Музей-заповедник «Усадьба «Мураново» и IPQuorum совместно с Российским государственным художественно-промышленным университетом имени С.Г. Строганова проводят оцифровку части экспонатов из музейного собрания. Для 20 мемориальных предметов усадебной обстановки будут созданы динамические 3D-модели. Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Над созданием цифровых «двойников» работает группа профессиональных реставраторов вместе со своими студентами. Накануне Международного дня музеев о роли цифровизации в сохранении нашего наследия IPQuorum беседует с директором тютчевского заповедника Александром Богатыревым.

— Когда речь идет об усадьбе XIX века, сам термин «цифровизация» кажется неуместным. Как удается в мемориальном пространстве осуществлять один из самых высокотехнологичных музейных проектов?

— Процесс цифровизации в нашей отрасли идет уже довольно давно — к 2025 году планируется завершить создание Государственного каталога Музейного фонда РФ (ГКМФ). И хотя Мураново не обладает мощностями Эрмитажа или Исторического музея, мы идем даже с некоторым опережением графика (а это оцифровка 4000 предметов в год) и рассчитываем к декабрю завершить создание электронного каталога нашего собрания и передачу его в ГКМФ. Электронным каталогом смогут пользоваться не только специалисты, но все, кто интересуется историей отечественной культуры. Не говоря уже о том, что цифровизация нашего наследия облегчит доступ к нему людей с ограниченными возможностями. Инновации принято противопоставлять традиции, а на самом деле они могут прекрасно сосуществовать. Мы сейчас работаем над первым томом традиционного каталога — он будет посвящен собранию скульптуры. Согласитесь, бумажный каталог имеет неоспоримый плюс — им можно пользоваться независимо от наличия электричества и каких бы то ни было гаджетов. Одним словом, мудрость состоит в том, чтобы грамотно использовать преимущества обоих подходов.

— Поэтому ваш музей и включился в проект, инициированный IPQuorum и Строгановкой?

— Конечно! Тем более что с кафедрой реставрации мебели Строгановской академии сотрудничаю давно, это моя alma mater, а с автором идеи Ильей Насоновым нас связывают общие профессиональные интересы. Так сложилось, что именно Мураново обладает самой полной мемориальной коллекцией мебели, принадлежавшей и Боратынским, и Тютчевым. Она находится в экспозиции, но наши гости не могут к ней подойти, рассмотреть, как она устроена и как использовалась, а ведь в мебели это всегда самое интересное, и гости всегда задают нашим экскурсоводам массу вопросов. Динамичные 3D-модели — оптимальное решение этой проблемы: посетители смогут на мониторах все увидеть своими глазами. Однако без поддержки Президентского фонда культурных инициатив реализовать такой сложный проект было бы невозможно.

— С предметами работают студенты-реставраторы второго курса. Не страшно было доверять им бесценные раритеты?

— Без доверия настоящих профессионалов не воспитаешь. К тому же работают они под присмотром своих наставников и сотрудников музея. В учебную программу реставраторов входят дисциплины, связанные с детализацией предметов. Раньше студенты отрисовывали чертежи на ватмане, сейчас используют программы 3D-моделирования. Года два назад в нашем музее уже работали студенты Строгановской академии, сейчас они уже дипломники, а нынешние идут по их стопам. Они имеют возможность прикоснуться к подлинникам и осознать масштаб ответственности, которую они на себя берут, вступая в профессию.

— По какому принципу отбирались предметы для оцифровки и что в итоге получит музей по завершении проекта?

— По степени сложности и мемориальной ценности — письменные столы Евгения Абрамовича Боратынского и Федора Ивановича Тютчева, секретер его супруги Эрнестины Федоровны и другие предметы мебельного убранства усадьбы. Во время оцифровки нередко уточняется место изготовления того или иного предмета — чаще названия мастерских, иногда даже имена мастеров-краснодеревщиков. Это очень важный элемент атрибуции: мебель — не живопись, подписные экземпляры можно буквально по пальцам перечесть. Фактически у нас получается провести дополнительное искусствоведческое и технологическое исследование. Созданный в ходе проекта электронный контент будет загружен в тач-панели, которые установят в залах музея. Наши гости, управляя сенсорными экранами, смогут рассмотреть экспонаты со всех сторон, заглянуть внутрь и узнать много интересного о том, как ими пользовались хозяева усадьбы.

— Но разве вся эта электроника не разрушит атмосферу старинных интерьеров?

— Наша задача — сделать так, чтобы она осталась неприкосновенной. Мы — музей особенный. Как правило, после революции в усадьбах, даже если они принадлежали семействам, составляющим славу нашего Отечества, музеи существовали очень недолго. Через несколько лет их закрывали и устраивали дачи партийной элиты или профсоюзные санатории и дома отдыха. Мураново миновала чаша сия. Николай Иванович Тютчев, внук выдающегося мыслителя, поэта и государственного деятеля, рискуя жизнью, отстоял дом предков, сохранив и обстановку, и уклад. Он стал первым директором музея, сам водил экскурсии, совмещая это с валом организационной работы. Сохраненное им мемориальное пространство — это шедевр экспозиционного искусства. Внедряться в него надо очень деликатно, ведь мир меняется, и музеи меняются вместе с ним. Мы нашли выход в стилизации сенсорных панелей под конторки XIX века. Они не будут выбиваться из канвы исторической экспозиции. Часть экранов будет размещена во входной группе, где посетители, ожидая начала экскурсии, смогут с пользой провести время.

— Планируется ли разместить цифровые «двойники» на сайте музея? И не отобьют ли они охоту у пользователя приехать в Мураново?

— Цифровая модель призвана дополнить подлинник, а не заместить его. На экране гаджета ее можно крутить сколько угодно, но реального общения с предметом это не заменит, как не заменит реклама кондитерской покупки понравившегося лакомства. Мы популяризуем наш музей, показывая «картинку», чтобы у человека возникло желание прикоснуться к подлинному предмету. Все предметы будут представлены на сайте сами по себе, вне общего контекста экспозиции. Люди идут в музей не столько за конкретной информацией — ее и в интернете найти можно, — сколько за эмоциями. А что может сравниться с впечатлениями от общения с предметом, который существует не одну сотню лет? Человек получает свой кусочек воспоминаний о том, что больше его самого. Мураново — место гениев. Экспозиция выстроена так, что наши гости ощущают абсолютный эффект присутствия. Мы делимся с ними тем, что вечно.

— Наследие, полученное нами от предков, действительно вечно. Но конкретные материальные его составляющие очень даже хрупки. Почему же многие музейщики цифровые копии всерьез не воспринимают?

— На освоение нового всем и всегда нужно время. «Двойники» — большое подспорье для самих музейщиков, поскольку в ходе цифровизации можно не только уточнить детализацию предмета, но и составить точное описание состояния сохранности предмета. По протоколу экспонаты каждые десять лет должны подвергаться тщательному осмотру. Однако далеко не во всех региональных музеях есть специалисты, способные отличить механическое воздействие от климатического, кракелюры естественного происхождения от искусственных, а программы 3D-моделирования могут в этом помочь. При утратах и повреждениях цифровая копия поможет воссоздать утраченное. Электронные «дубликаты» существенно облегчат подготовку межмузейных выставочных проектов, презентаций и научных докладов. Ведь это гораздо более высокий уровень работы с материалом.

— Студенты, участвующие в проекте, получают ценный профессиональный опыт. Будущее отечественной реставрации в надежных руках?

— Наблюдая как минимум пятый выпуск реставраторов Строгановской академии, все отчетливей понимаю: люди туда не за корочкой приходят, а за профессией. А получить ее можно, только приняв на себя ответственность за дело, которому собираешься себя посвятить. И они с этим живут все время учебы. Но, защищая дипломную работу, какой бы замечательной она ни была, получить категорию не могут. Не положено, даже самую низшую — третью. А реставратора без категории музей принять на работу не может. Тоже не положено. И выпускники отправляются не в государственные музеи, а в частные реставрационные компании, работают с предметами из частных собраний, получая зарплату, несравнимую с музейной. И когда по прошествии времени, собрав приличное портфолио, они наконец получают заветную категорию, идти в музей им тем более не хочется. Так мы теряем кадры. Недавно в Хабаровске в рамках «Музейных дней на Амуре» мы подняли кадровую тему в отрасли. В государственных реставрационных мастерских очередь расписана на годы вперед — их мощностей на все музеи страны, а их более 2000, разумеется, не хватает. Ситуация с реставраторами уже лет через пятнадцать может стать катастрофической.

— И где же выход?

— Проблему можно отчасти решить восстановлением института наставничества. Вчерашнему выпускнику музей не может доверить реставрацию своих экспонатов. Но если бы реставраторы высшей категории могли брать кураторство над молодыми специалистами и те, под их руководством, получали бы возможность работать с музейными предметами, собирая портфолио для аттестации, ситуацию можно было бы сдвинуть с мертвой точки. Но оптимальный выход все-таки в изменении существующего порядка категорирования. В Строгановку люди приходят не со школьной скамьи, а уже имея среднее специальное образование и соответствующие навыки. Они выбирают профессию по зову сердца, и многие имеют вполне государственный подход — если не мы сохраним наше наследие, то кто же? Выпускные квалификационные работы, которые мы рассматриваем в Государственной аттестационной комиссии, по уровню сложности и качеству исполнения достойны даже не третьей, а второй категории. Пришло время оценивать талант по достоинству, иначе мы очень скоро столкнемся с кадровым голодом в отрасли.

— Есть ли возможность экстраполировать опыт, накопленный в ходе мурановского проекта, на регионы?

— Мы такую возможность с руководителем проекта Ильей Насоновым обсуждали. Одним из условий работы по гранту является подготовка итогового издания. В нашем случае речь идет о разработке и публикации методического пособия по цифровизации музейных коллекций. Мы постараемся через Союз музеев и ИКОМ России распространить его по всем регионам. В каждый музей не получится — тираж маловат, но до региональных департаментов культуры его довести удастся, чтобы музеи могли накопленный нами опыт использовать. В провинциальных музеях многие предметы из-за плохого состояния сохранности экспонировать нельзя, они хранятся в фондах, и никто, кроме сотрудников, их не видит, хотя они зачастую представляют большую историческую и художественную ценность, а потому очень интересны посетителям. В таких случаях создание цифрового «двойника» поможет и включить предмет в научный оборот, не дожидаясь, пока дойдет его очередь на реставрацию (а это может занять годы), и показать его посетителям. Для небольших музеев, особенно расположенных в глубинке, вдалеке от культурных столиц, это особенно важно. Ведь если музей существует, значит, это нужно как минимум жителям населенного пункта. А ведь есть еще и туристы. В свете тренда на развитие внутреннего туризма это более чем актуально. И чтобы привлечь гостей, музеям нужно искать новые смыслы, создавать вокруг них свои истории. Интерес к музею определяется не столько его масштабом, сколько впечатлениями, которые он дарит своим посетителям.