Татьяна УЛАНОВА

01.11.2018

Юбилей актрисы и депутата Госдумы Елены Драпеко совпал со 100-летием комсомола. Ради важной даты Елена Григорьевна перенесла празднование дня рождения и отправилась в родной Санкт-Петербург. За два дня до отъезда она ответила на вопросы «Культуры».

Сама я в 1970-е годы за главную роль в фильме «Безотцовщина» получила премию Ленинского комсомола. А уж сколько ездила по всяким концертам.

Помню, лет 20 назад мне пришло в голову собрать командиров и комиссаров студенческих стройотрядов. Многие не виделись десятилетиями. Один банком командует, другой в судостроение ушел, у третьего — ​крупная строительная корпорация. Вспоминали забавные и веселые случаи из студенческой жизни. На сцену вынесли 14 знамен, привезенных ленинградским комсомолом из разных уголков страны. Целина, БАМ, Атоммаш — ​чего только не строили. Студенты в зале нам завидовали.

культура: Стало быть, из комсомола этот Ваш задор, неуемная энергия, желание помогать людям?
Драпеко: Да. Хотя на выбранных должностях я никогда не была. Только в институте, кажется, вошла в бюро. Мне просто нравилось устраивать для людей праздники. Еще в школе организовывала поэтические вечера.

культура: Кто Вас этому научил — ​организовать, придумать, всех собрать?
Драпеко: Я с этим родилась. Талант передался от родителей. Папа — ​комиссар, замполит. Мама — библиотекарь, была председателем женсоветов. Так что все — ​генетика. Главное, мне до сих пор это нравится. В моем печальном возрасте многие актрисы сидят у телефона: позовут сниматься или не позовут. Обижаются на детей, что те не звонят, не приезжают. А я всем советую: займитесь чужими проблемами. Любыми. Хоть бездомными котятами. Сразу забудете о болячках, старости.

культура: Вы любите цитировать бабушку Гликерью: «Настоящая женщина должна уметь и шелка носить, и глину месить». Понятно, что Вы — ​настоящая. Но чего в жизни было больше?
Драпеко: Честно говоря — ​глины. Я ведь очень рано осталась без отца. В день своего 16-летия его похоронила. И с того дня стала в доме хозяйкой. Мама всегда была за папой. Принимать решения ей было сложно. Вот мне и пришлось взять это на себя. Вынуждена была и тяжести носить, и гвозди забивать, и огород копать. Хорошо, меня с детства всему учили.

культура: Вы были единственным ребенком в семье?
Драпеко: Нет, был брат — ​на 10 лет старше. Когда я пошла в первый класс, он окончил школу и поступил в институт. А потом уехал на комсомольскую стройку в Карелию — ​на Кондопожский целлюлозно-бумажный комбинат. Там женился, остался. Но каждый месяц — ​при зарплате 80 рублей — ​отправлял нам с мамой «десяточку». Тогда это была хорошая сумма. Сейчас брата уже нет, и я ежемесячно высылаю деньги его вдове. Потому что помню, как в трудные времена они помогали нам, хотя сами жили небогато.

Впрочем, я никогда не чувствовала себя бедной. На уроках домоводства научилась шить, потом совершенствовалась. Шила все. Пока не начала прилично зарабатывать.

культура: В день рождения Вы решили быть на комсомольском слете. А могли бы уехать куда-нибудь — ​сделать себе подарок.
Драпеко: Могла бы. Но 100-летие комсомола прогулять нельзя. Это же было настоящее братство. Помню, ехали на БАМ в поезде «Комсомольская правда». Вышли на станции, чтобы помыться, загородились брезентом, а там струйка горячей воды — ​еле капает. На место приехали — ​света нет, нам выдали свечки. А Афганистан... Кровь, война.

культура: Вашей дочери тогда и двух лет не исполнилось. Никак не укладывается в голове, как Вы могли ее оставить.
Драпеко: Была абсолютно уверена, что мы вернемся. Хотя опасности подстерегали все время. Когда самолет приземлялся в Кабуле, отстреливались фосфорными зарядами: аэродром внизу, а наверху, в горах, — ​душманы. Потом летели на вертолете — ​весь корпус был изрешечен снарядами. Бак чудом не пострадал… Конечно, маме, оставшейся в Ленинграде с дочкой, я этого не рассказывала. Хотя жену офицера сложно было чем-то удивить. Мои родители — ​это поколение железных людей. Они в землянке жили с маленьким сыном. От голода спасались тем, что папа ходил на охоту и стрелял зайцев. На фронт он не попал — ​эшелон разбомбили, и всех вернули обратно. Отец был ранен и потом долго переживал, что не воевал. А в 1945-м, когда все закончилось и наши вошли в Германию, его вместе с политуправлением отправили в Потсдам читать лекции для офицерского состава.

культура: Вы не раз говорили, что мама была очень сдержанная на эмоции, из староверов. Вас не баловали?
Драпеко: Ну почему же? Папа баловал. И подарки были всегда. И дни рождения праздновались. Это сейчас уже мне не хочется сборищ. С возрастом начинаешь ценить тишину и покой.

культура: Юбилей — ​повод для подведения итогов, откровенных мемуаров?
Драпеко: Рано еще. Хотя материал накопился. Все-таки после выхода книги «Лиза Бричкина — ​навсегда» прошло 13 лет. Вторая будет про политику. Пока все дома, вечерком записываю и складываю. Иногда получаются не главы книги, а фельетоны.

культура: Пару лет назад Вы сказали, что еще немного — ​и уйдете из политики.
Драпеко: До конца срока не уйду. А потом высшая власть — ​народ — ​пусть решает. Я ведь с 1999 года в депутатах.

культура: А до этого успели поработать в питерской мэрии. И фактически ушли из кино.
Драпеко: Это кино ушло. Сначала фильмы перестали снимать, потом я состарилась. В тот период у меня из приличных лент разве что «Окно в Париж» Юрия Мамина… Я тогда была президентом гильдии киноактеров в Питере. Мы зарабатывали концертами. Придумали ночной актерский клуб, который вел папа Ванечки Урганта Андрей. Организовывали корпоративы предприятиям, юбилеи, капустники. Словом, выживали всем коллективом. Ночной актерский клуб мне даже удалось продать молодому российскому телевидению — ​ВГТРК, и нам оплачивали затраты. Кроме того, были спонсоры — ​сумасшедшие полубандитские формирования. Странное было время.

Клуб работал с полуночи до 6 утра, попасть было невозможно, билеты разлетались как горячие пирожки. 15 % от заработанного мы оставляли на развитие организации, и из этих средств помогали пожилым артистам — ​оплачивали квартиры, вставляли зубы, нанимали сиделок. Это были и Шура Завьялова, и Сергей Филиппов — ​три месяца в больнице, его, умирающего, наши ребята кормили с ложечки.

культура: Вы были успешной актрисой, «А зори здесь тихие» вспоминают уже 46 лет. Зачем Вам понадобилась должность председателя комитета по культуре и туризму мэрии Петербурга? Да еще в тяжелейшие 1990-е?
Драпеко: Это была идея мэра Собчака. Он знал, что я — ​президент гильдии актеров, у меня клуб и десять хозрасчетных организаций, которые мы создали, чтобы кормить актеров, все успешно «шкварчит». Так отчего бы не вручить мне всю культуру города? К тому же замминистра столичной культуры как раз назначили Ирину Мирошниченко, вот в Питере и решили: у нас тоже блондинка есть. В общем, я согласилась. Совершенно не подозревая, какой это ужас. До меня на должности министра культуры уже побывали пять мужиков. Кто три месяца выдержал, кто полгода. А потом пять месяцев место пустовало. Никто не соглашался: денег нет, а ответственность гигантская. И я не согласилась бы. Если б представляла, какой объем работы надо было на себя взвалить. А я многого даже не могла знать. Помню, приехала на работу на своем старом «жигуленке», захожу в министерство, а там — ​чиновники еще с советских времен. Смотрят на меня с ужасом: курносая, кудрявая артистка, чего хорошего от нее ждать? Засела я в кабинете размером с Дворцовую площадь (пока до стола дойдешь, три раза умрешь от ужаса) и начала вникать…

культура: Зато теперь у Вас такой опыт — ​сами молодежь учить можете. Сейчас очень серьезно обсуждается Закон о культуре, которого творческие люди так ждут. Что, на Ваш взгляд, в нем главное?
Драпеко: Пока мы живем по «Основам законодательства о культуре» 1992 года, в разработке которых я тоже принимала участие. В них закреплен патронаж государства над культурой. В 1990-е и 2000-е годы превалировала позиция, что государство вообще должно из культуры уйти. Со стороны творческих людей это выглядело так: государство, дай денег — ​и иди вон. Но сегодня в России превалирует позиция государства: я тебя финансирую — ​значит, ты должен делать, как я говорю. Этой «кровавой борьбе» уже лет 20: так должно государство патронировать культуру или не должно? Мне кажется, нужно найти разумный компромисс.

Главное — ​прописать взаимоотношения между культурой, обществом и государством. Но в этом вопросе пока консенсуса нет.

Тут недавно ВШЭ предложила: каждый гражданин имеет право 2 процента своего дохода направить туда, куда он считает нужным — ​в области культуры. Если эту идею претворить в жизнь, мы получим рейтинговое голосование, а что такое рейтинг, все знают по ТВ. Где самая популярная передача — ​о битцевском маньяке, а самый рейтинговый фильм — ​«Наша Russia: Яйца судьбы».

культура: К слову, недавно в Сети разгорелись нешуточные дебаты по поводу фильма «Праздник». Картину пока никто не видел, но шуму она наделала много.
Драпеко: Если будет возможность, посмотрю обязательно. Помните, какая страшная драка была у нас из-за «Матильды»? А я поддержала, потому что позиция противников была ханжеской.

культура: Но здесь же не ханжество. Люди убеждены, что слова « комедия» и «блокада» не могут стоять рядом.
Драпеко: Надо посмотреть, что это за комедия. Сейчас все настолько забюрократизировано, что чиновники решают судьбу художественного произведения на основании административных регламентов. Надо ли показывать, не надо ли? Можно ли смотреть детям с шести лет? Или только с 12? Эту тему мы как раз только что поднимали на заседании Комитета. Ну вот «Преступление и наказание»: студент зарубил старушку. И насилие, и проституция. Значит, школьникам читать нельзя? Или с какого-то возраста все-таки можно? А как же катарсис — ​очищение души через сострадание? Или это детям сейчас не нужно? Дошло до того, что мультфильм «Ну, погоди!» преподносится как нечто из ряда вон выходящее. Волк же курит. И что с ним теперь делать, запретить? С этим идиотизмом надо заканчивать. Художественное произведение правил не терпит. И оценивать его могут только эксперты. Те, кому мы доверяем. Думаю, Союз кинематографистов должен забрать эту функцию у чиновников. СК — ​профессионалы. А другого пути, кроме экспертного, нет.

Словом, надо собираться и спокойно, без истерик, обсуждать все эти проблемы с экспертами. Для начала поняв основное: какой результат мы хотим получить. Но я не оракул.

культура: Зато на Вашей стороне опыт…
Драпеко: Это — ​да. Поэтому точно знаю: ничто не вечно. То, что сегодня кажется неприемлемым, завтра может стать нормой. Но это «завтра» мы должны придумать сегодня. Даже если сейчас миссия кажется невыполнимой.

Досье

Елена Драпеко родилась в г. Уральск Казахской ССР. Снималась в фильмах: «А зори здесь тихие», «Вечный зов», «Безотцовщина», «Одиноким предоставляется общежитие», «Окно в Париж» и др. Кандидат социологических наук. Член Президиума Центрального совета партии «Справедливая Россия». Первый заместитель председателя комитета Государственной думы по культуре.

Фото на анонсе: Павел Бедняков/ТАСС