Елена ФЕДОРЕНКО ,  Денис БОЧАРОВ , Александр МАТУСЕВИЧ

22.11.2018

22 ноября Николаю Добронравову исполняется 90 лет. Достойный возраст летописца эпохи. По его поэтическим строкам можно изучать историю страны: военное лихолетье и Великую Победу, космические открытия и научные прорывы, строительство городов и покорение целины, неоспоримые триумфы спорта и энтузиазм комсомольских начинаний. Но Добронравов не остался в прошлом столетии, и его произведения — ​не ностальгический жанр. Он продолжает активную творческую жизнь, сочиняет новое о новом, готовит сборники, выпускает книги. Оказалось, что новые времена нуждаются в его благородных текстах, в тех вечных истинах и тревогах, что выражены с такой простой и непререкаемой ясностью.

Профессиональная биография Добронравова началась на сцене, а диплом выпускника Школы-студии МХАТ подписан самой Книппер-Чеховой. Однако молодого артиста манил письменный стол: он инсценировал прозу, искал особый язык для кукольных персонажей, придумывал новогодние небылицы. Старт — ​театр, увлечение — ​литература, главное дело жизни — ​чудесный сплав слова и музыки. Замечательный стихотворец, он избрал тернистый путь поэта-песенника, что предполагает свои законы гармонии: незамутненную четкость образов, ритмическую цельность строк, пластичность звучания фраз — ​Добронравов чувствует их на клеточном уровне. Он — ​счастливый человек: прелесть и легкое дыхание его строк, где, кажется, притаились мелодии, их волевую энергию и ласковую нежность почувствовала и подхватила Александра Пахмутова — ​жена, подруга, муза. Их деятельный, несокрушимый союз — ​уникальный феномен, человеческий и творческий. В удивительном дуэте остается загадка, хотя никакими тайнами и интригами они свою жизнь не усложняют. Познакомились более шести десятилетий назад на радио, где участвовали в создании задорных детских программ «Пионерская зорька» и «Внимание, на старт!». Первая совместная песня называлась «Лодочка моторная» — ​на ней и поплыли в долгое и счастливое путешествие. С тех пор семейный концерн сдавал шедевры «под ключ». Строки расходились на цитаты и афоризмы, становились «народными». «Надежда — ​мой компас земной, / А удача — ​награда за смелость», «Нет без тревог ни сна, ни дня. / Где-то жалейка плачет…», «И вновь продолжается бой», «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена», «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!», «Трус ​не играет в хоккей». Ими разговаривали, приводили как самые веские аргументы в спорах. Многие пребывали в наивной убежденности их фольклорного происхождения.

Трудно найти звездного певца, выходившего на эстрадные подмостки без их песен, самые достойные вокалисты почитают за честь исполнять их. Все вспоминают теплый гостеприимный дом и готовность хозяев прийти на помощь. Содействие и участие всегда оказывались результативными — ​они оберегали робкие начинающие дарования, поддерживали в трудные минуты всех, кто в том нуждался. Когда красивый роман Муслима Магомаева и Тамары Синявской готов был полететь в тартарары, они получили в дар два музыкальных напутствия с дивными добронравовскими словами: «Ты моя мелодия» и «Прощай, любимый, мой неповторимый». Песни скрепили союз сердец.

История переформатировала контекст жизни, до неузнаваемости изменился мир, нет страны, в которой начинали Пахмутова и Добронравов, но их песни остаются востребованными, стихи звучат словно написаны сегодня и о нас. На концертах разновозрастные залы хором подпевают «Надежде», «Героям спорта», «Олимпийскому балу», «Белоруссии». Поколения внуков первых слушателей безошибочно знают слова. Почему же поэзия, сыгравшая такую важную роль в жизни советских людей, становится все ближе и ближе тем, кто молод сегодня? На одном из вечеров Николай Добронравов попросил Иосифа Кобзона исполнить вместе с начинающими оперными солистами песню Александры Пахмутовой на стихи Льва Ошанина «О тревожной молодости». Певец пошутил — ​«С удовольствием, это же их песня, у них — ​тревожная молодость». В неспокойной действительности им нужны душевное тепло, мечты о мире, неиссякаемая вера в будущее — ​то, чем жива добронравовская лирика. Мир поэта — ​романтика, форма — ​искренний разговор, лирический герой — ​нравственно здоровая личность, человек без страха и упрека, грезящий о настоящих подвигах, которым всегда есть место в жизни; темы — ​истинные ценности и чувство долга, верность и преданность. Добронравову верят, его солнечный талант — ​вне конъюнктуры, полностью лишен нездорового ура-оптимизма: «Ах, печаль ты моя, печаль, / ты скажи, за грехи какие / нам своих никогда не жаль, / нам не жаль сыновей России…»

Не все складывалось гладко — ​песни запрещали, приписывали посвящения. Например, решили, что «Малая земля», сочиненная по просьбе ветеранов, прославляла лично всемогущего генсека, насмехались, искажали смыслы проникновенной, со светом «хрустальной зари» «Беловежской пущи». Бросали упреки в «обслуживании официоза», создании произведений «на заказ». Но заказ любого уровня становился откровением, потому что пишет Николай Николаевич — ​не по заданию, а честно и искренне, в согласии с убеждениями и совестью: «До свиданья, Москва, до свиданья!» — ​к московской Олимпиаде 1980-го, «Как молоды мы были» — ​для кинофильма «Моя любовь на третьем курсе» о целинной коммуне.

Поэт-стайер отметает все мелочное и суетное, его стихи и песни — ​на века. Могут ли устареть «Птица счастья» и «Орлята учатся летать», «Старт дает Москва» и «Команда молодости нашей», «Нам не жить друг без друга», «Знаете, каким он парнем был» или «Богатырская наша сила»? Добронравов не ставит под сомнение национальную традицию и державную силу — ​как настоящий русский поэт, он оказался пророком: «Только истинный выстоит храм! / Мы вернемся к своим родникам. / И пока жива Россия, / Вместе петь и плакать нам. / Гнутся деревья, гнутся к земле. Мы не согнемся. / Истинной верой даже во мгле вместе спасемся!»

«Культура» поговорила с известными певцами, которые бережно хранят воспоминания о чудесных встречах с легендарным поэтом-песенником. Человеком, вместе с которым рождается желание совершить что-то большое и важное.

Аскар Абдразаков: «По песням Пахмутовой — ​Добронравова можно изучать историю нашей страны»

Встретились мы в дорогом нам Санкт-Петербурге. С тех пор Николай Николаевич всегда заинтересованно спрашивает меня: «Как поживает наш любимый город на Неве?» и внимательно слушает «последние новости» в моем изложении. Сам он, несомненно, гордится своим ленинградским происхождением и в разговоре называет свою малую родину Ленинградом.

А беседовать с ним — ​счастье, собеседник он понимающий, рассказчик — ​потрясающий. Николай Николаевич — ​убежденный патриот, и в его воспоминаниях все события, что творились в его личной жизни, всегда переплетены с судьбой страны, горячо им любимой. Серьезные истории соседствуют с удивительными байками о всяких сценических курьезах. Светло он вспоминает случаи, связанные с замечательными артистами. Помню, с каким трепетом он рассказывал о Муслиме Магомаеве, Иосифе Кобзоне.

Казус, случившийся во время одной из поездок, в его артистическом исполнении превратился в яркую новеллу. Один раз, во время турне по сибирской земле, полетели они с Александрой Николаевной на выступление в глубинку. Транспортное средство — ​допотопный самолет, чуть ли не кукурузник. На нем же должны были вернуться. Концерт закончился, пришли на посадку и видят, как бегает вокруг борта пилот с отверткой и какой-то кувалдой в руках: стучит, бьет — ​что-то ремонтирует. Потом ударил молотком, махнул рукой и говорит: «Ладно, полетим уж как-нибудь!» Ясно, что не все в порядке. Представляете картинку? Сейчас забавно, тогда, безусловно, было не до смеха. Но не могли же они — ​мастера, написавшие столько героических песен об отважных романтиках: «Обнимая небо крепкими руками, /Летчик набирает высоту», — ​испугаться, не поверить сибирскому пилоту, своим сомнением его обидеть. Переглянулись, улыбнулись и сказали: «Полетим, конечно!»

Слушаешь Николая Николаевича и поражаешься его интеллигентности, душевному благородству, открытости, искренности, энергии, жизнелюбию, уровню культуры. Его потрясающие стихи трогают до глубины души. Мне посчастливилось слышать, как он сам их читает — ​подпадаешь под очарование его поэтических образов, мудрых метафор, таких простых и столь неожиданных мыслей. Судьба мне улыбнулась, когда доверила исполнять несколько песен Пахмутовой и Добронравова. Наверное, самая близкая и любимая — ​«Мелодия». На репетициях Николай Николаевич как «преданный Орфей» вел нас по смыслам, подсказывал, на что нужно обратить особое внимание, на какие фразы и слова сделать акцент. Нюансы очень важны, потому что в поэзии автора нет проходного и случайного: «Дни, что нами пройдены, / Помнят свет нежности твоей». Я всегда отношусь к исполнению их шедевров трепетно, волнуюсь, переживаю — ​правильно ли доношу идею и содержание написанного.

Разногласий у них с Александрой Николаевной, по-моему, не случается, никогда не видел их спорящими. Часто бывает так: разговариваешь с Александрой Николаевной по телефону, она что-то рассказывает, и слышен темпераментный добронравовский голос — ​он хочет что-то добавить. Она сразу, не закончив фразу, передает ему трубку. Их связывает какая-то мощная сила понимания, они чувствуют друг друга, чудесно дополняют. Вместе дожить до такого возраста и остаться единым целым — ​это очень трогательно.

Мы сейчас не так часто, как хотелось бы, общаемся. У меня — ​гастроли, спектакли, дела, да и их лишний раз не хочется тревожить, зато каждая встреча становится ярким событием — ​важным, запоминающимся, согревающим душу. Они — ​люди, на песнях которых выросло не одно поколение, по их произведениям можно изучать историю нашей страны, они — ​летописцы эпохи, о них, как о Пушкине, можно сказать — ​«наше все».

Лев Лещенко: «Самое ценное в поэзии Добронравова — ​образность»

Мое знакомство с Николаем Николаевичем состоялось, когда тандем Пахмутова — ​Добронравов уже не первое десятилетие гремел по всей стране. Их произведения исполняли Муслим Магомаев, Эдита Пьеха, Иосиф Кобзон, Эдуард Хиль и многие другие.

Первой песней, которую мне доверили, стала «Главное, ребята, сердцем не стареть». Каноническая версия, как известно, принадлежит Льву Барашкову, но он на тот момент был в отъезде. Поэтому в Колонный зал, где проходил творческий вечер Александры Николаевны, пригласили меня — ​как солиста Гостелерадио. Там представили Пахмутовой и Добронравову. Тогда же я начал предпринимать активные попытки, чтобы, что называется, войти в их репертуар. На первых порах мне это не удавалось, потому что их популярность была настолько велика, что все исполнительские места оказались заняты.

Но, тем не менее, мало-помалу Николай Николаевич и Александра Николаевна стали вовлекать меня в свою творческую орбиту, предлагая песни, прежде всего, гражданско-патриотического содержания: «И вновь продолжается бой», «Любовь, Комсомол и Весна» и так далее. Однако самой знаковой для меня композицией стала лирическая вещь «Нам не жить друг без друга». Потом появилась «Ты моя надежда, ты моя отрада», которую я записал для фильма «Битва за Москву». Ну и, конечно же, «Мишка» («До свиданья, Москва». — «Культура»), ставший негласным гимном московской Олимпиады. Поначалу мне и в голову не приходило, насколько глобальное произведение мы создали.

С Николаем Николаевичем работалось очень легко. Впрочем, почему в прошедшем времени — ​наше сотрудничество успешно продолжается. Например, недавно записали «Гимн метро». Николай Николаевич и Александра Николаевна — ​прекрасные и необычайно легкие в общении люди. Приходишь к ним домой, почаевничаешь, потом сядешь к роялю и буквально через пару часов новая вещь готова.

При этом оба они очень требовательны к окончательному варианту. Добронравов — ​человек не то чтобы придирчивый и дотошный, но, скажем так, максимально неравнодушный. Их отличает кропотливый, а проще говоря, предельно профессиональный подход. Да иначе, наверное, и не может быть, если мы говорим о людях такого масштаба.

Главное и самое ценное в поэзии Добронравова — ​образность и метафоричность, сочетающиеся с подкупающей доходчивостью. Его стихи — ​подлинная драматургия. Строчки рисуют яркую и четкую картинку. «Опустела без тебя Земля… Как мне несколько часов прожить?», «Ты — ​моя мелодия, я твой преданный Орфей», «Серые шинели, русские таланты» — ​сразу все становится понятно. Это настоящие истории, рассказы, а не просто набор слов. Стихотворное творчество Добронравова основано на мощных, действенных и убедительных метафорах. Сейчас подобных откровений днем с огнем не сыщешь.

Мастеров слова, сопоставимых по уровню дарования с Добронравовым, сегодня, увы, не осталось. Многих поэтов, работавших с песенной формой, с нами уже нет: ушли Роберт Рождественский, Леонид Дербенев, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Игорь Шаферан, Михаил Рябинин, Анатолий Поперечный, Андрей Дементьев… Сейчас в основном остались авторы-исполнители, которые пишут для себя и под себя. Да, я всегда считал, что каждый интеллигентный человек должен уметь зарифмовать четыре строчки — ​ну что ж, вот все и рифмуют. Качество от этого, разумеется, страдает. Есть, конечно, люди, которые пытаются профессионально писать стихи именно для песен, но их очень мало, и в любом случае они не чета Николаю Николаевичу.

Тамара Синявская: «Он был свидетелем нашей с Муслимом love story»

Хочу поздравить Николая Николаевича с таким удивительным юбилеем — ​радостным и прекрасным для всех, кто его знает и любит. Главное, хочу пожелать ему прежде всего здоровья. И сразу, через запятую, без паузы, принести свои признания в любви — ​как замечательному поэту и как прекрасному человеку, связавшему свою внутреннюю эмоциональную жизнь с музыкой. Конечно, я имею в виду и его необыкновенный творческий и семейный союз с Александрой Николаевной Пахмутовой. С ними наша семья была знакома очень и очень давно, и сейчас продолжается дружба, но, к сожалению, я уже одна.

Все спрашивают меня о песнях, которые нам с Муслимом посвятила эта чудесная пара. А мне не очень ловко и комфортно об этом говорить. Дело в том, что Николай Николаевич и Александра Николаевна были, можно сказать, музыкальными свидетелями нашей love story. Свои эмоции и мысли по этому поводу они выражали в стихах и музыке. Вот и все: им это удалось гениально.

Николай Николаевич подарил всем, кто любит поэзию и музыку, необыкновенные образы — ​прежде всего, конечно, Орфея из песни «Мелодия», который вошел в сознание и сердца людей благодаря потрясающим стихам, потрясающей музыке и потрясающему исполнению Муслимом. Конечно, сердечно благодарю его за «сердце — ​пилигрим» — ​образ, который оказался мне очень близок, когда я встретилась с песней «Прощай, любимый». Вот за это все огромное спасибо Николаю Николаевичу.

Василий Ладюк: «Поражает сила его эмоционального воздействия на аудиторию»

Николай Николаевич, так же как и Александра Николаевна Пахмутова, а разделять эти две планеты никак нельзя, жизнеутверждающие, веселые, потрясающие люди, гении не только песенного XX века, но и нашего времени. Их песни до сих пор все очень любят и с удовольствием исполняют. Оптимизм и жизнелюбие, которые они дарят людям, особенно тем, кто с ними работает, очень заряжают и помогают.

Николай Николаевич не только автор слов к песням, чем он наиболее известен, но и потрясающий поэт. Глубокий, разносторонний, невероятный по силе эмоционального воздействия на аудиторию. Он, как никто, владеет русским языком, его тайнами. Помню, как впервые услышал, как он читает стихи со сцены, лет десять назад. Тогда я был просто ошарашен.

Леонид Борткевич: «Это просто лучший отечественный поэт-песенник»

Начало нашего сотрудничества с Пахмутовой и Добронравовым уходит корнями к тому времени, когда «Песняры» регулярно выступали в КДС на различных мероприятиях — ​будь то съезд партии, комсомола и прочие общественно-культурные форумы. Тогда нас называли придворным ансамблем. И однажды первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Петр Миронович Машеров попросил Александру Николаевну и Николая Николаевича написать песню о Белоруссии — ​что они блистательно и сделали.

Кстати, с этой композицией, являющейся одной из наиболее известных в репертуаре «Песняров», да и попросту одной из моих самых любимых (не только потому, что исполнял ее именно я), произошел довольно курьезный случай. Далеко не все знают, что первоначальный вариант текста, написанного Николаем Добронравовым, звучал так:

Все Земля приняла — ​и заботу, и ласку, и пламя.
Самой первой тебе приходилось встречаться с врагами.

Понятно, что в данном случае имеется в виду именно Белоруссия. Но когда мы эту композицию в такой текстовой редакции записали, и ее стали крутить по радио, вдруг начали активно приходить исполненные недовольства письма — ​прежде всего, разумеется, с Украины. Мол, как же так, мы ведь тоже на границе, а значит, имеем не меньше оснований считаться первыми, кто принимал огонь на себя. И Николаю Николаевичу ничего иного не осталось, как поменять эту строчку, которая сегодня всем хорошо известна: «Полыхал над землей небосвод, как багровое знамя»… Думаю, исходный вариант где-то до сих пор сохранился, хотя это, конечно же, раритет. Кстати, надеюсь, у Пахмутовой и Добронравова где-то в архивах осталась и фонограмма «На трибунах становится тише» с моим участием.

После всесоюзного успеха «Белоруссии» последовали «Беловежская пуща», которая, правда, первоначально создавалась для детского хора; «Я не могу иначе», получившая наибольшую известность в исполнении Валентины Толкуновой, но впервые спетая нашим Толей Кашепаровым; залихватская «До третьих петухов» и ряд других вещей…

Добронравов — ​потрясающий, добрейший, интеллигентнейший человек, которого я безмерно уважаю. Когда мы приезжали на гастроли в Москву, часто бывали в гостях у Николая Николаевича и Александры Николаевны, общались, шутили, пели песни. Эти люди всегда заряжали — ​и продолжают заряжать — ​своим оптимизмом и целеустремленным взглядом в будущее. А Николай Добронравов, если говорить предельно кратко и четко, вообще лучший отечественный поэт-песенник. Казалось бы, слова западают в память сами собой, но при этом тексты необычайно глубоки и многослойны. Наверное, банально произносить что-то вроде «на таких людей надо равняться». Но, поверьте, в случае с Николаем Николаевичем все именно так.

Фото на анонсе: Евгений Биятов/РИА Новости