Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

13.01.2015

280 лет назад, зимой 1730 года, в Белокаменной появились первые уличные фонари. Сегодня Москва считается одним из самых освещенных городов мира.

Москва влилась в светлые ряды после издания императрицей Анной Иоанновной соответствующего указа. Зимой 1730 года на центральных улицах появились масляные фонари. Вот только не сказать, чтобы стало очень ярко — новоявленные источники света стояли в двадцати метрах друг от друга и озаряли округу, примерно как одна свеча. То есть по современным меркам — тьма-тьмущая. Чтобы убедиться в этом, сходите в музей «Огни Москвы» — здесь во время экскурсий выключают все освещение и дают возможность насладиться светом фонаря определенной эпохи. При демонстрации уличного освещения XVIII века просят не двигаться: с непривычки глаз ничего не различает, и расшибить себе лоб — проще простого. Когда включают привычный свет, можно разглядеть и сам фонарь. Три столетия назад его ставили на полосатый столб, выкрашенный в белый и «дикий» — серый по-нашему. Первые уличные осветительные приборы прозвали конопляными — масло использовали самое дешевое, конопляное.

Изначально зажигали эту красоту только по особым дням — свет вообще ассоциировался с праздником. Первый описанный случай ночного «озарения» Москвы относится к началу XVII века. Тогда по случаю приезда датского принца, жениха царевны Ксении Годуновой, отец невесты повелел зажечь огромные плошки с маслом, расставленные на кремлевских башнях. Счастливому браку это не помогло — иноземный гость умер незадолго до свадьбы, а Ксения Борисовна, как известно, так и не вышла замуж.

Праздничную иллюминацию устраивали и с помощью шкаликов — разноцветных стаканчиков с маслом. Их расставляли на деревянном каркасе, в который предварительно «одевали» здание. Фитили шкаликов соединяли пороховыми нитями и поджигали. Один из самых известных примеров использования такого освещения — коронация Александра II, когда на Сухаревской башне расставили 27 000 шкаликов.

Ну а еженощно улицы по-прежнему освещали масляные фонари. Впрочем, не совсем еженощно. В XVIII веке зажигать их полагалось 18 раз в месяц. Остальные ночи были лунными — считалось, что и так светло. Некоторые «столбы» и вовсе не зажигали — фонарщики частенько воровали масло и употребляли в пищу. Впоследствии в него стали добавлять скипидар — это и спасало горючий материал от поедания. Собирались было перейти на спиртовое освещение, но от эксперимента быстро отказались, зато осталось выражение «офонарел» — то есть принял на грудь содержимое осветительного прибора.

В 1812 году фонари — как и все прочее в городе — сгорели. Освещение восстанавливали долго и мучительно — до середины века его почти не было. О московской кромешной тьме Пушкин язвительно писал: «Когда Потемкина в потемках / Я на Пречистенке найду, / То пусть с Булгариным в потомках / Меня поставят наряду». Речь идет о писателе Фаддее Булгарине, которого Пушкин, мягко говоря, недолюбливал.

Сносное уличное освещение появилось в Москве спустя почти четверть века после смерти поэта. В 1863 году в городе зажегся первый керосиновый фонарь. Сила света у него была восемь-девять свечей, в то время как у масляного «собрата» — одна, в лучшем случае две. В музее «Огни Москвы» вам продемонстрируют его яркость — вполне достаточную, чтобы не натыкаться на другие предметы. Впрочем, при луне он по-прежнему не работал…

Через два года после керосинового фонаря в Москве зажегся его газовый коллега. А первый электрический фонарь появился в 1880 году и назывался «русский свет». Так его именовали не только в Москве, но и по всему миру. Горел благодаря дуговой лампочке или «свече Яблочкова» — изобретению уроженца Саратовской губернии. По правде говоря, дуговые лампы существовали и до Яблочкова, но именно он разработал первый практичный образец. До того к току население относилось, скорее, как к аттракциону — публику нередко зазывали на показы «электрического солнца». Свеча Яблочкова при всей своей инновационности и яркости (от 70 до 1500 свечей) пожирала столько энергии — никакой городской казны не хватит. Так что до поры до времени уличное электрическое освещение было признаком роскоши.

В начале ХХ века свечи Яблочкова стали вытесняться лампами накаливания, запатентованными другим русским ученым — Александром Ладыгиным. Впервые москвичи увидели их в 1883 году, на коронации Александра III. Тогда на Колокольне Ивана Великого зажглись три тысячи лампочек. Электростанций в ту пору не было, ток вырабатывали динамо-машины, расположенные на другом берегу реки. Провода проложили по дну. Ну а первая электростанция — «Георгиевская» — заработала в 1888 году. Теперь в этом здании находится Новый Манеж. Предприятие мощностью не отличалось — вырабатываемой за сутки энергии сегодня хватило бы только чайник вскипятить. «Георгиевская» станция была закрыта после того, как в 1897-м появилась ее «сестра» на Раушской набережной — ГЭС-1. Кстати, работающая до сих пор.

Тем не менее до революции Москва освещалась в основном газом. В 1932-м последний газовый фонарь был заменен электрическим. В 1941-м в Москве ввели централизованную систему управления освещением — первую в мире. Главный пульт — сегодня его можно видеть в музее «Огни Москвы» — подавал сигнал в районные, после чего и включались фонари. Центральный пульт также мог блокировать «дочерние». До этого свет был рукотворным — фонарщики ходили от столба к столбу и включали рубильники.

Через пару месяцев после введения системы в эксплуатацию она послужила основой светомаскировки города. С конца 1941-го и в 1942-м фонари не горели вовсе. 30 апреля 45-го маскировка была снята. Самуил Маршак откликнулся на событие стихами «Да будет свет». 

После войны света в Москве становилось все больше. Поворотным в истории освещения стал 1975-й, когда начали устанавливать фонари с натриевыми лампами — теперь они в основном и работают в городе. Причем работают так, что Москва считается одним из самых освещенных мегаполисов мира. Впрочем, давно замечено — чем больше искусственного света, тем меньше звезд на небе.