, а кадровые структуры новых дивизий сохранили. Количество соединений осталось прежним, согласно разнарядке военного времени, а число солдат соответствовало условиям мирного периода. При мобилизации численность войск увеличивалась не за счет новых частей, а посредством пополнения уже существовавших. Для этого начали создавать запасы оружия, снаряжения. В 1868-м был сделан еще один шаг: срок действительной службы снизился до 10 лет.

В 1866 году Пруссия повела борьбу за объединение Германии. Наголову разгромила Австрию, потом разнесла в пух и прах французскую армию. Проявили свои ценные качества винтовки Дрейзе и орудия Круппа. И тут новый виток перевооружения начался во всех странах. В России взялись переделывать под заряжание более эффективными патронами «6-линейки»: вначале — под систему Карле с игольчатым ударником, затем — под капсюли Крнка. Далее закупили в США «берданки» и только в 1870-е приступили к выпуску на своих заводах улучшенных русскими оружейниками ружей Бердана №2.

На флоте дело в свои руки взял талантливый, изучивший кораблестроение в разных странах контр-адмирал Андрей Попов. Закупив орудия Круппа, он в 1869 году заложил лучший по тем временам броненосец «Петр Великий», за ним — два бронепалубных крейсера.

У пруссаков переняли и систему воинской обязанности (1868-м на нее перешла Австро-Венгрия, в 1872-м — Франция). В 1870 году Александр II издал манифест, оповестивший о переходе на аналогичный способ комплектования войск. Началась непосредственная подготовка реформы, которая была осуществлена в январе 1874 года. Воинская повинность распространилась на всех мужчин старше 20 лет независимо от социального происхождения. Срок службы в армии отныне составлял 15 лет (шесть в строю и девять в запасе), на флоте — 10 (семь в строю, три в запасе). Количество новобранцев определяло Военное министерство, а среди достигших нужного возраста молодых людей проводилась жеребьевка. Те, кто не попал на действительную, зачислялись в ополчение. Преобразования стали важнейшим этапом в развитии российских Вооруженных сил, придав им статус массовых, всенародных, отвечающих требованиям конца XIX столетия. Основные положения внедренной системы использовались и позже, в советский период, вплоть до нынешних времен.

Впрочем, реформа Александра II и Милютина имела и существенные недостатки: не предусматривала предварительной работы по учету и изучению призывников, а слепой жребий игнорировал их физические и моральные качества. Потенциально лучшие могли остаться «за бортом», худшие — в строю. Военное обучение для ополченцев так и не наладили, что крайне болезненно сказалось в годы Первой мировой войны. Даже введенная Николаем I в старших классах гимназий и вузах начальная военная подготовка была упразднена. Интеллигенция, напротив, получила всяческие льготы, освобождения от призывов, что, конечно же, не способствовало выработке патриотического мировоззрения. В итоге большая часть образованного класса все заметней скатывалась в космополитизм, либеральный пацифизм, оппозиционность по отношению к властям.

Да и само понятие «повинность» было крайне неудачным, как бы подразумевало эдакий подневольный труд, «обязаловку», снижало престиж военной службы. У казаков данный термин вызвал бурный протест в 1875-м, когда устав распространили и на них. Они традиционно понимали ратное дело как свое главное жизненное предназначение, высший долг. Поправку в этом плане внесли уже в советские времена, признав службу по защите Отечества почетной обязанностью каждого гражданина, его священным долгом перед Родиной.