Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

13.12.2018

Санкт-Петербургский государственный академический театр балета Бориса Эйфмана совершает тур по Западной Европе с балетом «Анна Каренина». В географии гастролей — Париж, Амстердам, Лион, Антверпен, Нант, Бордо, Ницца и другие города. После первого (из пяти запланированных) во французской столице представлений «Анны Карениной» со знаменитым хореографом встретился корреспондент «Культуры».

культура: Как проходят нынешние гастроли, учитывая непростую международную обстановку?
Эйфман: Наш театр проводит на гастролях около шести месяцев в году. Порой спектакли проходят на фоне усиления в мире политической напряженности. Однако это не влияет на успех труппы. Наоборот, выступления наших уникальных артистов способствуют сближению людей разных взглядов и убеждений. Государству необходимо активно развивать культурную дипломатию. Только ей под силу растопить лед в отношениях между странами.

культура: В Америке Вас называли «любимчиком Кремля». Это влияет на отношение к театру за границей?
Эйфман: Не знаю, что подразумевается под такими словами, но искренне ценю и горжусь всесторонней поддержкой, оказываемой нашему театру государством. А главное — оно дает мне полную творческую свободу. Благодаря этому мы можем создавать произведения высокого искусства. Сегодня я творю практически в идеальных условиях. 

культура: Франция еще двадцать лет назад наградила Вас Орденом искусств и литературы. Газета «Фигаро» величает «самым интересным современным хореографом России». Льстит такое внимание? 
Эйфман: Французская государственная награда стала для меня одной из первых. Российских орденов я был удостоен позже. Так что еще неизвестно, чей я «любимчик». Впервые я приехал во Францию три десятилетия назад, и с тех пор мы здесь частые гости. Сейчас у театра новый импресарио — Армен Карапетян. С его именем мы связываем надежды на дальнейшие выступления во Франции.

культура: Западная публика наверняка хорошо знает «Анну Каренину»?
Эйфман: Кто-то знает, кто-то нет. Популярные экранизации, конечно, приблизили к роману широкую аудиторию. Но, чтобы правильно воспринять мой спектакль, зрителю не нужно читать либретто или досконально знать литературный оригинал. Наши балеты понятны всем. С помощью танца мы погружаем зрителя в мир человеческих страстей.

культура: Наш балет не утрачивает свои позиции на Западе?
Эйфман: Меня иногда спрашивают, по-прежнему ли в области балета мы «впереди планеты всей». Мне кажется, это в спорте можно понять, кто первый, кто второй. Сегодня отечественное хореографическое искусство что-то утратило, что-то приобрело. Классический балет, особенно в исполнении Большого или Мариинского театров, по-прежнему показывает высочайший уровень и пользуется огромным успехом. Западная публика с восторгом принимает нашу классику, но достаточно осторожно относится к российскому современному танцу. Мы же на протяжении нескольких десятилетий показываем, что в России наряду с сохраняемым наследием прошлого есть востребованный, конкурентоспособный, оригинальный балетный репертуар. В этом уникальность нашего театра.

культура: В чем еще сильные стороны Вашего театра, который на протяжении стольких лет пользуется исключительной популярностью в мире?
Эйфман: Во-первых, у нас очень эффектная молодая труппа с высокими красивыми артистами. Искусство танца все же основано на эстетике, игре линий. Во-вторых, на наших представлениях зрители обретают невероятный заряд энергии. Ведь зачем люди приходят к нам на спектакли? Чтобы получить эмоции, которые может дать только балет. Поэтому мы очень успешны во всем мире.

культура: Западные критики считают Ваш балет эротическим. Так ли это?
Эйфман: Каждая эпоха имеет свои представления об эротике. В давние времена, когда девушка приподнимала длинную юбку до колена, это считалось чрезвычайно скандальным. Сейчас все иначе. Вообще же, танец эротичен по своей природе. Это сплетение человеческих тел, слияние их в вихре хореографии. Хотя, на мой взгляд, уместнее говорить не об эротике, а, скорее, о чувственности.

культура: В основе Ваших спектаклей часто лежат мировые шедевры — «Мастер и Маргарита», «Чайка», «Дон Кихот», «Евгений Онегин», «Братья Карамазовы», «Роден». Прямо балетно-литературная «ЖЗЛ»… 
Эйфман: Мы стремимся к разнообразному репертуару. Поэтому у нас есть спектакли о Чайковском, Мольере, Спесивцевой, царевиче Павле. Сейчас готовим балет «Эффект Пигмалиона» на музыку Иоганна Штрауса — премьеру покажем в феврале будущего года в Александринском театре в Петербурге. Спектакль будет очень веселым, наполненным позитивной энергией. Как единственный хореограф в театре, я должен ставить балеты, которые привлекали бы и удивляли зрителя. От этого напрямую зависит наше будущее.

культура: «Что говорит она ногами, того не скажешь языком», — сказал в XIX столетии драматург Петр Каратыгин об итальянской приме Марии Тальони. С тех пор что-то изменилось?
Эйфман: Язык тела уникален и универсален. Он никогда не лжет и при этом объединяет людей. В нем сохранились знаки древних цивилизаций. Поэтому в Европе, Америке или Азии понимают спектакли, сочиненные в Санкт-Петербурге. Зрители везде одинаково реагируют на любовь, боль, страдания или страх.

культура: В век глобализации не теряют ли национальные балетные школы свое лицо?
Эйфман: Конечно, особенно в современном балете. Ценность нашего коллектива в том, что мы сохраняем традиции именно русского балетного театра. Не подражаем западным труппам, а создаем самодостаточные хореографические произведения, развивающие достижения великих предшественников.

культура: Какую эволюцию переживает балет? Разве мода, вкусы, стиль не меняются?
Эйфман: Сегодня не лучшие времена для нашего искусства — это мое мнение, и с ним многие не согласятся. В тупике находится даже так называемый модерн, который пользуется большим успехом во Франции и других странах Европы, а также в Америке. Хореографы копируют, повторяют друг друга. Мы ждем появления талантов, которые смогут, применяя весь творческий опыт XX и XXI веков, создать что-то принципиально новое. Огромные надежды возлагаю на нашу Академию танца в Петербурге. С малых лет мы воспитываем в детях креативность, творческое начало — то есть даем им все необходимое для достижения высот, в балетном искусстве пока не взятых.

культура: Для решения творческих задач худрук должен быть диктатором?
Эйфман: В какой-то степени, конечно. Нужно быть фанатично преданным своей идее, проповедовать ее, увлекать за собой большой коллектив. Только так можно добиться результата. Это, безусловно, тирания и «каторга в цветах». К успеху в балете могут привести только кровь, пот и слезы.

культура: Балетный мир принято считать безжалостным, завистливым, полным интриг. Так ли это на самом деле?
Эйфман: В балете подобного негатива не больше, чем в других областях человеческой деятельности. Интриги и ревность существуют и в медицине, и в спорте. Театр, безусловно, предполагает конфликт интересов: худрука с актерами, артистов друг с другом. Но все это лишь мышиная возня.

Для нашего театра сегодня главная проблема состоит в отсутствии собственной сцены. Ее обещают уже двадцать лет. Нам негде выпускать и показывать спектакли. Поэтому и приходится так много гастролировать. Мы привыкли к кочевой жизни. Но как только, наконец, получим свой театр, обязательно поменяем график и будем гораздо чаще выступать в Петербурге.

культура: Театру Бориса Эйфмана исполнился 41 год. Чем Вы обогатили мировую сокровищницу Терпсихоры?
Эйфман: Мне сейчас трудно говорить о глобальном значении моего театра. Вот когда мы уйдем, пусть нас оценит время. Так или иначе, за эти десятилетия был создан не имеющий аналогов балетный репертуар — достояние не только России, но и мира. Мы — единственные представители современного отечественного балета, снискавшие международное признание. Это дорогого стоит. Наш театр работает во имя обогащения российского высокого искусства и приобщения к нему жителей различных частей света. По сути, я посол культуры своей страны, чем очень горжусь.

Фото на анонсе: Сергей Киселев/mskagency.ru