PRO&CONTRA

06.02.2019

Хотя имеющийся проект памятника Даниле Багрову экспертам столичной комиссии по монументам не приглянулся, в Москве, тем не менее, развернулась общественная дискуссия о самой возможности увековечения героя кинодилогии «Брат» Алексея Балабанова. Одни видят в этом дань уважения русскому герою, декларировавшему подлинные ценности и показавшему «кузькину мать» самой Америке. Другие, напротив, полагают, что подобные символы олицетворяют собой весьма сомнительную эпоху лихих 90-х и вдобавок оскорбляют чувства многих граждан нашей многонациональной страны.

Это всё моё, родное

В том мнении, что памятники нужно устанавливать только реальным людям, есть явное лукавство. Находится же у нас перед Министерством обороны скульптурная группа «Офицеры», а рядом с Британским посольством Холмс и Ватсон. Подозреваю, экспертов смутила вовсе не киношность Данилы Багрова, а вполне реальная весомость его слов. Отольешь «в граните» слова «Сила в правде», а прохожие будут вспоминать: «Не брат ты мне, гнида…».

Но именно по данной причине я выступаю за памятник «Брату». За то, чтобы в Москве появился монумент Неполиткорректности, своего рода символ русского культурного сопротивления всеоглуплению «общечеловеческими ценностями», которые двадцатью годами спустя обернулись доминантами оголтело толерантных врагов всяческой жизни.

С действительностью не имеют ничего общего и раздающиеся заявления, будто Багров — ​образ «бандита девяностых». Это не соответствует ни духу, ни букве дилогии — ​в криминальных кругах Данила оказывается лишь по касательной, ради помощи брату. По своей природе он солдат, человек, вечно пребывающий на передке, в окопах, для него бой никогда не кончается.

Когда герой Бодрова говорит: «Русские на войне своих не бросают» — ​это не этнопсихологическая сентенция, а его личный девиз. Здесь и сейчас русские есть он сам, а война — ​повсюду, и никого из наших он не оставит. Кровное братство, братство своих, которое защищал Данила, в условиях, когда высшие структуры были развалены, когда вокруг продавали и предавали, позволило нации выжить и подняться с колен.

Чувство родной крови, умиление перед своей землей — ​«это все мое, родное», были теми базовыми уровнями национального самосознания, которые страшно атрофировались в течение ХХ века и почти исчезли у постсоветского человека, заместившись разномастными призраками. «Брат‑2» стал азбукой нормальных человеческих реакций, способом восстановить омертвевшие органы национальной души: «Сила — ​в правде», «За Севастополь — ​ответите».

Образ Данилы Багрова вырос из «партизанского» кинематографа 90-х. В разгромленном и растерянном обществе сформировался запрос на героя, который осмелится с оружием в руках встать за родную землю, близких и правду. Так рождалось тогда и прочее кино о «народных мстителях», самого разного качества и направления, но объединенное единством мысли и образа. Тут и народно-мелодраматическое «Любить по-русски» Евгения Матвеева, и радикальная «Окраина» Петра Луцика, и публицистический боевик «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина.

Дилогия «Брат» Алексея Балабанова, ​и прежде всего вторая часть, ​явилась своеобразным подведением итогов этой кинематографической волны девяностых, скрещенным с возникшим на рубеже тысячелетий запросом на «ответный удар». Желание не только сказать «Гудбай, Америка», но и взять хотя бы символический реванш за пережитые унижения буквально висело в воздухе… Вспоминаю, как в дни агрессии НАТО против сербов в Москву прилетел глава Библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон, автор знаменитой книги о русской культуре «Икона и топор». Он пытался разведать, каковы местные настроения. Пришлось объяснить американцу, что для этого достаточно просто увидеть рекламу со слоганом «Золотая Ява — ​ответный удар».

В Даниле Багрове мечта о неотвратимом возмездии нашла воплощение. Оно могло быть создано только гением Балабанова и харизмой Бодрова-младшего. Данила не мог мстить лишь бандитам, грязным милиционерам, вороватым чинушам и циничным олигархам — ​он обязан был вырваться на мировую арену и встретиться с главным врагом, заставить его плакать от ужаса и осознания того, что русский всё-таки прав.

Мы смотрели на это, и душа наполнялась той самой силой, удалью, молодостью и желанием яркой и насыщенной жизни, которые сегодня привели нашу страну к целому ряду важных исторических свершений. И поэтому выдуманный Данила Багров куда более достоин памятника, чем некоторые иные из реально существовавших персонажей, чьи истуканы занимают места призраками прошлого или демонами политкорректности. Одни не внесли в наш мир ничего путного, про других же мы вообще лишь смутно догадываемся, кто они. Данила же памятен каждому, многим он, без преувеличения, давал силу жить. Ту самую силу, которая в правде.

Егор ХОЛМОГОРОВ, публицист

Здорово, бандиты!

Несомненно, и первый, и второй фильм дилогии «Брат» — ​это знаковые явления в российском кинематографе. Они останутся среди лучших отечественных картин конца XX века. Останутся как драмы, раскрывающие трагедию маленького человека на сломе эпох. Как иллюстрация самого страшного отрезка нашей постсоветской истории. Во многом эти картины близки к документальным, что, на мой взгляд, является высшим пилотажем для режиссера художественного кино. Я бы даже сравнил дилогию Алексея Балабанова с шедевром Юрия Кары «Завтра была война». Сравнил бы, если бы она не была столь щедро сдобрена абсурдным романтизмом и циничной иронией. Впрочем, это фирменный балабановский стиль.

Но, несмотря на знаковость дилогии, можно ли считать Данилу Багрова героем нашего времени? Тем более, которому следует ставить памятники? Насколько его образ являет собой пример способности человека сохранять, хотя бы внутри себя, духовные ориентиры в условиях тотального расчеловечения? Однозначно, все это не про Багрова. Воспитанный в стерильных условиях социализма, а затем повоевавший на Северном Кавказе, Данила по ходу киноповествования превращается в справедливого, но все-таки отморозка.

Да, таких, сражавшихся в «горячих точках», в новой России было немало. Рыхлая, толком несформированная система не могла ответить им на вопрос, что есть добро, а что зло, ​и потому они присваивали себе право определять данные категории, а, значит, и вершить справедливый, на свой собственный взгляд, суд. Отсюда — ​пещерный национализм, расизм и ксенофобия Данилы Багрова. За ними легко спрятаться: это самый примитивный маркер «свой-чужой». Только нужно ли нам это сейчас в многонациональной стране, ищущей объединяющие идеи? Зачем памятником Багрову бередить едва зажившие раны?

Данила — ​симпатичный, но опаснейший и совершенно непригодный для нормального жизненного строительства тип. Его философия — ​топор: если за мной правда, утверждает он — ​это достаточное основание для убийства. Ведь именно для убийства, на самом деле, он ищет оправдание, задаваясь вопросом и сам на него отвечая: «В чем сила, брат?.. Я вот думаю, что сила в правде!». И что, разве это открытие для мирового кино? Сюжет каждого второго боевика зиждется на мести «справедливого» одиночки.

Данила не разбирается, где следствие, а где причина. Когда он берет в руки пистолет, сомнения его больше не беспокоят. И открытый финал дилогии позволяет с легкостью домыслить, куда столь порочная самоуверенность приведет Багрова в итоге. Не думаю, что к чему-то хорошему и достойному… В общем, на мой взгляд, Данилу можно считать трагическим символом 90-х, героем и антигероем одновременно. То есть романтизация «Брата» — ​обычная блатная романтика с поправкой на особенности эпохи, когда к классическим уголовникам добавились бывшие военные и спортсмены. Разумеется, такая среда иногда порождала и своих «робин гудов»…

Ключевой момент: надо разобраться, ставим памятник артисту Сергею Бодрову или киногерою Даниле Багрову? У нас уже есть подобные примеры смешения понятий. Самый нелепый — ​тот, что дискредитирует Евгения Леонова: памятник, где актер предстает в образе Доцента из «Джентльменов удачи». Но то персонаж скорее пародийный, карикатурный, а вот Данилу Багрова недальновидные люди пытаются представить реальным героем. Так не превратится ли это в монумент потерянному поколению, искусственно разделенному на «своих» и «чужих»?

Памятники «братьям», а точнее «браткам», появились в виде надгробий на множестве российских погостов уже к середине 90-х. Сомневаюсь, что центр Москвы стоит «украшать» еще одним таким монументом. Если увековечить Сергея Бодрова-младшего в памяти потомков именно в образе Данилы Багрова, то из этого получится лишь кладбищенское надгробие. И к нему тоже, наверное, не зарастет народная тропа, но поминать станут не только, а может, и не столько артиста и киногероя, сколько эпоху «предъяв» и «стрелок» с последующими «разборками». Этого ли достоин талантливый и трагически ушедший Сергей Бодров-младший?

Игорь ШАТРОВ, политолог

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции