Дарья ЕФРЕМОВА

04.10.2014

1 октября отмечается Международный день пожилых людей. Поскольку четких представлений, кто «пожил», а кто только начинает, нет, мы решили поговорить о психологии восприятия возраста. 

«С ума сошла! Он же старый!» Подобные предостережения слышат и влюбившиеся в репетитора старшеклассницы, и разборчивые невесты «за 30», решившиеся наконец смирить души неопытной волненье и остановить выбор на солидном господине, балующем айпадами и радиоуправляемыми геликоптерами уже не детишек — внучат. Но если к мужчинам «старческие» ярлыки прилипают в основном вкупе с юными чаровницами, то женщинам достается вне зависимости от степени гендерной раскрепощенности. Ей двадцать, а она все челку в зеленый цвет красит. Двадцать пять — и не замужем. Тридцать — и не родила. И, наконец, сакраментальное: «За мужиком-то следи. Сколько вокруг молоденьких! А ты в свои тридцать семь — кому нужна?» 

Это только гуманная советская эстрада успокаивала, года, мол, твое богатство, а в сорок пять баба ягодка опять. Вековая народная мудрость к вопросу подходила резче. То про старуху и проруху, то про седину в бороду и беса в ребро. Вы, может, только жить начинаете, а за дверью — чеховский человек с молоточком. Причем он не про чужие неурядицы долбит, а про нас любимых, про наш возраст. Это кто тут на танцульки намылился? А кефир-клистир, а тягостные раздумья о вечном?

Культ молодости, беззаботности и веселья — такой общественный тренд отмечает большинство психологов. «Его еще называют синдромом Питера Пэна, — говорит психолог-консультант Илья Шабшин. — Связано «заболевание» с тем, что в нашем нацеленном на удовольствия обществе человек бессознательно боится взрослеть, изо всех сил пытаясь отложить период, когда придется ответственно относиться к себе, к близким, брать на себя неприятные обязанности. Выбору в пользу гедонистического мировосприятия способствует и обширная индустрия развлечений, которая охотно откликается на этот общественный запрос. Грустно — иди, порадуй себя, потрать деньги. Скучно — найди новую игрушку, расскажи друзьям. Один из самых наглядных примеров — легкое отношение к разводу. Живем для удовольствия, значит, остаемся вместе, пока нам хорошо. Чуть не так — до свидания. Неудивительно, что в этих условиях многие боятся «стареть». А вдруг растолстеешь, лишишься красоты, сексуальной привлекательности? Выкинут на обочину. И, по такой логике, будут правы». 

Вариантов «защиты» множество — пластическая хирургия, спорт, диеты, волшебные пилюли, молоденькие любовницы, а кому особо повезет, и юные бойфренды. Удивительно, но еще довольно остроумный способ скрыться от возраста — бесконечная учеба. Все эти вторые высшие, MBA, курсы профессиональной переподготовки, которыми изобилует сегодняшний рынок. С одной стороны, хорошо — всегда можно заняться чем-то новым, с другой — не очень. Сидение за партой «навязывает» взрослому человеку ювенальный статус ученика, рядит в короткие штанишки, хотя психологически было бы полезнее чувствовать себя мастером, наставником. Не зря же восточная мудрость гласит, что нам даны три тридцатилетия. Первое — учиться. Второе — нарабатывать опыт. Третье — учить. Это ли не бонус? 

Вообще, когда заговаривают о возрасте, всякий раз проступает какая-то ложная антитеза. Молодость с ее дерзновениями, совершенной красотой, толпой друзей и поклонников, и старость — болезни, одиночество, нищета. 

В реальности полюса встречаются не так уж часто: и в юности не все примы, и на закате дней — не обязательно несчастны. А, главное, между этими периодами проходит много лет. Когда мы расстаемся с розовыми очками, высыпаниями на лице, гормональными бурями, комплексами и обретаем мудрость, здоровый цинизм, опыт, профессионализм, стиль, дипломатичность и необходимую во многих ситуациях твердость характера. Классик психоанализа, автор теории идентичности Эрик Эриксон характеризовал зрелые годы так: на этой стадии появляется новый параметр личности с трезвой оценкой окружающего мира, с одной стороны, и уверенной самооценкой — с другой. «Зрелая взрослость, — пишет он, — приносит более последовательное чувство собственного «Я». <...> Развивается способность интересоваться общечеловеческими ценностями, судьбами других людей, задумываться о грядущих поколениях и устройстве мира и общества».

Правда, психоаналитик подчеркивал, что в зрелом возрасте важно сохранить гибкость ума, готовность к эмоциональной отдаче по отношению к новым людям и новым занятиям. 

«Юность живет надеждами, зрелость может оперировать понятиями осуществленного, — продолжает Илья Шабшин, — мы уже знаем, чего достигли, какие ошибки совершили. Главное, не бояться находить творческий смысл жизни — и это может появляться как в высокоинтеллектуальных исканиях, так и в самых простых вещах. И возраст тут совершенно ни при чем: ригидным занудой-ипохондриком можно быть и в семнадцать».