Евгения КОРОБКОВА

01.12.2016

Родственники артиста неохотно дают интервью, однако «Культуре» удалось поговорить со старшей дочерью Петра Сергеевича, актрисой омского ТЮЗа Екатериной Вельяминовой.

культура: Как познакомились Ваши родители? 
Вельяминова: Это произошло в Абаканском театре драмы. Отец только-только вернулся из лагерей, куда попал совсем мальчишкой, в шестнадцать. Он отсидел девять лет, но, что удивительно, в труппу его взяли по протекции лагерного начальства: за участие в художественной самодеятельности ему скостили срок почти на год и дали рекомендательное письмо, гласящее, что он человек одаренный и дисциплинированный. Отмечали в театре какое-то торжество, все сидели за столом и шутили, рассказывали анекдоты, случаи из жизни. Потом праздник закончился, а отец с мамой все разговаривали. Им было интересно и хорошо друг с другом. Мама приняла историю папы очень близко к сердцу. 

культура: Она рисковала, когда согласилась стать женой человека с таким прошлым?
Вельяминова: Да что вы, конечно, нет. Тогда люди иначе к этому относились. К тому же после развода мама осталась с двумя детьми. Она и не надеялась, что снова выйдет замуж. 

культура: Как Петр Сергеевич относился к детям жены от первого брака? 
Вельяминова: Он делал все, чтобы брат и сестра чувствовали себя счастливыми. Покупал лучшие книги, игрушки. Например, у брата были велосипед, боксерские перчатки, радио, лобзики-паяльники. Сестре он подарил детскую швейную машинку: невообразимая роскошь по тем временам. Баловал нас деликатесами. Я теперь удивляюсь — откуда только деньги брались. Получали родители совсем немного. Мебель у нас стояла старенькая, в основном списанная со старых спектаклей, а вот игрушки, книжки — самые лучшие. Что говорить, когда отец ушел, для нас всех это стало огромной потерей. Мой брат даже начал заикаться, и в школе его освободили от устных ответов. 

культура: Как был устроен быт в семье? 
Вельяминова: Отец любил, чтобы на столе стояла красивая посуда: супница, гжельские тарелки, ложки. Если мы не хотели есть, то должны были сказать: «Спасибо, разрешите выйти». Бабушка по маминой линии — из польской семьи, где было принято обращаться к родителям «на вы», но отцу это не нравилось, и он нам запретил. По вечерам мама любила вышивать, а папа читал ей вслух. Он был страстный книгочей. Да и меня ведь назвали Катей в честь героини романа «Хождение по мукам».

культура: А когда Вы узнали, что по отцовской ветви принадлежите древнему дворянскому роду? 
Вельяминова: Я еще маленькая была, когда папа привез из Москвы портрет одного из своих дедов в эполетах. Вообще-то ему запрещалось бывать в столице, но он как-то обходил предписание, чтобы повидать родителей. Позже, когда появился интернет, узнала, что род Вельяминовых известен со времен Дмитрия Донского. Мужчины обычно становились военными и не знали поражений, провальной для них оказалась лишь Русско-японская война. Однажды я наткнулась на стихотворение одного из наших предков, воевавших в тот период. 

культура: Вы не так часто даете интервью об отце. Он ушел из семьи, когда Вы были совсем маленькой. Помните, как это произошло?
Вельяминова: Перед глазами стоит картинка: мне девять лет, я жду папу с работы. Когда он приходил, я всегда бежала к нему, чтобы обнять. И вот папа входит, а я вдруг останавливаюсь на полдороге и отхожу. Все поняла. После развода мама забрала нас и уехала в другой город. «Я так боялась встретить Петю с новой женой, что махнула в Иркутск», — объясняла она потом. Помню, мне хотелось остаться с папой, но было очень жалко маму. Она так страдала, что мы при ней даже боялись говорить об отце, не могли смотреть фильмы с его участием. Мама более или менее пришла в себя, только когда у меня родилась дочь. 

культура: Неужели не было никакой возможности сохранить брак? 
Вельяминова: Позже мама рассказывала, что, когда они шли разводиться, отец предложил: «Люся, ну хочешь, все будет по-старому». «Петя, по-старому нет сил», — ответила она. Понимаете, в него ведь постоянно влюблялись женщины. Умница, красавец, интеллигент, умеющий шутить, слушать, сопереживать. Таких было мало, особенно в провинции. 

культура: Вы не виделись с отцом больше тридцати лет. Как возобновились отношения?
Вельяминова: Благодаря моей старшей дочке. Она посмотрела «Тени исчезают в полдень» и загорелась желанием увидеть дедушку. Сделала все, чтобы у нас получилось встретиться: даже нашла на поездку деньги. Шел 1996 год, мы отправились в Питер. Папа был в смятении, к тому же его жена Татьяна постоянно находилась рядом и, конечно, сковывала наше общение. Потом я еще бывала у него, стало легче. Отец все время спрашивал: ты играешь что-нибудь? Ему было важно, что я актриса, как и он. Однажды приехала в Петербург на гастроли, у меня — крохотная роль, чуть ли не в массовке. Но вдруг на поклоне мне подарили огромный букет лилий. Я позвонила папе: это ты? Но он не сознался. 

культура: Вы сумели простить его?
Вельяминова: В последнюю нашу встречу я обняла его, как в детстве, и сказала: папа, я же так любила тебя. Он, как никто, умел понимать. Думаю, эта способность и располагала к нему женщин. А ему было необходимо постоянно испытывать влюбленность. Сейчас понимаю, откуда это в нем: сказалось то, что он с шестнадцати лет был выброшен из жизни. Как бы ни любила его семья — ему не хватало. Отцу был нужен не просто дом. Ему требовалось каждодневно ощущать сильное чувство. К сожалению, понять это могла не всякая женщина.