Андрей САМОХИН

17.07.2018

Чудовищное преступление в доме Ипатьева в Екатеринбурге продолжает волновать российское общество и столетие спустя. Несмотря на обилие документов и экспертиз, не перестают обсуждаться различные версии убийства царской семьи, под вопросом и подлинность останков. О подоплеке тех событий, о том, когда может закончиться расследование и будет ли наконец поставлена в нем точка, беседуем с автором фильма «Цареубийство: следствие длиною в век», заслуженным деятелем искусств, лауреатом премии правительства России в области культуры, кинодокументалистом Еленой Чавчавадзе.

культура: По воспитанию Вы — ​советский человек. Когда начало приходить нынешнее понимание личности последнего русского государя и значения его убийства?
Чавчавадзе: По выражению писателя Владимира Солоухина, у нас постепенно «уходила амнезия». У меня осознание того, о чем Вы говорите, возникло задолго до перестройки. Может быть, благодаря личной судьбе, поскольку мой муж вернулся как репатриант из Франции. Повлияла и дружба с Владимиром Солоухиным и Ильей Глазуновым, которые уже тогда много что знали и понимали.

Конечно, убийство всей династии Романовых — ​17 человек было истреблено — ​это венец той страшной работы, которая началась задолго до царствования Николая II. Был тщательно подготовлен развал армии, стоявшей на пороге победы. Как отметил в своем дневнике советник президента Вудро Вильсона небезызвестный полковник Эдвард Хауз, (а он сыграл, как мы показываем, существенную роль в подготовке двух русских революций): «Если победят союзники, то это будет означать господство России на Европейском континенте». Для международных банкирских групп, которые он представлял, такой исход был неприемлем.

Фактически и сама война была инсценирована для того, чтобы обескровить Российскую империю, а заодно и другие континентальные монархии. Ведь у нас в 1913 году быстро шли вверх все показатели: промышленности, сельского хозяйства, народонаселения, учебных заведений. И это все было искусственно прервано.

культура: Царя часто обвиняют в том, что он ввязался в мировую бойню…
Чавчавадзе: Он не ввязался. Другого выхода ему просто не оставили. Если посмотрим его переписку с германским кайзером Вильгельмом, то увидим, сколько телеграмм и писем было отправлено государем, чтобы предотвратить военные действия. Но, к сожалению, за Вильгельмом стояли свои «ястребы». Не забывайте, что именно в ту войну невероятным образом исчезли с карты истории четыре империи. Кроме того, позднее при таинственных обстоятельствах умер бельгийский король, странно погиб греческий монарх…

Много ли мы знаем глав государства, которые выезжали сами на фронт, на передовую? А Николай Александрович взял на себя командование армией. Победа была близка: преодолели «снарядный голод», наступило воодушевление в войсках, увидевших, что царь с ними. Но не было умиротворения среди политиков Москвы и Петрограда, работавших осознанно или неосознанно вместе с недругами России на дискредитацию монарха и взрыв государства.

культура: Часто задают вопрос: почему все, включая многих родственников и большинство иерархов Церкви, предали Николая  II?
Чавчавадзе: Я бы поосторожнее со словом «предательство» обходилась. Не надо забывать, что с 1912 года началась тотальная информационная атака на царскую семью. Мы сегодня по Украине видим, как через СМИ, соцсети (а тогда это были салонные и базарные сплетни и слухи) можно обработать, оболванить всех от мала до велика. Русское общество 100 лет назад было вообще не готово к такой промывке мозгов. Можно сказать, что информационная война, черный пиар были массово опробованы именно тогда — ​на российских подданных. После царского манифеста 17 октября в Россию хлынули, особо не скрываясь, члены, наверное, всех тайных обществ, легитимизируя все прежние связи с «русскими братьями». Увы, в травле царской семьи отметились многие представители деловой, политической элиты, аристократии — ​кто по глупости или преследуя свою корысть, но некоторые и сознательно — ​как враги монархии.

Кстати, было немало и тех, кто в этом позже горько раскаялся, например, Михаил Родзянко и Павел Милюков. Они думали, что действуют на благо Родины.

культура: Но факт есть факт — ​царя все равно предали. Тот же генералитет…
Чавчавадзе: Историк Антон Керсновский правильно написал, что военные были одурачены и сбиты с толку. Это разные вещи! Если человек в ослеплении, как генерал Михаил Алексеев, совершает грех, то делает не потому, что он хочет уничтожить Россию, а потому, что ему это внушили политики, которые тоже ее любили. Алексеев уже через семь часов пришел в ужас и сказал: «Никогда себе не прощу, что поверил в искренность некоторых людей, послушался их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу отречения Государя от Престола».

Многие ли знают, что выделение денег на снабжение фронта было связано с голосованием в Госдуме? Сколько раз Дума срезала вот эти ассигнования! Надо понимать, что тот же генерал Алексеев и другие зависели и от военно-промышленных комитетов. Их стращали тем, что они не получат требуемого. Свобода, которая наступила после первой революции, сыграла злую шутку с Россией. Сталин все это очень хорошо учел. Но мы говорим о тех силах, которые втемную использовали генералов и политиков.

культура: Убийству царя и всех возможных претендентов на трон из семьи Романовых предшествовало так называемое «отречение», потом арест…
Чавчавадзе: Арест был инициирован «демократическим», как бы мы сегодня сказали, правительством. Здесь есть один очень важный момент. Мы приводим в нашем фильме телеграмму американского посла Дэвида Фрэнсиса с заявлением-ультиматумом президента Вильсона: «Мы вступим в войну только на стороне демократий, а не автократий». А что такое автократия? Это и была Российская империя. То есть задача ликвидации монархического строя была поставлена. А дальше уже стали действовать февралисты.

культура: Значит, на Михаила Александровича было оказано давление, чтобы он ненароком не возглавил страну?
Чавчавадзе: Беспрецедентное давление. Кстати, стоит заметить, что не было стопроцентного отречения. Принятие престола было отложено до Учредительного собрания. Если бы большинство депутатов высказалось демократическим уже путем за сохранение, предположим, конституционной формы монархии, то Михаил Александрович стал бы Михаилом II. Поэтому он и был убит первым. А дальше злодеяния продолжились планово. Убийства Михаила Александровича, царской семьи, Елизаветы Федоровны и Алапаевских мучеников происходили организованно и по одному сценарию. Это было сакральное убийство самой монархической государственности.

культура: Некоторые члены Временного правительства ставили вопрос о суде над Николаем  II…
Чавчавадзе: Смешно читать, что противники хотели инкриминировать государю. Сами прекрасно понимали, что все разлетится. Чрезвычайная следственная комиссия искала хоть что-нибудь порочащее. Следователь Владимир Руднев, член этой комиссии, написал в итоге: «Вообще ничего! Царь — ​чист». Поэтому, конечно, никакого реального суда над Романовыми никто не хотел.

культура: Выходит, дальнейшая судьба императора и всей династии была предопределена еще Временным правительством? Знал ли об этом Александр Керенский?
Чавчавадзе: Он в данном деле — ​такая же пешка, как и Ленин. В архиве полковника Хауза есть интересный документ. «Британский резидент в США Вайсман 1 мая1918 г. писал в шифровке Хаузу: «Если мы решим, что Троцкий не хочет или не может пригласить нас, то мы можем призвать Керенского». Я не уверена, что Керенский знал о предстоящем убийстве. Но то, что он ничего сам здесь не решал, это факт.

культура: Из Тобольска Романовых привезли в Екатеринбург. Говорят про интересные связи инженера Ипатьева, про символизм «Ипатьевский дом — ​Ипатьевский монастырь», откуда был призван на трон первый царь этой династии…
Чавчавадзе: Не надо здесь искать никакой мистики. Ипатьев здесь вообще ни при чем. Он был инженером, а по своим убеждениям — ​либеральным демократом. Просто тюремщикам нужно было найти особняк, который просматривался и простреливался бы, к которому нельзя было бы ни с каких сторон подойти незамеченным.

культура: В советской историографии бытовала еще одна версия: Уралсовет сам принял решение о расстреле в связи с подходом белых, известив Москву уже постфактум…
Чавчавадзе: Ни один серьезный специалист с этим не согласится. Если мы будем толкаться все время между Голощекиным, Юровским, Белобородовым и Войковым, мы ничего не поймем. Есть документы: телеграммы в Кремль шли и через Пермь, и напрямую. Часть их, конечно, «зачистили» позже. Это очень хорошо показано у историка Владимира Хрусталева, работающего исключительно с архивами. Там есть определенные провалы. Например, документы, на которых стоит направление «Свердлову и Ленину». А в ленинском архиве их нет.

Есть интересный момент, о котором мало кто говорит. У Ленина был двоюродный брат Виктор Ардашев — ​либеральный демократ, вполне безобидный с точки зрения новой власти. И он в преддверии этих событий был расстрелян в Екатеринбурге якобы при попытке к бегству. Сначала его как бы арестовали, и Ленин беспомощно звонил, наводил справки, еще не зная, что тот убит. Этим Владимиру Ильичу словно показали его место.

культура: Убить императора было в интересах Хауза и тех сил, которые за ним стояли? То есть большевики, по Вашей версии, были лишь исполнителями?
Чавчавадзе: Однозначно! И они, и февралисты сознательно или бессознательно исполняли роли на определенных участках. Другое дело, что существовала линия Троцкого — ​Свердлова и линия Ленина по отношению к царской семье.

культура: Чем они отличались?
Чавчавадзе: Тем, что у Ленина были обязательства перед германцами. Немцы ставили перед ним вопрос о спасении немецких принцесс, которыми они считали Елизавету Федоровну и Александру Федоровну. У них в Германии был родной брат — ​влиятельный человек. Ясно, что он звонил там во все колокола. Это косвенно подтверждается тем, что он участвовал потом в перезахоронении в Иерусалиме останков великой княгини Елизаветы Федоровны. Те, на которых он давил, давили на посла Мирбаха, а последний — ​на Ленина.

Граф Мирбах сидел в Москве, а весь Совнарком был наполнен немецкими советниками (как у нас в 90-е годы правительство — ​американскими). Пока немецкое влияние было очень сильно и координировалось через Мирбаха, Ленин был повязан. Убийство немецкого посла стало устранением «смотрящего». Партии эсеров оно вообще было ни за чем не нужно. А эсер Блюмкин — ​это человек Троцкого, у которого, как и у Свердлова, были договоренности с совсем другими заказчиками из-за океана — ​по линии тех сил, идеологом которых был американский банкир Джейкоб Шифф. Это был такой Сорос того времени… Поэтому и убийство «конкурента» Блюмкину сошло с рук.

культура: Есть многочисленные нестыковки в обстоятельствах расстрела в Ипатьевском доме, а главное, в последующем уничтожении тел, которые породили мифы о чудесном спасении кого-то из Романовых, а то и всей семьи.
Чавчавадзе: Это с самого начала работала дезинформация большевиков и их кураторов. Об этом и следователь Николай Соколов пишет — ​про запутывание следов. Даже на Западе выходили газеты, где писали, что все, мол, спаслись, находятся там-то и там-то. Сеть-то была разветвленная…

культура: Зачем им это было нужно?
Чавчавадзе: Тогда подобное злодейство было еще чем-то невообразимым. Боялись, что факт убийства царских детей народ возмутит. Это и произошло, но сильно позже. Многие и в Белое движение пошли под влиянием этого негодования. А тем летом слухи ходили разные. Советские газеты ведь сообщили лишь о «казни бывшего царя, гражданина Романова». И у нас, и в зарубежных изданиях про Михаила Александровича и вовсе напечатали, что он сбежал. Мария Федоровна до конца жизни надеялась, что ее сын и внуки спаслись, не верила даже Соколову! Так работала дезинформация.

культура: Спустя столько лет расследований и экспертиз до сих пор возникает вопрос, чьи останки захоронены в Петропавловском соборе. Во всяком случае, Церковь до сих пор не вынесла своего решения, несмотря на заверения ученых-генетиков. Почему?
Чавчавадзе: Одному из убийц Петру Войкову приписывают слова: «Мир никогда не узнает, что мы с ними сделали». Это, конечно, всего лишь эффектные слова. Надеюсь, что мы рано или поздно узнаем все. Еще в 90-е была назначена государственная комиссия, в которой все время менялись члены. Формально в ней участвовал митрополит Ювеналий, но к экспертизам и следствию никого из тех, кого делегировала Церковь, не допускали. Выкручивали руки: «Признайте, поверьте нам на слово. Мы же хорошие». А Церковь говорила: «Мы не имеем права на ошибку». И поэтому Синод воздержался от признания результатов на том этапе.

А три года назад была создана новая комиссия, с новым составом и следователем по особо важным делам. И ее ведет уже Следственный комитет. Параллельно работает церковная комиссия во главе со Святейшим патриархом. Это две группы, которые занимаются своим расследованием, привлекают своих экспертов. И в какой-то момент, когда обе стороны скажут, что сделали все максимально возможное, они объединят свои усилия. И тогда, конечно, все результаты будут обнародованы.

Когда следствие будет закончено и, что не менее важно, принято решение Архиерейского собора, будет завершен и наш фильм об убийстве царской семьи.

культура: А если следствие будет тянуться еще несколько лет?
Чавчавадзе: Нет. Предполагаю, что на следующий год, а может, и раньше, будет уже что-то объявлено.

культура: Как, по-Вашему, следует официально отмечать этот печальный юбилей?
Чавчавадзе: Я не знаю. Правда очень страшна. Содрогаешься, когда работаешь в архивах и понимаешь, что произошло с Россией. А реальные факты могут взорвать общество. Я даже считаю, что и архивы не надо открывать. Главное, на мой взгляд, это покаяние нашего народа. Не за своих лично предков, а всенародно, как призывал святитель Иоанн (Максимович) Шанхайский и Сан-Францисский: «Грех этого убийства на нас и на наших детях».

культура: Много ли соотечественников разделяют сегодня это чувство?
Чавчавадзе: Не важно. Как говорится, «крепись малое стадо». Надо терпеливо разъяснять. Слава Богу, крестный ход к Ганиной яме каждый год все многочисленнее. А в этом году он необъятный — ​сто тысяч паломников. Происходит то, о чем говорил Солоухин: наша историческая амнезия постепенно уходит. Все больше и больше людей понимают, какой на самом деле была Россия перед революцией, кем был для нее государь Николай Александрович.