Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

30.07.2021

Специалисты написали открытое письмо, пытаясь уберечь от разрушения памятник XIII века.

Георгиевский собор, что в городе Юрьев-Польском Владимирской области, иногда называют «лебединой песней древнерусского зодчества» — это последний белокаменный храм, возведенный на Руси до татаро-монгольского нашествия. Сегодня исследователи опасаются, как бы наше время не стало лебединой песней самого памятника. На днях опубликовано открытое письмо группы специалистов, в котором поставлены серьезные вопросы о будущем знаменитого домонгольского храма. Его подписали авторитетные архитекторы, историки, реставраторы.

Собор давно уже привлекает внимание ученых — изучают его почти 200 лет, а реставрационные работы здесь ведутся с 1895 года. Продолжаются они и сегодня. Но объект все равно находится в плачевном состоянии: гибнут белокаменные рельефы, стены покрывают соли, вода — грунтовая и талая — разрушает памятник. «Непринятие срочных мер, — говорится в открытом письме, — может привести к утрате бесценного сокровища. Так как речь идет о национальной культурной святыне — не только российской, но и мировой значимости, — мы срочно и безотлагательно поднимаем вопрос об изменении подхода к реставрации этого уникального памятника».

Изменить подход к реставрации Георгиевского собора специалисты просят не зря. Дело в том, что работы сейчас проводятся на тендерной основе. Архитектор-реставратор Сергей Карташов, подписавший открытое письмо, объяснил «Культуре»: «У нас, по закону, если деньги федеральные, то они должны идти через тендер, а он ломает все. В реставрации тендер практически невозможен, только губителен. Судите сами: по условиям тендера, за полгода надо провести все исследования, еще через полгода — сделать проект. Это невозможно, потому что памятник требует сложнейших исследований, некоторые должны длиться не менее двух лет, например, гидрогеологических». С Сергеем Карташовым соглашается архитектор, эксперт государственной историко-культурной экспертизы Надежда Завьялова, также подписавшая письмо: «Реставрация не терпит спешки. А тендер плох тем, что выделяются деньги, иногда довольно большие — но на год или на два. Реставрационная группа поставлена в тяжелейшие условия: она либо отказывается от объекта, либо делает не всю работу. Третьего не дано».

Два года назад тендер на работы в Юрьев-Польском выиграли Центральные научно-реставрационные проектные мастерские (ЦНРПМ). Как уверяют специалисты, следящие за судьбой памятника, необходимых исследований ЦНРПМ не провели. «Не проведя этих исследований, они подготовили проектные решения, которые, на наш взгляд, губительны для памятника, — сокрушается Сергей Карташов, — потому что не устраняют причину разрушений, а, наоборот, будут только усиливать их. Вместо того чтобы отвести воду от памятника, специалисты ЦНРПМ предлагают просушку стен здания на уровне земли путем подогрева, то есть «теплые полы». Такая технология еще никогда не использовалась в России, тем более не применяли ее на белокаменном памятнике. Это почти эксперимент, и если он окажется неудачным, то потери будут невосполнимы».

Основной причиной разрушения памятника специалисты считают подсос грунтовых вод. «Собор впитывает их как губка, — говорит Карташов, — фундамент постоянно находится в воде, она поднимается по кладке, зимой замерзает, при этом, как известно, расширяется и, соответственно, рвет камень, тот трескается, рельефы разрушаются — а ведь они главная его достопримечательность. В России нет ничего подобного. Собор, как резная шкатулка, весь покрыт рельефами изумительной красоты. И такой знаковый для русской культуры объект находится в аварийном состоянии».

Ситуация усугубляется тем, что храм стоит на территории городища, окруженного оборонительными валами – построены они были еще Юрием Долгоруким, основателем Юрьев-Польского. Валы дополнялись рвами, ныне засыпанными. Остаток последнего рва вместе с ручьем местные власти ликвидировали несколько лет назад — чтобы провести ярмарку… Теперь эта вода поступает в грунт и «питает» фундамент собора. Весь этот сложный ландшафт ЦНРПМ в своем проекте, по словам подписавших письмо, не учли, да и не могли — в тендере в качестве объекта фигурирует лишь памятник «в габаритах стен», как говорят на профессиональном языке. «Собор нельзя считать единичным объектом, стоящим в поле, — объясняет Сергей Карташов, — вся территория древнего городища — памятник». Согласна с этим и архитектор Надежда Завьялова: «Надо решать инженерно-геологические проблемы на широкой территории, а не просто рядом с собором. Заниматься объектом следует по подножию внешней стороны древних валов. И работать надо над сложнейшей гидротехнической задачей».

За больше чем вековую историю реставрации Георгиевского собора как раз гидрологией никто и не занимался. «В основном развлекались тем, что брали рисунки камней и составляли из них мозаику: каким был памятник до того, как он обрушился в XV веке», — иронизирует подписавший открытое письмо Павел Флоренский, доктор геолого-минералогических наук. О нынешней реставрации специалист говорит следующее: «В Бухаре жил замечательный историк Сергей Николаевич Юренев. Он говорил так: «Скорая привозит жертву катастрофы — кости переломаны, хлещет кровь. А врачи хватают его ручки-ножки и начинают педикюр с маникюром делать…» Примерно этим и хотят заниматься реставраторы в Юрьев-Польском. Можно сколько угодно скоблить стены и улучшать барельефы, но это все макияж. Памятник надо сначала спасать — как того человека, попавшего в катастрофу. А уж потом «глаза подводить». Ведь собор находится в аварийных условиях — он на метр, а то и больше, погружен в грунт. Это как вас по колено в холодную воду поставить. Поэтому первым делом надо снять грунт, обнажить «ножки» памятника, чтобы вода не шла по стенам и не отслаивала поверхность. Там каждая крупинка драгоценна, а стены рассыпаются. Кое-где шлепнешь ладонью по рельефу, и он отваливается...»

Такого же мнения придерживается еще один специалист, подписавший письмо, Евгений Пашкин, доктор геолого-минералогических наук, заслуженный деятель искусств РФ: «С чего надо начинать реставрацию? С украшательства? Ничего подобного! Сначала нужно поднять памятник на ноги, чтобы он уверенно стоял на земле, а не по колено в воде, как Калязинская колокольня. Если внимательно посмотреть на фотографию собора, то видно, что утрачена традиционная соразмерность, купол принижен. Памятник «утонул» в грунте, а ведь когда-то стоял величественно. Сейчас у него «отняли» метра два, вот он и стал таким приземистым. Необходимо срезать эти два метра, убрать грунт, сделать поверхностный сток таким образом, чтобы вода шла от памятника, а не к нему. Собор находится на территории, замкнутой валами: все осадки в виде таяния снега и прямого дождя стекают по внутренней поверхности в сторону храма. Осадки уходят в грунт. Грунтовые воды доходят до фундамента, и начинается капиллярный подсос. Если 200–300 лет назад это было более или менее безобидно, то в наше время вода вбирает в себя всю таблицу Менделеева. И уже таким раствором поднимается по порам фундамента. Начинаются физико-химические процессы внутри несущих конструкций. Тех самых конструкций, что несут все элементы архитектурного памятника. Это надо понимать и подходить к реставрации совершенно по-иному. Иначе мы всю жизнь станем заниматься только украшательством, внешним лоском, а памятники будут погибать».

Реставратор Дмитрий Яковлев, главный архитектор проектов ЦНРПМ, уверил «Культуру», что проблема в проекте проработана:

— Было проведено серьезное исследование и выявлены причины процессов. Главная проблема — не грунтовые воды, поскольку они находятся относительно глубоко, а поверхностные, связанные с дождем и таянием снега. Отсутствует нормальный водоотвод с территории вокруг памятника. Если мы сможем отвести талые воды — что предусмотрено проектом, — то подземные воды, где есть вредные соли, не будут подниматься и наносить вред памятнику. А пока получается, что «нижняя» вода «стыкуется» с сезонными осадками и дает такой эффект. Просто в предыдущих исследованиях были недостаточно проработаны вопросы гидрогеологии, поэтому возникла точка зрения, что необходимы серьезные геологические и инженерные работы. Однако ситуация относительно типичная, как в большинстве белокаменных и кирпичных храмов — плохая организация отвода воды от стен. Понятно, что надо проводить комплексную работу с белым камнем, делать обессоливание: все это заложено в проект. Но обязательно нужно провести комплекс работ по водоотведению и благоустройству. Без этого никакие «компрессы» камню не помогут. Еще важно нормализовать температурно-влажностный режим внутри храма. Мы предлагаем установить электрические теплые полы — по сухой методике, без стяжек. Если что, их легко можно демонтировать. Такой тип полов был впервые применен при реставрации Ферапонтова монастыря — автором проекта был Сергей Куликов, главный архитектор ЦНРПМ. А также планируем сделать специальный подогрев цокольной зоны стен. Это позволит обеспечить просушку не только воздуха, но и самой конструкции. Подобная технология давно применяется в Европе, но у нас пока ее никто не делал. Все это должно помочь стабилизировать влажность и температуру.

Тем не менее в открытом письме среди срочных мер, необходимых для сохранения памятника, называется именно «отвод грунтовых вод с территории Юрьевского кремля и нормализация температурно-влажностного режима». Сам храм специалисты именуют «бесценной национальной реликвией, необходимой к включению в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО». Если посмотреть историю памятника, становится ясно почему. Собор, заложенный на месте обветшавшей церкви XII века, построил внук Юрия Долгорукого Святослав Всеволодович. Причем «построил» надо понимать буквально — великий князь Владимирский, как сообщает летопись, «сам бе мастер», то есть выступил в роли архитектора. Детище монарха поразило современников, особенно восхитила белокаменная резьба, покрывавшая собор целиком «от подошвы и до верху».

В XV веке храм и пристроенный к нему Троицкий придел внезапно обвалились — «вси до земли». Но история собора на этом не закончилась. По распоряжению великого московского князя Ивана III в Юрьев-Польский был направлен столичный купец, а по совместительству зодчий Василий Ермолин. Который «те церкви собрал вси изнова и поставил как и прежде». К чести Ермолина надо сказать, что использовал он только исторические камни, оставшиеся от собора, и никакой кирпичной кладки. Вот только насчет «поставил как и прежде» летописец явно слукавил — воссозданный собор потерял первоначальные пропорции, стал более приземистым. В итоге получилось не творение князя Святослава Всеволодовича, а его вольная интерпретация, но тоже совершенная — в своей непропорциональной красоте. В довершение надо упомянуть, что при «сборке» собора камни были перепутаны, в результате рисунок нарушился, и вместо законченных резных композиций получилась головоломка, неразгаданная до сих пор. К тому же при строительстве около двухсот камней оказались «лишними», не у дел. Опять же спасибо Ермолину, их не выбросили, а сохранили.

В дальнейшем храм не переставали «украшать»: в XVIII веке к нему пристроили колокольню, в следующем столетии расширили Троицкий придел и соорудили ризницу. Но уже в начале ХХ века поняли, что все эти новшества не украшают, а скрывают памятник. Уже после революции пристройки разобрали, и Георгиевский собор предстал во всей своей древнерусской красе. Тем больнее сегодня наблюдать за его гибельным положением, о котором говорится в открытом письме.

Фото: www.kelohouse.ru. Фото на анонсе: Оксана Иванова.