Леонид ГОМБЕРГ

27.09.2021

Жизнь Лидии Либединской, урожденной Толстой, вместила в себя несколько эпох, о которых она поведала в своих книгах, статьях, выступлениях по радио и телевидению, на встречах с читателями в самых разных аудиториях — от провинциальных библиотек до зарубежных университетов. Ее уход в мир иной был совершенно особенным. Майским днем 2006-го Лидия Борисовна в добром здравии и прекрасном настроении вернулась из туристической поездки по Италии. Вечером разобрала вещи с дороги, позвонила близким и легла спать. А утром не проснулась... «Счастливая смерть», — говорили ее коллеги.

ДЕТИ В ШКОЛУ СОБИРАЛИСЬ

1 сентября 1929 года Лида пошла учиться — в ту самую школу, которая потом станет известна как 25-я образцовая, где будут постигать азы наук дети Сталина, Молотова, Буденного, Бубнова, внучки Максима Горького и другие отпрыски деятелей Советского государства.

Один из самых болезненных ударов судьба нанесла девочке в тот день, когда ее не приняли в пионеры. Причин отказать прилежной отроковице в ношении алого галстука было три: к Толстым в гости ходил буржуазный поэт Хлебников, крестил Лидию эмигрант Вячеслав Иванов, а ее бабушка разговаривала по-французски. И все это, представьте, было правдой!

Однако через год все же приняли.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

В начале февраля 1937-го в кинотеатре «Центральный» прошла премьера фильма Абрама Народицкого «Юность поэта». С огромной афиши на Пушкинской площади смотрел на прохожих смуглый мальчуган в лицейском мундире. Лида не знала, что исполнивший роль Пушкина-лицеиста артист был учеником школы, в которой она училась. Но вот картина вышла на экраны, и Валя вновь стал посещать уроки. Вскоре они оказались в одном классе и даже за одной партой, подружились. Вместе ходили в кино, писали сочинения, спорили о прочитанных книгах.

«Теперь в моей жизни все переменилось, — вспоминала много позже Лидия Борисовна. — Что бы я теперь ни делала, о чем бы ни думала, с кем бы ни разговаривала, я всегда помнила, что всего за несколько кварталов живет смуглый лохматый мальчик, и от его существования ярче светило солнце, оглушительнее звенела капель, выше и крупнее казались звезды. Так пришла первая любовь». Валентин познакомил Лидию с юными актерами, игравшими в фильме о Пушкине. А те сообщили ей, что по окончании съемок решили встретиться «всем лицейским братством» в Ленинграде в гостинице «Астория» — ровно через пять лет, 27 января 1942 года. (Встреча, естественно, не состоится: город на Неве будет задыхаться в кольце блокады, а ребята... кто погибнет на фронте, кто окажется в госпитале после ранения. Следы пропавшего без вести воина РККА Валентина Литовского затеряются в первые месяцы Великой Отечественной.)

БЕЗ ОТЦА

Тогда, в 1930-е, по радио и из газет москвичи чуть ли не каждый день узнавали о чудовищных заговорах против советской власти и лично товарища Сталина. Школьники, в том числе Лида, пытались разобраться в том, что происходило у них глазах, но учителя отвечали им стандартной формулировкой: «По мере приближения общества к коммунизму сопротивление чуждых классов растет». Мама и бабушка отмалчивались. Отец, который мог бы поговорить с дочерью о серьезных вещах, находился далеко: еще в начале 1935-го, после убийства Кирова, экономиста Бориса Толстого за его дворянское происхождение вычистили из Госплана; несколько месяцев он тщетно пытался найти работу в Москве; устроиться удалось в Алма-Ате, где его арестовали в 1937-м. (Борис Дмитриевич погибнет в 1942 году в лагере под Красноярском.)

В связи с арестом мужа у матери Лидии начались неприятности. Подготовленную к печати рукопись издательство вернуло, публиковать Татьяну Владимировну перестали совсем. Чтобы иметь хоть какой-то заработок, ей пришлось поступить на корректорские курсы, а потом трудиться (корректором) в газете «Красная звезда». Деньги теперь нужно было экономить. Весьма пригодилось и бабушкино умение вести хозяйство.

ПЕРВЫЙ БРАК

По окончании школы Лида поступила в Историко-архивный институт и вскоре вышла замуж за театрального художника Андрея Ширмана. В 1939-м у них родилась дочь Мария. Семейная жизнь не заладилась, не сложилась. Когда Лидия окончательно поняла это, она «запеленала Машу, бросила все, даже коляску, села с ней в такси и уехала к маме и бабушке в милый старый дом на Воротниковском».

(Весной 1943-го Андрей геройски погибнет: подхватив знамя из рук сраженного пулей командира, поведет бойцов в атаку.)

Война между тем стремительно приближалась к Москве, бомбежки все чаще накрывали столицу. Татьяна Владимировна настаивала на том, чтобы ее дочь и внучка эвакуировались вместе с писательскими семьями в Чистополь или Елабугу. Лидия упорно отказывалась, не желая оставлять близких. Все решилось само собой: в конце июля 1941-го ее тяжело раненный друг, художник Иван Бруни оказался в госпитале, организованном в клинике МОНИКИ (на Третьей Мещанской). Отныне ежедневно, иногда и ночами, она дежурила в палате, подменяя медицинских сестер.

РОМАН ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Однажды друзья попросили Лидию Толстую приглядеть за больным писателем, участником Гражданской войны, автором популярных в 1920–1940-е повестей и романов Юрием Либединским. Когда началась Великая Отечественная, он пошел добровольцем в ополчение и вскоре стал фронтовым корреспондентом газет «Красный воин» и «Красная звезда» (в дальнейшем не раз окажется на передовой в Сталинграде и под Курском, получит контузию). И хотя Толстая была намного моложе, они стали семьей. «Я была его сиделкой, секретарем, возлюбленной, — скажет Лидия Борисовна в одном интервью. — Это был не брак, а роман длиною в 18 лет».

После смерти писателя в 1959-м она оказалась вдовой с пятью детьми — четырьмя девочками и мальчиком. Младшей дочери в ту пору было всего семь лет.

(Всех своих чад Либединская воспитает достойными людьми. Сегодня, пожалуй, больше других известна Татьяна Юрьевна, жена известного поэта Игоря Губермана.)

ГРАФИНЯ ТОЛСТАЯ

Друзья часто называли ее графиней. В доме родителей на стене висел портрет Александры Щетининой кисти неизвестного художника конца XVII — начала XVIII века. Изображенная на картине женщина была супругой графа Андрея Толстого и родила ему множество детей, включая Василия (его правнук — дед Либединской) и Илью, деда великого писателя, которого классик увековечил в своем романе «Война и мир» в образе старого графа Ростова.

Среди прославленных предков Лидии Либединской были не только аристократы: прадед матери, крепостной крестьянин Тихон Ефимов был участником Отечественной войны 1812 года и за свои подвиги, а также безупречную двадцатипятилетнюю службу в армии удостоился потомственного дворянства.

В течение многих лет вокруг Лидии Борисовны в ее квартире в Лаврушинском собирались замечательные люди (писатели, художники, артисты, музейщики), садившиеся, как правило, за большой обеденный стол с самодельной белой скатертью. Оставляли на ней автографы, стихи, рисунки, а потом Либединская вышивала эти памятные знаки на свой особый манер. Со временем скатерть стала настоящим раритетом. На кухне удивляла гостей уникальная, занимавшая целую стену коллекция разноцветных и разноформатных разделочных досок. В канун Пасхи тут во всех комнатах зеленели овсы, повсюду были разложены великолепно раскрашенные яйца.

ЗЕЛЕНАЯ ЛАМПА

Творческое наследие Лидии Либединской велико. Она рассказала в своих книгах о Герцене, Огареве, Блоке, Горьком, а также о Вере Инбер, Борисе Чичибабине, Илье Сельвинском, Давиде Самойлове, Льве Разгоне... Многих из них Лидия Борисовна хорошо знала, с кем-то была дружна.

Старые книгочеи наверняка помнят выдержавшую несколько изданий «Зеленую лампу». Эту книгу высоко оценил Корней Чуковской, который назвал автора «чутким и зорким художником», умело воспроизводящим «дух Эпохи». Повествование там ведется от момента появления на свет Лидочки Толстой до смерти одного из зачинателей большой советской литературы Юрия Либединского. В процессе работы над переизданиями появлялись «вставные главы» о Николае Заболоцком, Алексее Крученых, Михаиле Светлове, Марине Цветаевой.

В 2000 году в одном из интервью Лидия Борисовна высказала свое заветное пожелание: «Хочу, чтобы не было никаких войн... Хочу, чтобы был покой и мир. Блок как-то написал, что все будет хорошо, и Россия будет великой, но ждать этого придется очень долго. Мы все этого так долго ждем, что заслужили право дождаться».

Материал опубликован в августовском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».