Марина ИВАНОВА

16.06.2016

Мемориальный дом-музей академика Королева в Останкино вновь открыт для посетителей. Здесь все сохранено так, как было при жизни знаменитого конструктора.

Земельный участок в столице Королеву подарили «За создание и успешный запуск в Советском Союзе первого в мире искусственного спутника Земли». В двухэтажном особняке, построенном по проекту архитектора Романа Семерджиева, основателю прикладной космонавтики суждено было прожить последние шесть лет. Отсюда в самом начале 1966-го он уедет в больницу на несерьезную, казалось бы, операцию. С тем, чтобы не вернуться никогда.

Это не просто музей, но «застывшее мгновение», утверждает директор Лариса Филина. Застыло оно, когда Королев ушел из дома и из этого мира. Остановила время вдова ученого, Нина Ивановна. Она же была консультантом музея, передав тому 19 000 единиц хранения. В том числе письма мужа. Эти образцы эпистолярного жанра переворачивают представление о лауреате Ленинской премии, дважды Герое Социалистического Труда Сергее Павловиче Королеве. 

«Я поздно понял, почувствовал радость жизни, — читаем в одном из посланий с полигона Капустин Яр, где проходили испытания первых советских баллистических ракет. — Тем более хочется скорее к ней вернуться, но, увы, приходится собрать всю выдержку, чтобы дальше здесь жить, работать и ждать. Ошибаться нельзя. И спросить не у кого. Наоборот — все время надо самому отвечать и помогать». А за несколько лет до смерти «главный конструктор будущего» признавался: «Ты во многом, очень во многом права в своей оценке нашей безудержной работы. Дальше так нельзя. И даром такая работа ни для кого из нас не окончится. Все это крайне тяжело отражается и на личной жизни, вернее, ее нет… В погоне за своими достижениями не вижу и не слышу света и голоса окружающей нас с тобой жизни».

Успел ли он услышать «голос окружающей жизни», неизвестно — слишком резко та оборвалась. Обстановка в доме тому подтверждение. Вот «Огонек», «Наука и жизнь» и «Правда» на журнальном столике — их Королев просматривал перед тем, как отправиться в больницу. Оттуда Нине Ивановне вернут пальто, шапку и обувь. Теперь они висят в прихожей, в гардеробе — за стеклом. «Не тревожься, моя родная, — написал как-то ученый жене. — Сейчас я ложусь отдыхать. Но мне так хочется поговорить с тобой в эти минуты. Целую тебя крепко, твой Сергей».

«О Королеве-конструкторе можно рассуждать с любой трибуны, а здесь лучше рассказывать о Королеве-человеке, его привычках, слабостях, пристрастиях», — считает Филина. Например, он очень любил, когда жена пела. Иногда с утра заказывал ей на вечер какой-нибудь романс. Нина Ивановна, кстати, прекрасно играла на пианино — оно до сих пор стоит в гостиной. Любил шумные компании — те собирались за огромным столом на первом этаже. Правда, происходило это редко — хозяин слишком часто отсутствовал. Сначала Капустин Яр, потом испытания в Белом море, затем космическая эра на полигоне в Казахстане. 

«Рабочий космоса в три смены», — шутили про него на Байконуре. А сам он сообщал оттуда: «Здесь очень жарко днем. Ветер — горячий, сухой, как раскаленное дыхание пустынных песков. Ни кустика, ни деревца — все чисто и сожжено солнцем. Чем больше я думаю о наших будущих делах, тем больше нервничаю и сомневаюсь в наших силах. Все ли нами сделано как надо, все ли предугадано так точно и верно, как это необходимо. Работаем много, весь день до поздней ночи». Прочие сотрудники называли такой график «от гимна до гимна».

Документы Нины Ивановны свидетельствуют: однажды за год Королев провел больше 150 дней в командировках. «Мои дела идут с переменным успехом… Как-то особенно остро чувствую здесь свое одиночество, оторванность от тебя и от нашего дома. От всего милого моему сердцу», —  уверял он жену из Капустина Яра. Зато когда оказывался в Останкино, превращался в гостеприимного хозяина. Никого не отпускал без подарка. Презентовал в основном то, что было дорого самому, — скажем, сочинения Циолковского. В кабинете до сих пор стоит несколько одинаковых книг русского изобретателя — их не успели раздать...

«Наверное, мне выпало великое человеческое счастье трудиться в этом большом увлекательном деле, — писал Королев своей любимой Нине. — Вот и лирики немного, вероятно, русский человек без этого не может. Как все же мало времени отведено человеку на его творческую, сознательную жизнь».