Сергей КАЮКОВ, Санкт-Петербург

13.02.2025

Музей театрального и музыкального искусства почти на четыре месяца превратил свой Полярный флигель в территорию счастья: малыши буквально с ногами и с большой охотой влезают в детские миры российских гениев. Есть на что посмотреть и взрослым, но это уже совсем не безмятежная история.

Радостные писки и возгласы, сливающиеся в задорную какофонию юных голосов, — первое, что встречает посетителя «Озарений». Боковым зрением вижу в просвете соседнего зала маленькую девочку в широкополой мушкетерской шляпе и пышном воздушном «принцессовском» платье, которая с каким-то веселым монологом снует по периметру огромной инсталляции, представляющей не то комнату, не то палубу с диковинными куклами-людьми на полках, со своей театральной костюмерной и библиотекой и еще Бог знает с чем. Спрашиваю служительницу – мол, эта девочка из своих, ребенок какого-то сотрудника, маленький аниматор и в меру своих сил «работает» на выставке? «Что вы, она просто играет», — с легкой укоризной и некоторым удивлением глядит на меня, непонятливого, музейная женщина.

Действительно, на этой выставке все располагает к игре, а также лазанью, прыганью и прочей веселой кутерьме. Жаль только, что лишь детям выпали все эти благости. Отправляясь на знакомство с проектом, я полагал, что определение «детский» является опосредованным — ведь в афише заявлена тема влияния на жизнь и творчество российских артистов, художников, ученых, писателей и прочих знаменитостей тех впечатлений, эмоций и фантазий, которые они испытали в свои ранние лета. И это наполнение есть, но предназначено оно в первую очередь для взрослых. Маленьким посетителям же, думаю, еще рановато пускаться в изучение биографических подробностей и устанавливать причинно-следственные связи. К их услугам — настоящие волшебные пространства, миры музыки, науки, прикладных ремесел и творческого вдохновения, произросшие из воспоминаний героев экспозиции. И все это облечено в форму деятельного досуга и развлечений: практически все экспонаты, разместившиеся в четырех залах, принявших выставку, предназначены для использования на всю катушку. Редкие музейные в привычном понимании вещи находятся вне зоны, доступной для детского осязания.

Будний день, в который я отправился на знакомство с «Озарениями», оказался благосклонен ко мне: экспозиция была во власти всего четырех деток, веселившихся под присмотром мам (для родителей предусмотрены комфортные кресла и лавочки с панорамным обозрением пространства). И мне удалось сделать несколько фотографий для этого материала без вторжения в личное пространство несовершеннолетних. А потом в Полярный флигель пожаловала группа, состоящая из двух десятков юных воспитанников одного из петербургских арт-пространств (в прежние времена это, по-моему, называлось кружками эстетического развития). И поднялся настоящий тарарам: малыши, только что вежливо и чинно сдававшие в гардероб свои курточки, слегка ополоумели, дорвавшись к интеллектуально-физическим развлечениям. Читателей «Культуры», несомненно, порадовали бы говорящие снимки с торчащими из середины кукольного ландшафта и дрыгающимися сапожками, но действующее законодательство резко ограничивает возможность фотографирования детей, так что поверьте на слово. И, хотя такая популярность проекта у посетителей раннего возраста радует, организаторами выставка задумывалась скорее для гостей от семи лет и старше — в том числе и как повод для разговора между родителями и уже сознательными детьми. И у такого разговора, несомненно, есть все шансы состояться.

Что касается того самого ландшафта. Представьте себе огромный горизонтальный планшет, возвышающийся на уровне середины человеческого роста. Если подлезть под него, то станут заметны всякие лазы, через которые можно вынырнуть в самых разных местах зеленой долины, уставленной домиками, церквушками, фигурками, вязаными деревьями и кустарниками — словом, всякими разностями. Все эти подробности не взяты с потолка, а пришли из воспоминаний людей, составивших славу нашего Отечества. На стенах размещены планшеты с аудиосопровождением, рассчитанным на маленького слушателя, который одновременно рассматривает видео с шедеврами изобразительного искусства. Взрослая аудитория может все эти рассказы-воспоминания прочитать на многочисленных текстовых блоках оформления выставки, которым сопутствует иллюстративный материал. Здесь можно узнать и абсолютно сусальные истории. Например, Гавриил Державин, пребывая в нежном младенческом возрасте, указал-де перстом на пролетавшую в 1744 году комету Шезо и произнес свое первое слово: «Бог!» Одноименно озаглавленная ода, написанная много спустя, приложена тут же. Но в основном эти рассказы действительно любопытны. Юрий Васнецов всю жизнь боялся леса, а вот конные поездки к дедушке в село под Вяткой очень любил. Николая Рериха вдохновили на творчество проплывающие узорные облака, а Казимир Малевич в детстве любовался «цветными» (в смысле одежды) работниками на свеклосахарных плантациях. Андрей Платонов, создавая свои сумрачные, но и в чем-то поэтические повести, вспоминал поля, деревню, колокольный звон, любимую маму и паровозные гудки. Мама много значила и для Андрея Тарковского — а еще будущего режиссера в юные годы успокаивал огород, огражденный тремя прекрасными старыми заборами.

В следующем помещении раздолье для композиторов. Организаторы остроумно решили вопрос переключения аудиогида: каждому музыканту назначен свой клавиш фортепиано, нажимаешь — и одновременно с музыкальным звуком начинается очередной рассказ. Мы узнаем о том, как Римский-Корсаков увлекался астрономией: любовь к звездному небу ему привила мать Софья Васильевна, а действия опер композитора часто происходят ночью, и на партитурах можно найти его указания о движении звезд, сопровождающих ту или иную сцену. В сочинениях Игоря Стравинского можно расслышать дребезжание конки и стук дрожек по петербургской мостовой. Рахманинова вдохновляли ноты четырех больших колоколов Софии Новгородской, а маленький Дима Шостакович, стараясь все как можно лучше услышать, вовсю прижимал ухо к стене, когда у соседей составлялся музыкальный квартет. Детские фотографии композиторов выставлены здесь же, на фортепиано: очень выделяется портрет маленького Олега Каравайчука, нашего Моцарта, который как-то, убеждая маму в невозможности продажи фисгармонии, в сердцах топнул по тротуару и почувствовал, как в ответ тротуар топнул по нему. Наверно, тогда и родился фирменный музыкальный нерв композитора.

А рядом очередная забава для детей: «Заходи!» призывно зазывает надпись над каким-то тулупом, закрывающим проход куда-то туда. Тайна сгущается: во тьме несколько зловеще горит очаг. Здесь сконцентрированы воспоминания, касающиеся народных сказок и культуры, деревенской жизни. А чуть подальше вообще черным непроницаемым пологом огорожено, и надпись — «страх». Ну, здесь понятно, что детям лучше не соваться. Тем более что и рассказы на стене явно не детские: например, про то, как будущий дрессировщик Владимир Дуров вешал собаку Жучку — к счастью, неудачно. Чуть ранее зоны страха помещен рассказ про то, как Осипу Мандельштаму полюбились похороны Александра III и итальянского посланника в Петербурге – со смертью «в пышном, парадном виде». Повествование о визите маленького Дзиги Вертова на скотобойню тоже производит впечатление: за страшным пологом именно эта тема развивается. Как я выяснил, организаторы долго думали, включать ли в экспозицию зону страха с ее гнетущей атмосферой. Но решили, что пусть будет. Ведь влияние детского опыта переживания в этой сфере очень велико, и истории про черную руку и гроб на колесиках никто еще не отменял. Взрослый прочитает эти тексты, а дети пройдут мимо. Тем более что впереди следующее пространство, предназначенное для трудолюбивых и пытливых.

Большой стол уставлен кухонной утварью, весами, конструкторами, какими-то головоломками — я попытался в одной разобраться, но только все испортил. В другом углу поместился сухой бассейн с птичьими фигурками. Напротив – чемоданчик с образцами гербария и яблоками. На стенах можно прочесть рассказ, как Ване Мичурину не доверили сеять семена вместе со всеми и он принялся посыпать борозды солью — далее, разумеется, последовало родительское умиление и приглашение к посильному труду, взрастившему в итоге гения селекции. На этом фоне история о том, как юный Александр Попов смастерил первый в своей жизни электрический звонок, для чего соорудил гальваническую батарею из бутылок с отбитым горлышком, воспринимается как должное. Посредине зала возведена настоящая теплица в розовых тонах, ждущая юных биологов у приготовленного микроскопа. И еще здесь бросается в глаза трещина на прозрачной поверхности с таинственной надписью «Так Петя Ч. барабанил по стеклу». Я долго перебирал в уме имена наших научно-технических гениев, но так и не понял, к кому отнести увиденное. Как выяснилось, не там искал и опростоволосился по полной — просто организаторы коварно подсунули Петра Ильича Чайковского в непрофильный раздел экспозиции. 

Вот что рассказала «Культуре» сотрудник выставочного отдела Музея театрального искусства и куратор выставки «Озарения» Наталия Селявко: «Музыка оказывала очень сильное влияние на Петра Ильича. По воспоминаниям, он все время хотел заниматься на инструменте. Когда ему запрещали, он играл на всем, что было рядом. Как-то раз барабанил по стеклу, разбил его и поранил руку. Тогда мать поняла, что нужно отдать ребенка на профессиональное обучение музыке. Эта история больше про родителей — они увидели призвание и пошли за ребенком. Это было родительское озарение. А вообще у нас на выставке больше озарений, случившихся у детей. Человек пережил что-то потрясшее его и перенес это потрясение в свою будущую жизнь. Один из самых ярких примеров — Кузьма Петров-Водкин. Будучи подростком, он взбежал на холм, упал и в падении увидел перевернутую чашеобразную форму окружающего его мира. Это та самая сферическая перспектива, характерная для Петрова-Водкина. Он так и писал: «Я встал и упал еще раз». Он лежал и наблюдал, как слева направо течет река, казалось, попирая законы физики. Юный Кузьма увидел это и смог развить в будущем — вот что такое озарение.

Мы собрали очень много воспоминаний, в выставку вошла только половина материала. У каждого героя несколько воспоминаний. Мы с еще одним куратором Юрием Сучковым делали выставку в тесном взаимодействии с художницами Женей Исаевой и Машей Небесной из Творческой мануфактуры ПТХ. Они, конечно, героини — сумели художественно осознать эти воспоминания. В этом ландшафте есть и Лермонтов, и Рерих, и Платонов, много других имен. Детские реминисценции наших героев составили вот такое волшебное пространство, в котором дети могут лазать и высовываться посреди инсталляции. Вот зона Шагала: художница нашла керамическую мастерскую, которая смогла сделать героев с его полотен. Ребенок видит этот мир изнутри, с особого ракурса. Мне больше всего нравится зона иллюстратора детских книг Юрия Васнецова — все знают его работы к «Теремку» и «Кошкиному дому». По его иллюстрациям также были сделаны фигурки».

Доминантой выставки стал живописный и даже несколько массивный балаганный театр, поместившийся в заключительном зале. Он работает не постоянно, программой выставки предусмотрены отдельные представления. За полупрозрачным пологом можно увидеть традиционные ярмарочные образы циркачей, арапа, силача в трико. Рядом волшебный шатер с мудрыми изречениями, куда, конечно, тоже можно и нужно залезть. Все, как в воспоминаниях Мейерхольда, Вацлава Нижинского, Александра Бенуа и Мстислава Добужинского. Я покидал выставку в сожалениях, что ни возрастом, ни габаритами не гармонирую со всеми этими чудесами — можно только позавидовать нынешним детям, которых, конечно же, нужно вести сюда и не по одному разу.

Выставка «Озарения» открыта до 27 апреля, выходные — понедельник и вторник. Экскурсии проводятся очень часто, их расписание можно найти на сайте Санкт-Петербургского музея музыкального и театрального искусства.

Фотографии: Сергей Каюков.