Прорвать оборону противника изначально планировали в том месте, где стояли не немцы, а румыны. Из соображений рациональности. Под натиском РККА те моментально побежали, в очередной раз подтвердив старинную шутку русских воинов — «как война, так румын за Сирет». Река такая есть в Румынии, за нее предпочитали ретироваться жители этого государства, в том числе при нападении запорожских казаков.

Помимо внутреннего кольца окружения, наши войска очень оперативно организовали и внешнее, удаленное от фронта на 40-100 км. Постепенно кольца начали сжимать, но давалось это достаточно туго, советские военачальники существенно недооценили противника, более того, они даже не сразу поняли, какую крупную группировку окружили.

Более 800 тысяч — такова официальная цифра немецких военнослужащих, которые закончили Великую Отечественную в Сталинграде. Погибшими и ранеными. Почти 240 тысяч пленных Кроме того, была еще масса «обслуживающего персонала» — техников, конюхов, поваров, фельдшеров и всевозможных военных полицейских. Значительную часть подразделений, в которых служили (или просто работали) эти люди, историки почему-то забыли, подсчитан был только штатный состав боевых частей. А это неправильно, урон Вермахту был нанесен очень серьезный, причем большинство штатских и иных специалистов были гражданами призывного возраста, то есть могли в любой момент пополнить немецкую армию. Всего Германия в Сталинграде потеряла полтора миллиона мужчин.

Контрнаступление обеспечили превосходством, но не в живой силе, а в технике (Рокоссовский, Еременко и Ватутин ценили жизни своих солдат), в танках — более чем в два раза, в полтора раза — по артиллерии. Причем, в основном, «матчасть» сосредоточили на направлении главных ударов. Советские генералы быстро учились — у своего же противника, который в 1941-м, значительно уступая Красной армии в численном составе и по вооружению, стремительными точными ударами окружал целые армии. Впрочем, филигранность действий Вермахта в начале войны наводит на нехорошие мысли о том, что дело не только в исключительной гениальности немецких военных…

Началась осада «котла», которая до середины декабря носила вялотекущий характер. Враг копил силы, советская армия готовилась к попыткам деблокировать окруженную группировку. Немцы уплотняли свои боевые порядки, становилось понятно, что наскоком их не взять. И тогда приняли решение ждать, пока у войск фон Паулюса не кончится провиант, горючее и боеприпасы. Практически все позиции Вермахта уже простреливала наша артиллерия, итог битвы, казалось, был предрешен.

Но 12 декабря была предпринята попытка прорвать блокаду, и только странная несогласованность действий немецких частей помешала этому. Почему-то окруженные не стали дожидаться, пока навстречу им ударит другая группировка, объяснить такой хаос в хваленом «орднунге» сложно. При этом стоит в очередной раз констатировать факт, что гениев в гитлеровской армии было маловато. Ляп просто классический. Хотя одну успешную операцию немцев по выводу войск из окружения все же стоит отметить. Весной 1942 года «котел» в районе города Демянск (Новгородская область) эвакуировали, организовав узкий восьмикилометровый «коридор». А нагрудный знак с щитом и надписью «DEMJANSK» совершенно справедливо стал одной из самых почетных наград Вермахта.

Подводить итоги операции «Уран» советские войска будут в январе 43-го, до Нового года враг держался. Но авиамост по снабжению немецких войск, так хорошо сработавший в Демянске, на этот раз не помог. Расстояние было слишком велико, а интенданты зачастую проявляли завидный идиотизм, граничащий с вредительством. Вместо еды, бензина и патронов самолеты привозили агитационную литературу, презервативы и прочую ерунду. В условиях суровой русской зимы это отнюдь не прибавляло боевого духа осажденной армии. Солдаты выискивали трупы павших лошадей и собак, конина вскоре стала деликатесом, а некоторые подчас не брезговали и крысами.

Гитлеровцы нередко до нитки обирали местных жителей, отнимали одежду и последние крохи продовольствия. Солдаты пытались выжить любой ценой. Впрочем, такими были далеко не все. Оставались и те, кто в этих условиях сумел сохранить человеческое достоинство. Когда-то давно, еще в студенческие годы, мне рассказывал о битве за Сталинград один пожилой человек. Тогда он был пацаном, и в их хату, вернее, уже в землянку (крышу снесло во время артобстрела, и все переселились в погреб) ввалились несколько немецких солдат. Они принесли тяжело раненого офицера явно невысокого звания — лейтенанта, в лучшем случае капитана, — и вели себя на редкость культурно. Не требовали «курку, яйки, млеко и шнапс», прекрасно понимая, что все вышеперечисленное отсутствует в принципе. Семья питалась полугнилой мерзлой картошкой и плесневым зерном, ничего другого не было.

По утверждению деда, именно после того, как полумертвый офицер что-то еле слышно прохрипел, солдаты развязали свои сухарные сумки и накормили мать, маленькую сестренку и его самого. На следующий день лейтенанта не стало, его похоронили на деревенском кладбище, еще через сутки пехотинцы ушли. Напоследок они оставили пару сухарей явно не нашего производства, и даже маленькую баночку каких-то чуждых советскому человеку фашистских консервов. Между прочим, на удивление безвкусных, как рассказывал человек, который их едал...