Сегодня практически все принято измерять экономической целесообразностью, рассматривая последствия любого процесса в категориях «выгодно-не выгодно». Однако в отношении Аляски, даже исходя из этой однобокой оценки, стоит сразу отвергнуть любые аргументы в пользу продажи, основанные на невыгодности содержания столь далеких земель для русского государства тех времен.

Вот как о колоссальных результатах экспедиции Беринга, который на двух небольших судах открыл таинственный «Гамаланд», оказавшийся северо-западным берегом Америки, сто лет тому назад писал первый русский геополитик Алексей Ефимович Вандам (Едрихин): «Открытие Алеутских островов и северо-западной Америки явилось тем же, чем для искателей золота могло бы явиться нахождение новых приисков, состоящих из одних самородков. Вся промысловая Сибирь устремилась своими помыслами к Тихому океану. Спустя всего лишь четыре года на Алеутских островах работало уже семьдесят семь компаний, собиравших с моря ежегодно миллионную дань».

К слову, одного только золота в течение последующих 30 лет гражданами США на Аляске, проданной за 7,2 млн долларов, было добыто на сумму свыше 200 млн. И это только Аляска, и только золото, не считая пушнины, древесины, рыбы, морских животных и т.д. Вопрос «нужна ли нам была Аляска?» несостоятелен по сути.

Но оставим экономику и перейдем к геополитике. С точки зрения этой науки, начавшей стремительное развитие в России в 1912–1913 гг. именно с работ Алексея Вандама, практически вся территория Западного побережья Северной Америки является ничем иным, как «береговой зоной», то есть плацдармом для наступления Евразии вглубь Северной Америки.

В геополитике «береговая зона» рассматривается как полоса контроля, ограничивающая стратегические возможности, закрывающая свободный выход в открытый океан, а значит, снижающая тот же экономический потенциал развития. Все эти «прелести» запирания в глубине континента Россия испытывает на себе уже не одно столетие. И все благодаря санитарному кордону, старательно возводимому нашими западными оппонентами вокруг России по побережью евразийского континента.

Сегодня в центре процесса изоляции России стоят США, которые во времена нашего могущества сами оказались на грани запирания в центре своего материка. Первый русский колонизатор Америки Григорий Шелихов разработал для этого пространства такой план: «Объединить всех независимых русских промышленников в одну могущественную компанию; распространить русские владения на никому не принадлежавшем северо-западном берегу Америки от Берингова пролива до испанской Калифорнии; установить торговые сношения с Манилой, Кантоном, Бостоном и Нью-Йорком. Поставив, наконец, все эти предприятия под защиту правительства, устроить на Гавайских островах арсенал и станцию для русского флота, который, защищая русские интересы и имея обширную и разностороннюю практику на Тихом океане, мог бы выработаться в первый в мире флот».

Реализация планов Шелихова после его кончины досталась другому русскому деятелю, Александру Баранову, который в Ситхинском заливе заложил столицу Русской Америки Ново-Архангельск. Здесь, вслед за сооружением форта с 16 короткими и 42 длинными орудиями, появились верфь для постройки судов, меднолитейный завод, снабжавший колоколами церкви Новой Испании. Столица, белое население которой быстро возросло до 800 семейств, украсилась церковью, школами, библиотекой и даже картинной галереей. Как центр самой важной в то время меховой торговли, Ново-Архангельск сделался первым портом на Тихом океане, оставив далеко позади испанский Сан-Франциско.

Но с уходом этого великого человека закончился и героический период русской деятельности на Тихом океане, и русские, выдвинувшись за море, из-за безволия петербургской элиты были вынуждены отступить перед англосаксами. В 1820 году указом правительства Российской империи из Тихого океана были выведены русские военные суда, предназначавшиеся для охраны наших интересов. После чего маленькие, только что выглянувшие на свет Северо-Американские Соединенные Штаты устами президента Монро громко объявили всему миру, что на открытый испанцами, французами и русскими американский материк они смотрят как на свою собственность. Англосаксы обоих государств, еще далеко не дошедшие с востока до Скалистых гор, от хребта которых на запад начиналась уже русская земля, потребовали от России разграничения владений.

Результатом последнего явилась конвенция, по которой «Россия отнесла свою границу на запад от Скалистых гор до 142 градуса гринвичской долготы», т.е. собственно до границы Аляски. Северная половина уступленного нами пространства отдана была Англии. Как отмечал Алексей Вандам: «Разграничение с С.-А. Соединенными Штатами состояло в простом отказе с нашей стороны от принадлежавших нам земель, составляющих ныне богатейшие северо-западные штаты Вашингтон и Орегон. В общем, по конвенции 16 февраля 1825 г. из наших владений на материке Америки за нами осталась лишь одна треть, известная под именем — Аляски, а две трети отданы были англосаксам без всякого вознаграждения с их стороны».

В итоге же в 1867 году Аляска была продана за смехотворные деньги, а Россия тем самым завершила свою историю открытия Америки. Началась история другая — закрытия России англосаксами, запершими русское государство в самой холодной части евразийского континента.

Геополитика не терпит отступления. Тот, кто остановился, уже проиграл. И только экспансия дает шанс на сохранение и развитие. Именно поэтому история с Аляской по сей день остается горьким уроком, подтверждающим прописные истины.