Евгений АЛЕКСАНДРОВ

03.11.2023

Материал опубликован в октябрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

История России богата на выдающихся, познавших науку побеждать, умевших жертвовать собой, стоять насмерть полководцев, однако такие, как князь Пожарский, — наперечет. Личная доблесть уживалась в нем с милосердием и скромностью, а победы над врагом были исполнены великодушия по отношению к поверженным.

ПОТОМОК ВСЕВОЛОДА

Будущий спаситель Отечества принадлежал к старинному аристократическому роду, восходящему к потомкам Рюрика, в частности к Всеволоду Большое Гнездо. Предки Пожарских правили удельным (располагавшимся на территории современной Владимирской области) Стародубским княжеством. Один из пращуров Андрей Федорович участвовал в битве на Куликовом поле. Свою новую фамилию князья Стародубские, вероятно, получили по названию некогда опустошенной огнем, отошедшей им во владение местности.

Пожарские относились к старшей ветви этого древнего рода, однако к XVI столетию их положение ухудшилось: владея обширными землями, к службе они особо не стремились, отличиться в глазах великих князей и царей не сумели. Зато помогали монастырям, в особенности — Спасо-Евфимиевой обители в Суздале.

При Иване Грозном Пожарские, как и многие удельные князья, оказались в опале. Во время военных походов представители рода занимали скромные, не соответствовавшие их статусу должности и тем не менее сражались за Россию храбро. Дед Дмитрия Пожарского погиб в бою под Казанью в 1552-м, не будучи ни воеводой, ни боярином.

Не достиг высоких должностей и отец будущего спасителя Отечества. Поступивший на военную службу в 15 лет Дмитрий во времена Бориса Годунова сражался с крымскими татарами на южных рубежах Московского царства и с тех пор не слагал оружия, участвуя во всех кампаниях, которые проводила страна в течение нескольких десятилетий.

ЗАРАЙСКИЙ ВОЕВОДА

При царе Василии Шуйском он сражался с войсками Лжедмитрия II, которые разбил на берегах Пехорки, на подступах к столице. Потом выдержал осаду в Зарайске, показав пример стойкости. Соратники предлагали ему идти против тогдашнего властителя, но Дмитрий Михайлович был противником смут. После тех сражений князь получил в награду не только поместья, но и царскую грамоту: «Стоял крепко и мужественно и многую службу и дородство показал, голод и во всем оскуденье и всякую осадную нужу терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо, безо всякия шатости». Слова документа удивительно точно отразили черты характера нашего национального героя.

Шуйский оставил о себе недобрую память. Этот не сумевший сосредоточить в своих руках державную власть «полуцарь» был слишком лукав и нерешителен, чтобы править в «минуты роковые». И тем не менее Дмитрий Пожарский оставался верен ему как законному, «природному» самодержцу — тому, кто хоть как-то препятствовал разрастанию хаоса в стране. Что есть смута? По Владимиру Далю это — «общее неповиновение, раздор меж народом и властью». Гибельная моральная атмосфера, смущение умов, «шатости и нестроения» ослабили государство, лишили русских воли и способности постоять за свое Отечество.

В 1610-м московские бояре постановили призвать на трон польского королевича Владислава. Князь Пожарский (на тот момент зарайский воевода) не согласился с этим решением и присоединился к собравшему ополчение рязанскому военачальнику Прокопию Ляпунову. В марте 1611 года они вошли в Москву, где на улицах завязались ожесточенные бои. Ратники Пожарского сражались в районе Сретенки, неподалеку от старинной усадьбы, в которой прошли детские годы князя. Ополченцы держались до последнего и покинули Белокаменную лишь тогда, когда их выгнал испепеливший почти весь город пожар. Зарайский воевода хорошо владел мечом, был отважен и удачлив, однако в неравной схватке с врагами трижды был ранен, в том числе тяжело, в ногу. Ляпуновское войско потерпело поражение, а Дмитрия Пожарского спасли соратники, вывезшие его из охваченной пламенем Москвы. Он приходил в себя в своей вотчине под Суздалем. После таких ранений мало кто способен вернуться в строй, но Дмитрий Михайлович не мог уйти на покой, покуда русскую землю топтали интервенты — поляки, литовцы, шведы, немецкие наемники. Страну надо было спасать от распада.

Всю оставшуюся жизнь князь хромал, однако не давал себе поблажек на царской службе.

РЕЧЬ МИНИНА

Народное сопротивление тем временем не угасало. Русь не желала подчиняться полякам. Осенью 1611 года земский староста, купец Кузьма Минин обратился к нижегородцам с призывом помочь ратникам в деле спасения Отечества от захватчиков и врагов православной веры. Командиром ополченцев на сей раз по общему решению должен был стать Дмитрий Пожарский, к которому явилась делегация во главе с наместником Вознесенского Печерского монастыря архимандритом Феодосием. Князь еще не излечился от раны и не сразу согласился возглавить войско. И все же после раздумий ответил: «Рад за православную веру страдать до смерти, а вы из посадских людей изберите такого человека, который бы мог со мною быть у великого дела, ведал бы казну на жалованье ратным людям. У вас есть в городе человек бывалый: Козьма Минин; ему такое дело за обычай».

С этим купцом Дмитрий Михайлович уже был знаком лично: у Пожарских в Нижнем Новгороде имелся двор и, скорее всего, они покупали у «человека бывалого» скот. Минин бывал с караванами в дальних странах, хорошо держался в седле, неплохо владел купленной в Египте саблей (сейчас она хранится в Оружейной палате). Но главным было то, что Кузьма Минин (далеко не самый состоятельный нижегородский купец) никогда не уклонялся от помощи воинству, сам вызвался снабжать армию всем необходимым. После неудачи первого ополчения князь Пожарский сознавал: выбить поляков из Москвы с наскока едва ли возможно, для решительной победы требовались не только боевая выучка и дисциплина, но и вооружение, продовольствие, фураж, гарантия финансовой помощи раненым и вдовам.

Второе ополчение было организовано весьма основательно, Минин и Пожарский учли ошибки Ляпунова, обусловленные несогласованностью действий, губительной спешкой. Патриоты учредили свое правительство, Совет всея земли. Ведущую роль в нем играл известный всем тандем.

ДОРОГИ ОПОЛЧЕНИЯ

В истории они остались как великая, неразделимая пара соратников: суровый, грозный Минин и справедливый, милосердный Пожарский. Первый хорошо знал соотечественников — от обитателей курных изб до владельцев княжеских палат, был способен к неожиданным решениям, вдохновенно ораторствовал, собирал казну, действовал как глава правительства. Второй всю жизнь провел в походах, умел находить спасительные компромиссы, без которых страна не сплотилась бы в годины страшных испытаний, не любил напрасного риска, берег людей, понимал, как много Россия потеряла в разгоревшейся на закате правления Бориса Годунова войне всех против всех.

К Москве князь с войском шли неспешно. В каждом попутном городе ополчение пополнялось новыми бойцами, а встречали и провожали рать Пожарского торжественным звоном колоколов и молебнами. Постигая премудрости ратного дела, ополченцы набирались опыта, становились силой, равной которой в то время в России не было. Для большей части русских земель они уже стали властью — законной и справедливой. Лишь в Первопрестольной закрепился поддержанный предателями враг.

Князь сделал четырехмесячную остановку в Ярославле. В ту пору этот свободный от оккупантов город на Волге стал столицей России. В состав Совета всея земли вошли представители знатных родов: Долгорукие, Шереметевы, Куракины... Пожарский начал переговоры со шведами. Военачальник хотел показать западным соседям, что страна не покорилась полякам, тут уже действует новое независимое правительство.

Приводя в порядок войско, конников разделили на сотни, пеших — на полки. Командиром в каждое подразделение назначался опытный ратник, которому можно было поручить обучение новобранцев. Во все русские города из Ярославля рассылались грамоты с призывами вступать в земское ополчение, присылать оружие, «наряд» (артиллерию) и порох для «огненного боя». Ярославские купцы наладили производство копий, бердышей, рогатин, доспехов.

Однажды Пожарский произнес: «Был бы у нас такой столп, как князь Василий Васильевич Голицын — все бы его держались, а я к такому великому делу не придался мимо его; меня ныне к этому делу приневолили бояре и вся земля». Многие сочли эту речь обычным проявлением скромности, но князь в данном случае скорей иронизировал: упомянутый Голицын готов был подчиниться полякам, не противился окатоличиванию Руси.

Ополчение вскоре удвоилось. Подошли дворянские полки из Галича и Вологды, отряды служилых — поволжских, касимовских, романовских — татар. «Сибирскую многую рать» возглавил царевич Араслан. Освободители вошли в Тверь, Владимир, Ростов, Касимов, разбили грабившего Пошехонье атамана Толстого, очистили от разбойного люда окрестности Переславля-Залесского.

СПАСИТЕЛЬ МОСКВЫ

Осенью 1612-го настало время решающих сражений за Белокаменную. На помощь порядком измотанным оккупантам шли войска гетмана Яна Ходкевича. Русские преградили им путь у Новодевичьего монастыря. В самый напряженный момент битвы Минин собрал 300 ополченцев, переправился с ними через Москву-реку и неожиданно атаковал поляков у Крымского двора. Враги дрогнули, и тогда основные силы под командованием князя широким фронтом двинулись на лагерь Ходкевича. После нескольких сражений гетман покинул Москву, а войска Пожарского захватили у поляков обоз, шатры, знамена, литавры, освободили пленных. Интервенты все еще занимали Кремль и Китай-город. Ополченцы не спешили вступить с ними в бой. Дмитрий Пожарский выжидал, избегая напрасных жертв и опасных случайностей, которые могли бы снизить моральный дух освободителей. Такая тактика позволила не только одолеть неприятеля, но и сохранить свое войско.

В октябре русские взяли в кольцо вражеский гарнизон. Действовали основательно, без спешки. Выбив поляков из московских предместий, отрезали интервентов от снабжения. Среди захватчиков начался голод. Они съели в Кремле всех ворон и кошек. Пожарский и Минин перешли к новым наступательным действиям. После решающей битвы за Китай-город полякам удалось спастись за кремлевскими стенами. Вскоре Пожарский предложил захватчикам оставить награбленные сокровища и покинуть нашу столицу, обещал сохранить им жизни, не преследовать при отступлении. Время для ультиматума князь выбрал верно: воля к сопротивлению у противников иссякла. 26 октября (5 ноября) они сдались. Дмитрий Михайлович исполнил обещание, никакой расправы не последовало. На следующий день архимандрит Дионисий совершил молебен на Красной площади и под звон колоколов войска во главе с Пожарским вошли в Кремль.

ИЗБРАНИЕ ЦАРЯ

Своей главной задачей после победы князь видел выборы нового царя, а точнее, новой династии. Чтобы окончательно преодолеть смуту, следовало избрать государя всерьез и надолго, дабы потом не пришлось защищать его от самозванцев и чужеземных соискателей вакансии на русский престол.

Понимая, что необходимо всеобщее примирение, Дмитрий Пожарский пошел на компромисс: не стал ни казнить, ни судить тех, кто подчинился полякам, кто в трудные времена торговал и страной, и верой. О предательстве бояр решено было забыть. Продуманный политический ход позволил Русскому царству выйти из кризиса.

Мог ли Пожарский претендовать на трон? Отвечая на этот вопрос, сегодня нередко вспоминают, что князь — из Рюриковичей и вроде бы имел больше прав на престол, чем Романовы. Однако в XVII веке важнее была близость к дому Ивана Калиты, к династии московских правителей, а с последней Стародубским-Пожарским породниться не довелось. К тому же супругой первого русского царя Ивана Грозного и матерью венчанного самодержца Федора Иоанновича являлась Анастасия Романова.

Дмитрий Михайлович был популярен в войсках, его власть над ополчением сомнению не подвергалась. Многие дворяне и князья церкви видели в нем спасителя Отечества. Так что если бы он стремился к власти, то, скорее всего, получил бы поддержку. Однако особого рвения в этом не проявил. Историк Иван Забелин на сей счет рассуждал: «Нельзя совсем отрицать, что князь Пожарский вовсе был чужд мысли о выборе на царство и его, наряду с другими кандидатами. В его положении, как уже избранного всеми чинами воеводы земского ополчения, это было как нельзя более естественно и даже соблазнительно. Но пред всенародным множеством, по своему характеру, он, конечно, относился к этому делу кротко и скромно, точно так, как относился и к совершившемуся своему избранию в воеводы». Кротость и скромность — к кому еще из выдающихся полководцев-победителей можно отнести эти качества?

Царем избрали юношу, который в принципе не мог быть запятнан службой на поляков и самозванцев. Михаил Романов приходился двоюродным племянником последнему законному государю Федору Иоанновичу. Отец нового монарха митрополит (будущий патриарх) Филарет был на тот момент самым уважаемым на Руси политиком. Он пребывал в польском плену, но выборщики (в особенности — донские казаки) надеялись, что владыка вернется и поможет сыну мудрыми советами. Так со временем и произошло.

Во времена царствования Михаила Федоровича Пожарский выполнял самые почетные и ответственные поручения самодержца, к примеру, встречал из польского плена митрополита Филарета в Можайске в июне 1619 года. Обнажив голову, подошел к старцу и прикоснулся губами к его руке, принимая благословение.

ПАМЯТЬ О КНЯЗЕ

Во исполнение данного ранее обета Дмитрий Пожарский построил на Красной площади Казанский собор, ставший памятником участникам народного ополчения (перед иконой Казанской Божией Матери князь молился во дни решающих сражений за Москву). Скончался он в апреле 1642-го, когда ему исполнилось 63 года. Похоронили национального героя в родовой усыпальнице Пожарских, суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре. Из столицы прах провожали со слезами тысячи людей, для них усопший был выше любых титулов и должностей.

Увы, мы сравнительно немного знаем об этом человеке, как, впрочем, и о других героях русского XVII века. Они не оставили после себя архивов и мемуаров. Но судить о личностях нужно по делам. Свою великую вахту в истории России князь Дмитрий Пожарский отстоял в высшей степени достойно — «крепко и мужественно», а потому память о нем в России не угаснет.