Эрик КОТЛЯР

13.10.2022

Материал опубликован в майском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Такие дни, как сейчас, шахтерский край в своей истории уже переживал: после освобождения от фашистских захватчиков в 1943 году начался процесс возрождения разрушенного войной хозяйства. Строчки тогдашних газет донесли до нас правду об удивительном энтузиазме, о самоотверженности тех, кто по призыву комсомола приехал возвращать жизнь на истерзанную, усеянную вражескими минами землю. Молодежь в ту пору совершила, казалось бы, невозможное.

Двадцать тысяч юношей и девушек прибыли сюда из профессиональных училищ Москвы, Свердловска, Кирова, Иванова, Куйбышева, Вологды, Уфы, Грузии, Узбекистана... Еще клубились повсюду густые дымки, то там, то сям вспыхивали пожары. Но над обугленной пустошью, среди завалов мертвых шахт и заводов уже зазвучали юношеские голоса. Стратегическая цель была понятна каждому: требовалось во что бы то ни стало экстренно восстановить промышленный комплекс.

Отстраивали Енакиевский металлургический завод, Северо-Донецкую электростанцию, Зуевскую ГРЭС и другие важные объекты.

Москвичи за месяц восстановили две подстанции, очистили силовой кабельный канал, отремонтировали электрооборудование насосной станции. Ивановцы, ташкентцы, тбилисцы и кировцы вернули в строй паровозы, вагоны, прокатные станы, насосы, электрохозяйство.

Многие выполняли по три плановые нормы ежедневно. Каким образом? Просто трудились не покладая рук, не жаловались на то, что от постоянного напряжения адски ныли плечи, не сетовали на неустроенность быта, нехватку хлеба и многого другого. Понимали, что от их труда зависела жизнь страны, что вместе с бившимися на полях сражений старшими братьями и отцами они приближали Победу.

Враг, перед тем, как уйти, превратил донецкие города и села в сплошные развалины. Гитлеровское командование, отлично понимая, что возвращение в строй этого промышленного узла существенно усилит военную мощь Страны Советов, стремилось не только все разрушить здесь до основания, но и не допустить быстрого масштабного восстановления. На прокопченной дымом сражений территории, среди хитро упрятанных повсеместно вражеских мин каждый шаг мог оказаться роковым.

Ребята с Кубани (эвакуированные в начале войны в Узбекистан) прокладывали железнодорожные пути так быстро, что вскоре стало понятно: отряд сдаст объект на много дней раньше срока.

При отступлении фашистские саперы усеяли местность с особым старанием, используя упрятанные в деревянные ящики, словно в футляры, портативные мины. Обезвредить их не удавалось довольно долго, обычные миноискатели оказались тут беспомощны. Уже в первый день работы на насыпи кубанцы обнаружили шесть ящиков с «подарками», всякий удар лопаты мог привести к гибели.

Участок обработала присланная военкоматом саперная группа, и тем не менее ее командир еще раз предупредил об опасности:

— Будьте предельно осторожны! Каждый должен освоить технику безопасности и работать только там, где стоят флажки саперов — ни на шаг в сторону.

Досрочно сдав первую очередь полотна, комсомольцы приступили к прокладке параллельной ветки. Все ожидали пуска паровоза. Когда из-за пригорка показалась светлая струйка дыма и донесся перестук колес состава, воздух задрожал от громкого, дружного «Ура!» Забыв об осторожности, Даша Глушкова с радостным чувством вонзила лопату в насыпь...

Эхо от внезапного взрыва еще долго раскатывалось по округе. Кубанцы не сразу поняли, что случилось, несколько мгновений стояли перепуганные и растерянные. Когда рассеялась гарь, все увидели распростертую на рельсах девушку.

Похоронили ее неподалеку. На могиле провели траурный митинг, после которого отряд вызвался отработать еще одну смену. Разложив костры, трудились с особым ожесточением. С рассветом бригадир подвел итог: вместо одного километра верхнего слоя почвы расчистили пять. Этот отрезок полотна был полностью подготовлен для укладки пути...

Когда фашисты подходили к Новороссийску, многие оставшиеся без родных ребята из железнодорожного училища №3 отправились вместе с ним в эвакуацию в Тбилиси. В 1943 году узнали о комсомольских путевках на Донбасс, где еще не выветрился дух сражений, где их труд был так же необходим, как отвага воинов. За право поехать на стройку развернулось соревнование, по итогам которого актив училища заявил: достойны все, среди учащихся нет ни одного, на кого нельзя было бы положиться.

Отряд «тбилисцев» направили на Енакиевский завод, им предстояло восстанавливать один из главных центров отечественной металлургии. 19 октября 1943 года город встретил их превращенными в руины мартенами, заржавленными рольгангами прокатных станов, захлебнувшимися холодным чугуном домнами.

Молодых людей разбили на группы по профессиям, новороссийцам предстояло стать токарями, наладчиками, столярами, слесарями, электриками. Обучали их местные, срочно приехавшие в родные места мастера и рабочие. Быт приходилось налаживать с нуля: не на чем было сидеть, недоставало посуды, коек. Все лично необходимое создавали по окончании основной работы: девушки в наспех организованных столярных мастерских сколачивали деревянную мебель, парни из слесарных групп изготавливали из железных отходов как столовые ложки, так и кровати. Сначала изделия получались неказистыми, но очень скоро стали претендовать даже на некоторое изящество.

Ну а в производстве, само собой разумеется, проблем было не счесть. Работали в «цехах» — так называли пространство под открытым небом, где до прихода немцев действительно стояли заводские корпуса. Теперь же тут велись работы в любую погоду, на обжигающем, пронизывающем ветру. Без инструментов, требуемых деталей и запчастей, без специальных знаний и даже представления о том, как должны выглядеть воссоздаваемые механизмы, без чертежей, по которым можно было хотя бы разобрать изначальные контуры-проекции, комсомольцы приступили к возрождению металлургического комбината со сложнейшими технологиями.

Как, благодаря чему эти совсем еще юные ребята из ремесленных училищ оказались способны решить такую, казалось бы, непосильную, задачу? Может, они были какими-то особыми людьми? Нет, такими же, как все их сверстники предшествующих и последующих эпох. Просто им следовало показать в считанные недели, на что способна наша молодежь, принявшая эстафету трудовой доблести от довоенных строителей Магнитогорска и Днепрогэса.

«Комсомольские мстители! Нашим трудом мы мстим фашистским убийцам Донбасса!» — таков был главный лозунг возрождавших этот край молодых людей. Малоопытные, «зеленые» производственники результатами своего труда приводили в изумление повидавших виды рабочих.

Разбитый на группы отряд, продолжавший называть себя «тбилисцами», под руководством мастера Василия Колта приступил к строительству прокатного стана. Сложность заключалась в том, что никто из учащихся ничего подобного прежде не видел. Обращаясь к опытным специалистам, они просили набросать эскизы частей и деталей, а затем, склонившись над бумажными листками, старательно угадывали технический смысл замысловатых рисунков. Рылись в гигантских грудах мусора и порой находили нечто похожее, постоянно консультируясь при этом с бывалыми трудягами: «То, что нужно, или нет?».

Так обнаружили маховик маятниковой пилы с тройным, нанизанным на общий вал шкивом. В диаметре этот узел, некогда отброшенный чудовищным взрывом на полкилометра, достигал четырех метров! Находка представляла огромную ценность, но ставила перед комсомольцами сложнейший вопрос: как доставить эту махину на ее законное место, при том, что все вокруг загромождали высоченные горы из обломков и металлолома? И вот пока мастера искали оптимальный выход из ситуации, пятнадцать учащихся решили прикатить маховик вручную. Подталкивая его рычагами, они заставили глыбу металла сдвинуться с мертвой точки... Некоторое время спустя, с недоверием осматривая эту часть агрегата-колосса, старые рабочие качали головами и отказывались верить, что такое можно проделать без помощи механической тяги.

Разбиравшие груды хлама юноши выискивали нужные детали, и чем дальше, тем заметней пополнялся производственный арсенал.

Многие находки были в плачевном состоянии, требовалось время, чтобы вернуть им нужные качества-кондиции. Надя Юрченко, Маша Мехова и Люба Черноколова очистили и отшлифовали вручную шейки валов для пилы (каждая в полметра диаметром). Придирчивый инженер нашел части механизма в полном порядке.

Молодой слесарь Павел Бут возглавил группу по восстановлению сложнейшей системы водоснабжения доменной печи. На заводе эту домну нарекли «комсомольской»: ребята из отряда не жалели сил, чтобы поскорее вернуть ее в строй. Забитые окаменевшей землей, строительным мусором, покрытые ржавчиной, погнутые и покореженные взрывами тончайшие сетки фильтров закрепляли в специальных рамах и продували горячим паром. Сиреневые клубы дыма окутывали всех и вся вокруг, оседали на одежде, мгновенно покрывая ее на трескучем морозе твердой коркой. Так, в «ледяных доспехах», и работали по двенадцать–четырнадцать часов.

Слава о ребятах пошла по заводу тогда, когда они в лютую стужу, при сильнейшем ветре, на сорокапятиметровой высоте вызвались вязать на колошниковой площадке узлы стальных тросов. Казалось, от мороза вот-вот лопнет металл, что уж говорить о руках, прилипавших к нему намертво. Первыми покорили высоту Бут и его друг Алексей Смирнов, но уже на следующий день в бригаде не осталось ни одного парня, не испытавшего свои силы на верхотуре. Комсомольскую домну задули гораздо раньше намеченного срока.

Оставалось пустить рудочерпалку. Две бригады «тбилисцев» бились возле капризной машины, покуда не вдохнули в нее жизнь. У этих выдававших за смену по 500–600% от плана тружеников хватало сил и на то, чтобы устраивать по вечерам концерты, на которые собиралась вся округа. Духовой оркестр и песни «тбилисцев» быстро обрели в Енакиеве популярность.

Когда заработала первая домна, дала плавку бессемеровская печь, задвигались валки стана и ожил пятый мартен, ребята стали пропадать на заводе сутками: рассматривали мощные агрегаты в действии и с трудом верили, что это чудо создано их руками. Теперь появилось желание вникнуть в смысл технических законов производства.

Двести человек из тех, кто восстанавливал завод, переквалифицировались в слесарей-вырубщиков прокатного цеха и продолжили работать с той же отдачей. Заслужив право именоваться «донбассцами», о себе они по-прежнему говорили: «Мы — «тбилисцы».

Не уступали им в самоотверженности и молодые вологжане. Тем тоже выпала отнюдь не легкая задача — восстановить завод, который хоть и был меньше Енакиевского, но также оказался разрушен до основания. Вологодские парни уже через два месяца выдали первую плавку! Сначала в дело вступали станки, потом цеха. Производство развивалось так бурно, что очень скоро потребовались кузнецы, штамповщики, токари, электросварщики, плотники, наладчики... И тогда Вологда прислала еще один отряд комсомольцев — для работы в механическом, столярном и трубном цехах. Старейший мастер Алексей Шепетько, увидев в котельном цехе присланных на подмогу малорослых подростков, развел руками, посетовал:

— Ну и помощников прислали. Знаете, ребятки, а не понаблюдать ли вам денек-другой за работой в цехе?

Те не на шутку обиделись:

— Мы сюда не на экскурсию приехали. Наблюдать кто-нибудь другой будет, а нас ставьте на рабочие места.

В тот же день они самостоятельно гнули фасонные скобы, наваривали болты, клепали железные баки, котлы, воздуховоды. К вечеру, когда подсчитали сделанное, получилось: каждый вологжанин выполнил задание не меньше чем на 120%.

— Не ожидал! — восхищался Шепетько. — Извините, ребята...

Вскоре сюда прибыл отряд из Куйбышева. Между учащимися двух городов развернулось соревнование, но при этом на комсомольском собрании пришли к общему решению — вместе изготовить машины для завалки шихты.

Главный конструктор предприятия не только поддержал эту инициативу, но и помог разработать чертежи. Разобрав завалы на заводском дворе, нашли кое-что необходимое, остальное изготовили самостоятельно. По расчетам, машина должна была начать работу через тридцать суток, однако она подняла свой стальной хобот, дабы наполнить огненный зев мартена раскаленной мультой, через 23 дня. А вскоре еще одна заняла место по соседству. Теперь процесс завалки был существенно механизирован, что позволило резко увеличить выпуск стали.

Комсомольцы не только воссоздавали все разрушенное на поверхности, но и трудились под землей, ремонтировали и заново возводили затопленные лабиринты, попутно осваивая азы горняцкой профессии.

Залежи разрабатывали сразу, не дожидаясь восстановления хозяйства шахт. Многое приходилось делать самыми примитивными способами, вплоть до выноса на руках выработанной породы.

Сначала пласты вырубали по старинке — кайлом, наполненные вагонетки толкали по рельсам (почти невидимым под мутной водой) вручную. Потом производство наладилось. Выработки очищались от хлама, укреплялись новыми стойками. Доставленные туда помпы откачивали из подземелья воду. Зашипели компрессоры.

Как во времена Алексея Стаханова, лабиринты наполнились гулким эхом от дроби отбойных молотков. Ночная степь замаячила светом огней, которые оповещали: каждый день вступает в строй новая шахта! Донбасс начинал жить в привычном трудовом ритме...

Шахтерскому ремеслу молодежь обучали мастера из ФЗО-59. Они рассказывали, как до войны питомцы этой школы — врубмашинисты, навалоотбойщики, крепильщики, слесари — приходили на производство и своим трудом приумножали ее добрую славу. Кто-то даже разыскал старую газету (ее передавали из рук в руки) с заметкой о выпускниках Иване Цюренко и Василии Соловьеве, перевыполнявших норму уже в свои первые смены.

Рассматривая портреты предшественников, новички вполголоса говорили:

— У них получалось, и у нас получится.

А на следующий день добыли на несколько вагонеток больше, чем накануне.

Им было трудней, чем сверстникам — передовикам довоенных лет: то породой участок завалит, то внезапно вода хлынет, а то, глядишь, еще и мина где-то затаилась...

Первыми приходили в нарядную проходчики. То, что сегодня выполняют мощные врубовые комплексы, этим парням приходилось делать собственными руками. Они, как разведчики, шли впереди, готовя фронт работ товарищам. Следом продвигались крепильщики и навалоотбойщики.

Прибывшие из разных уголков страны комсомольцы все больше и больше приспосабливались к тяжелым условиям нового для них ремесла. В один из дней, когда замер показал, что штрек продвинулся на одиннадцать метров, седобородый крепильщик из вернувшихся в шахту пенсионеров обнял ребят и с чувством произнес:

— Молодцы, шахтеры!

Взяв на обучение тринадцать человек, он объяснил им, как ставят стойки, ремонтируют крепления. К его удивлению, новички уже с первого дня не только справлялись с порученным делом, но и использовали новшества, намного упростившие трудоемкую работу.

Навалоотбойщики поначалу давали на-гора по 30 тонн, но вскоре оказалось, что это — далеко не предел возможностей. Когда они нарубили за две недели 553 тонны — весть об этом разнеслась по всему Донецкому бассейну.