Алексей КОЛЕНСКИЙ

19.10.2018

После утомительного, но радостного съемочного дня «Культура» пообщалась с режиссером картины.

культура: «Обитель» дарит пример правильно поставленной творческой работы. Вы заказали Захару Прилепину литературную основу сценария, из нее вышел грандиозный роман, а теперь еще и кино снимается.
Велединский: У колыбели «Обители» стоял продюсер Вадим Горяинов (он же подарил фамилию главному герою. — «Культура»). Вадим предложил снять картину на соловецкую тему. Я заинтересовался. В 1942 году здесь в школе юнг учился мой отец, вместе с Валентином Пикулем, Борисом Штоколовым, художником Дмитрием Арсениным. Лагерь они не застали, он закрылся тремя годами ранее, но про Соловки я слышал с ранних лет. Позвонил Прилепину, предложил сотрудничать. Он отреагировал вяло: «История — не моя тема, я пишу о том, что вижу и знаю...» Но обещал подумать. На следующий день откликнулся с неожиданным энтузиазмом. Месяц спустя мы с ним оказались на Соловках. Осматривая натуру, определились с эпохой — о лагерях тридцатых годов было написано и снято немало, нас же привлекли двадцатые. Это самый интересный период ХХ столетия — смерть Серебряного века, рождение нового государства. Во время путешествия нам рассказали местную легенду о роковом романе актрисы соловецкого театра с надзирателем. Их приговорили к расстрелу за подготовку побега. Думал, Захар напишет рассказ или маленькую повесть по мотивам этих событий, но у него получился большой роман о ковчеге, уплывающих в неизвестность русских людях, разделенных Гражданской войной.

культура: Объемную «Обитель» было непросто превратить в сценарий. Тем не менее Вы ввели дополнительные сюжетные линии... С чем это связано?  
Велединский: С фактурой и спецификой драматургии. Единственная привнесенная линия касается кинематографистов, снимающих в лагере фильм «СЛОН». Остальное вытекает из книги. Как, например, можно было обойти стороной отношения главной героини с начальником лагеря Эйхманисом? Роман написан от лица главного героя, как быть с этим обстоятельством? Закадровый голос для многосерийной картины — плохо, мы решили сделать без этого. Так появились сцены снов и воспоминаний о долагерной жизни. Снимали одним кадром, с прямо смотрящим в камеру персонажем...

Работники соловецкого музея могут упрекнуть нас в исторической недостоверности и будут по-своему правы, но в оправдание скажу — мы снимали не документалку, а художественный фильм.

культура: В чем именно Вы видите правду прилепинского вымысла?
Велединский: В характерах людей, ежедневно сражавшихся за выживание. В России во все эпохи жить интересно, но трудно.

культура: «Обитель» подкупает парадоксальным сочетанием трагизма и романтической лав-стори...
Велединский: Скорее, это роман о невозможности любви в клетке. Но природу не обманешь — человек не умеет долго быть один.

культура: Что привлекло надзирательницу в едва сформировавшемся зэке Горяинове?
Велединский: Благородство. Захар признавался, что задумывал Артема как «человека без свойств», а получился герой с полной палитрой переживаний, не определившийся с отношением к дивному новому миру, куда его загоняют силой. На самом деле, человека перевоспитать невозможно. Можно лишь показать на личном примере, «что такое хорошо и что такое плохо», вдохновить на подражание, и он сам себя сформирует. Экспериментаторы 20-х думали иначе. Иное дело — наш герой, простой думающий парень, невольно впутывающийся в неприятности. В романе звучит рефрен: «мне было все равно, мне было наплевать»... Но совесть побуждает Горяинова вновь и вновь совершать жертвенные поступки.

культура: Быстро определились с кастингом?
Велединский: Не сказал бы. Читая роман, ясно видел лишь Эйхманиса, Сергея Безрукова. С Ткачуком сработался «В Кейптаунском порту», пригласил на пробы. Исходя из этой пары, сформировал весь ансамбль. Я люблю думающих актеров и часто заимствую их из предыдущих своих картин.

культура: Необычен выбор исполнительницы на роль Галины. Александру Ребенок трудно представить в образе надзирательницы.
Велединский: Тем неожиданнее будет ее перевоплощение, Александра — чуткая актриса, обладающая богатой палитрой оттенков.

культура: Новые лица в команде — операторская чета, Никита и Александра Рождественские.
Велединский: Я приглашал их поработать еще «В Кейптаунском порту», но Никита был занят на «28 панфиловцах». Увидев фильм Дружинина и Шальопы,  понял, что не ошибся.  

культура: Актерам и режиссеру нужно любить своих персонажей. Сочувствовать жертвам нетрудно, нашли ли Вы оправдание палачам? 
Велединский: И да, и нет. Были ли они романтиками или лишь казались таковыми самим себе — трудный вопрос. Любой попавший в систему становился ее частью и либо избавлялся от иллюзий, либо становился жертвой. Эйхманис это прекрасно понимал, в этом и заключалась его трагедия.    

культура: Что лично Вам дала «Обитель»?
Велединский: Поездка на Соловки сильно меня изменила. Как только ступил на берег острова, со мной начали происходить мистические вещи. К примеру, в моем мобильном пропали все имена абонентов. Остались только цифры. Круг общения сузился до самых близких людей, чьи телефоны помню наизусть. Или, вернувшись из командировки, стал испытывать отвращение к алкоголю.

Оговорюсь заранее, роман и фильм «Обитель» — не рассказ о лагерной жизни. Нам интересны отношения человека и общества в исторической перспективе. Мы не случайно ввели в картину «легендарику», как я называю вставные сюжеты. Один из персонажей — режиссер, в десятых годах снимавший на Соловках житийный фильм о первых монахах, Зосиме и Савватии. Мы включили отрывки из «Легенд Соловков» в нашу картину и, в общем, довольно лихо перемещались во времени.  

культура: Гражданская война и последовавшие за ней репрессии были исторически неизбежны?
Велединский: Как посмотреть. Первая мировая разгорелась и переросла в Гражданскую вследствие геополитических обстоятельств. Но если говорить шире, вся история состоит из войн и революций. Почему? Казалось бы, достаточно соблюдать Десять заповедей, и на Земле расцветет рай. Вот только тогда нам пришлось бы забыть об искусстве. Человечество не может обойтись без вдохновляющих на творчество трагедий. При этом все знают, как следует жить, но никто не живет как надо. Или почти никто. Наш Артем мечется между желанием уцелеть и стремлением поступать по совести. Такой герой неизбежно отвечает собственной головой, и дело здесь не в идеологии. Эйхманис, не догадываясь о том, что его поставят к стенке в 38-м, глумится над зэками: «Вы думали, все вернется Нам, а все вернулось Вам!» А епископ, зэк Владычка, отвечает: «Это хорошо, что вы друг друга мучаете и убиваете, за это вам многое простится там...»

Фото на анонсе: Пресс-служба телеканала «Россия»