Андрей САМОХИН

11.02.2015

Байконур. Этот топоним от казахского «бай» (богатый) и «коныр» (песчаные холмы, поросшие травой) впервые появился в открытой печати после успешного полета Юрия Гагарина. Хотя днем его рождения можно смело считать 12 февраля 1955-го. Именно тогда вышло закрытое Постановление Совмина СССР о создании полигона по испытаниям межконтинентальных баллистических ракет в пустыне Кызылкум. Для знаменитой королёвской Р-7 с термоядерной боеголовкой нужен был нешуточный размах — советская ракетная программа «переросла» Капустин Яр, где тестировали еще трофейную ФАУ-2. 

Место нового полигона выбиралось из нескольких вариантов, среди которых Марийская АССР, Дагестан, Дальний Восток. В конечном итоге решение было принято в пользу пустынной местности с железной дорогой, трехсот солнечных дней в году и удобного доступа к водным ресурсам. Несомненным плюсом стала и стартовавшая в 1954-м кампания по освоению целины. В огромном людском и грузовом потоке, потянувшемся в Казахстан со всего Союза, легче было спрятать логистику, завязанную на строительство секретного полигона — спецоборудование и материалы из Омска, Куйбышева, Москвы перевозили в вагонах, замаскированных под пассажирские.

Самому объекту поначалу присвоили название «Стадион». При этом небольшой населенный пункт Байконур в 300 километрах от будущего космодрома долгое время служил «легендой прикрытия»: параллельно там городили какие-то деревянные макеты. В итоге же поселок вынужден был уступить свое имя величественному сооружению, где была выкована ракетная мощь России, откуда, без преувеличения, все человечество шагнуло к звездам.

Про героическую эпопею возведения Байконура написано немало. 30-градусный мороз и шквальный ветер зимой, 40-градусная жара, суховеи и песчаные бури летом. Солончаки и ни одного деревца в округе… Скорпионы и фаланги заползали в палатки. Строителей косили дизентерия, пневмония и гепатит. А строить надо было не только крайне быстро, но также исключительно надежно. Как и с атомным проектом, речь шла о самом существовании советского государства. Ведь на тот момент угроза ядерной атаки со стороны США была весьма высока, требовалось как можно скорее дать понять американцам, что их удар не останется без ответа. 

Создававшие полигон и город Ленинск (с 1995-го — тоже Байконур) чудо-богатыри — по большей части, бывшие фронтовики — работали истово, но изобретательно и вдумчиво. Отдельно стоит отметить героизм их жен, проявлявших настоящие чудеса в обустройстве скудного местного быта. «А люди. Всех без выбора бери. Лепи скульптуры, ставь на пьедесталы. Сама Вселенная, снимая плед зари, колени перед ними преклоняла», — писал о строителях космодрома поэт Иван Мирошников.

Наконец, к «единичке» — стартовой площадке №1, ставшей позже «гагаринской», протянулись первые рельсы, по которым пошли платформы с экскаваторами и бульдозерами. Из котлована под стартовым столом за год с небольшим они извлекли миллион кубов грунта, уложив сюда же более 30 тысяч кубов бетона. 

Добротные казармы, общежития, гостиницы, столовые, медпункт, потрясающее озеленение городка — все пришло позже. А сперва — 5 мая 1957 года комиссия приняла стартовый комплекс полигона, и уже через десять дней с него стартовала Р-7. Правда, неудачно. Но затем последовали успешные пуски первой советской МБР, долетавшей до полигона на Камчатке. Беззащитность перед американскими стратегическими бомбардировщиками ушла в прошлое. А 4 октября того же года «семерка» успешно вывела на орбиту и первый искусственный спутник Земли. Началась космическая эра. Забавный факт: вскоре одному из чудо-богатырей пришло письмо от столичных родственников с таким вот пассажем: «Живете вы там, в глуши, и ничего не знаете. А у нас тут спутник запустили!»

Действительно, Р-7 королёвского ОКБ-1 основной ударной баллистической ракетой страны так и не стала — слишком сложно и долго готовился ее старт. «Фирма Янгеля» создала ракету Р-12 — ядро РВСН, потом — МБР шахтного пуска Р-16, которые со временем тоже встали на боевое дежурство. Равно как и ее королёвский конкурент шахтного базирования — Р-9А. Зато «семерка», не утеряв военного значения, оказалась непревзойденной по надежности рабочей лошадкой космической программы СССР. Решив главную оборонительную задачу, страна теперь могла позволить себе сосредоточиться на мирных исследованиях Солнечной системы.

Однако даже частично рассекреченный Байконур, куда привозили иностранные делегации, оставался местом строго режимным и в некоторых бытовых деталях достаточно суровым. Заместитель гендиректора ОАО «НПО измерительной техники», полковник в отставке Георгий Дураков, прослуживший на Байконуре двадцать лет, вспоминает, что в 1980-м, когда он, молодым лейтенантом, получил назначение на космодром, кондиционеров не было, и в разгар летнего пекла приходилось на ночь оборачиваться мокрыми простынями. Георгий Владимирович как военный радиоинженер служил на измерительном пункте «Сатурн», принимавшем телеметрию по пускам ракет и с орбитальных аппаратов. Работа была круглогодичная и почти ежедневная. Между рабочими сменами оставалось времени только на сон. Снабжение при этом было отличное — полки в магазине ломились. Летом — богатая рыбалка на притоках Сырдарьи, иногда — шашлыки из сайгака на лоджиях пятиэтажек. Зимой выручали волейбольный зал и бассейн. Спирт на космодроме водился, но, вопреки байкам, пили там совсем нечасто, да и немногие. Иначе космическая техника не работала бы с такой надежностью. Тогда, в 1980-х, Байконур бурно рос и отстраивался в связи с развертыванием космической программы «Энергия-Буран». О том, какая сложная судьба ждет Отечество в самом недалеком будущем, нельзя было и помыслить.

Подлинное испытание настигло байконурцев, когда распался Союз и космодром оказался в независимом Казахстане. Бывало, зарплаты не платились по полгода, начались веерные отключения электричества, варварское разграбление некоторых стартовых площадок... По бетонным плитам космодрома, сквозь которые пробивалась полынь, эпически проезжали аборигены на верблюдах. Многие специалисты спешно уезжали вместе с семьями, их покинутые квартиры заселяли казахи. В городе расцвел криминал. Георгий Владимирович хмурится, рассказывая «Культуре», как на костре готовил похлебку, как сидели в холоде при свечах; как завели собаку, которая отпугивала непрошеных гостей. Но вот что поражает, и об этом наш герой говорит уже не без гордости: «Пуски ракет в этих условиях шли своим чередом, полуголодные русские офицеры продолжали надежно делать свое дело!» К тому времени на космодроме сложилась православная община, возник импровизированный «храм», прибыл священник отец Сергий Бычков. Люди, несмотря ни на что, верили в будущее — не могли не верить. Ведь каждую весну неизменно между блеклыми кустами тамариска и джузгуна, сквозь верблюжью колючку из сухой земли, к солнцу, выскакивали яркие огни байконурских тюльпанов; со стартовых столов с победным ревом в столбах огня уходили в небо ракеты... 

В 1994 году Россия договорилась с Казахстаном об аренде Байконура. Жизнь постепенно начала возвращаться. Число пусков росло, так или иначе входили в колею быт и снабжение. 

Сегодня международный космодром Байконур, конечно, сильно отличается от советского Ленинска. Он стал «проходным» и туристическим: сюда организуются экскурсии, гостей размещают в дюжине отремонтированных гостиницах. Хотя закрытые для туристов зоны здесь, безусловно, остаются. 

Байконур до сих пор — самый востребованный космодром мира. По договору с Казахстаном его аренда продлится до 2050 года, стартовал масштабный российско-казахстанский проект «Байтерек» на основе ракеты-носителя «Зенит», идет обучение местного персонала.

Казахов в бывшем Ленинске живет уже подавляющее большинство, так что у Москвы возник естественный вопрос: стоит ли держать на балансе целый город вместо нескольких общежитий для немногочисленных российских специалистов? Как ни крути, космодром Байконур для нас — это «полуотрезанный ломоть». Космический потенциал державы будет смещаться на строящийся ныне космодром Восточный, отчасти — в Плесецк.

Но может ли «сместиться» куда-то память, объединяющая всех, кто родился и успел пожить в СССР? Могут ли порасти быльем «гагаринская площадка», памятники создателям русской космической эпохи и ее жертвам, погибшим здесь? Допустить этого никак нельзя и гимн космодрома, сочиненный Василием Дороховым, должен звучать отнюдь не только по праздникам в узком кругу ветеранов Байконура. «Среди барханов солнечного края, как призванный Отечеством солдат, стоит в строю, усталости не зная, наш славный город, юный Звездоград»...