Иван РЫБИН

23.11.2017

Нижне-Свирский заповедник, расположенный недалеко от Северной столицы, был создан для изучения ладожских нерп и многочисленных пернатых. Сегодня здесь сложилась непростая ситуация: природа не терпит пустоты и меняется — не только тогда, когда человек начинает осваивать землю, но и после того, как оставляет ее. Репортажем о проблемах и планах развития уникальной охранной зоны «Культура» продолжает серию публикаций, посвященных Году экологии.

42 тысячи гектаров лесов, полей, болот и прибрежной части акватории Ладоги — казалось бы, совсем немного. Однако при скромных размерах значимость Нижне-Свирского заповедника крайне велика, ведь именно здесь проходят миграционные пути огромного количества перелетных птиц.

Найти и окольцевать

Своим созданием заповедник обязан орнитологам Ленинградского университета. В 1968 году по их настоянию здесь обосновалась станция кольцевания птиц, а в 1980-м была создана охранная зона.

«По нашей территории проходит Беломоро-Балтийский миграционный путь птиц — один из важнейших в Евразии. Зимующие в Западной и Южной Европе пернатые весной устремляются на север и растекаются от Мурмана до самого Северного Урала. Ладожский орнитологический стационар — так правильно называется станция — зафиксировал более 200 видов птиц, которые пролетают через наши угодья», — объясняет заместитель директора по науке Виктор Ковалев.

На берегу впадающей в озеро речки Гумбарки растянуты огромные сети. Ими пользуются как весной, так и осенью — уникальная особенность этого места заключается в том, что птицы тут всегда летят в одном направлении. В период миграции ежедневно в ловушки попадает более тысячи особей. Для ученых это очень горячая пора: если бы не помощь волонтеров, пришлось бы туго. Но желающие поучаствовать в научной работе, к счастью, до сих пор не переводятся. До трех десятков человек посменно в течение сезона кольцевания оказывают ученым содействие. Именно благодаря им Ладожский орнитологический стационар еще работает. Из одиннадцати аналогичных центров на просторах бывшего Советского Союза осталось всего два — этот и самый старый, «немецкий», на Куршской косе.

Одна из экологических троп, что проложены по территории заповедника, ведет в устье Гумбарки. Правда, пешком до побережья добраться проблематично, поэтому гостей возит УАЗ. За услугу придется доплатить пару тысяч рублей, однако это мало кого останавливает: здесь можно увидеть ладожскую кольчатую нерпу — удивительные животные частенько наведываются в заповедник.

«Ладожская нерпа — обособленный подвид, она отличается от байкальской и всех остальных пород. Некрупная, подвижная. Рассмотреть на шкуре кольца не всегда возможно, но при хорошем освещении их видно. Иногда к нашим берегам прибивает льдины, на которых сидят десятки особей, но, к сожалению, гости в это время года к нам не приезжают», — объясняет директор заповедника Сергей Кудашкин.

Уперлись в территорию

Туризм здесь сезонный — летний. За несколько теплых месяцев принимают всего пять сотен гостей, увеличить поток нельзя. Экскурсии стоят от 400 рублей вне зависимости от количества человек в группе. Поэтому выгоднее кооперироваться.

«Сейчас нагрузка на природу и так высока, больше не нужно. Экологическое просвещение для нас вторично. Для привлечения дополнительных туристов нужны не только деньги. Основная проблема — это территория. У большинства заповедников есть буферные (охранные) зоны, а у нас ее нет. Именно там разумнее всего располагать все туробъекты, тогда и ущерба природе будет меньше, и гости останутся довольны», — считает замдиректора по экологическому просвещению Анна Панкевич.

В числе проектов — организация экскурсионных маршрутов на телегах: лошадка природу не загрязняет, да и прогулка будет гораздо приятнее, чем езда на тряской «буханке».

С покупкой животных проблем нет — приобрести першерона, шайра или фриза можно недорого. Однако нужны штатные сотрудники — конюхи-зоотехники, а для питомцев придется строить помещение, покупать корм. Кроме того, добавится много бумажной волокиты. Ведь заповедник — не коммерческая структура, а государственная.

Раньше в этих местах жили северные лесные олени, они во множестве водились еще при Петре I. Восстановление популяции — одна из идей, но уже денег понадобится гораздо больше: сотрудников придется привлекать, в том числе и для охраны.

«Где взять молодняк, мы знаем. Корма, конечно, придется покупать, вольер строить. Олень — очень глупое животное, приучить его жить на определенной территории невозможно. Лоси, например, значительно умнее. А эти — разбегутся по всем окрестностям, и их начнут стрелять. Поэтому все непросто», — объясняет замдиректора по общим вопросам Сергей Панкевич.

Хотя с реализацией придется подождать, никто не сомневается в том, что идея хорошая: в соседнюю Финляндию посмотреть на северных оленей едут и из России. Так что заповедник мог бы стать еще более популярным местом.

«Пока займемся другим. Да, я знаю, олени — любимая тема Сергея Панкевича, но повременим, — говорит Сергей Кудашкин. — Нужно привести в порядок наш гостиничный фонд. У нас, кстати, очень недорого и вполне прилично».

350 рублей с человека — в общем-то, даром. Уютные домики, тишина, поют птицы. Если холодно, можно растопить печку или камин. «Удобства» пока во дворе, и горячей воды нет, Wi-Fi тоже только в планах. Но всем этим намерены заняться в ближайшее время.

«Три богатыря» и память о войне

Там, где пролегала когда-то важная дорога местного значения, сегодня экологическая тропа. От главной усадьбы заповедника она ведет в густую чащу.

Помимо информации о флоре и фауне, посетители получают и подробный исторический экскурс об этих местах. Лес весь изрыт: в годы Великой Отечественной войны территорию оккупировали финны — строили землянки, блиндажи, перекрытые ходы сообщения, многочисленные огневые точки.

На пригорке, прямо у дороги, на нас смотрит дзот, точнее, то, что от него осталось. Память о себе оккупанты оставили самую негативную, здесь еще не забыли, как пришедшие вместе с солдатами «бизнесмены» из Суоми подчистую вырубали леса и вывозили древесину.

«Многие приезжают к нам не только природой полюбоваться, но и узнать что-то новое о войне, посмотреть фортификацию, — рассказывает Анна Панкевич. — Кстати, на берегу озера, там, где советские позиции, тоже много интересного. Те же пулеметные колпаки-жботы, причем трех разных типов — цельнолитые, такие же, но без крыши и сборные, из бетонных секторов. Нечасто подобное разнообразие встречается».

Сразу за позициями начинается полоса поваленного леса шириной около ста метров — недавно здесь пронесся смерч и выкосил всю растительность. Завалы разгребать никто не будет, вскоре тут образуется свой уникальный биоценоз. Под вывороченными деревьями лисы и барсуки сделают себе норы, устроят берлоги медведи, а лоси придут объедать побеги свежей поросли. Природа не терпит пустоты.

Через болото и речушку проложены деревянные мостки, но в будущем настилы появятся на всем протяжении экологических троп.

«Вот, смотрите — эти величественные ели мы называем «Три богатыря», в два обхвата каждая, — показывает Сергей Панкевич. — Каким-то чудом их не вырубили, они не подверглись заражению короедами, болезнями и грибками. Обычно живут по 120–130 лет, а этим явно намного больше — аксакалы. Очень популярный объект у туристов, все с ними обязательно хотят сфотографироваться».

Территория заповедника небольшая, но зверей водится достаточно. Здесь живут медведи, волки, рыси, бобры, очень много кабанов, лосей, лис, зайцев. «Однажды видели даже след росомахи, хотя наши места уже за границами ее ареала обитания. Скорее всего, животных вы и не увидите, они не жаждут общения с человеком, но может и повезти. Никто вас не тронет, но и самим нарываться не стоит», — предупреждает Виктор Ковалев.

Кабаны идут на север

Казалось бы, благостная картина, но проблем у природоохранной организации хватает. Проект «буфера» между заповедником и прочими землями уже есть, ученые просят немного — полосу шириной всего в пару километров (около 2000 га). Даже не вдоль всех границ: с севера примыкает заказник, который теперь входит в их подчинение, с запада — вода. В ближайшее время этот вопрос должен решиться.

Но самая настоящая головная боль для защитников природы — деревни Горка и Ковкеницы. Прямо в центре заповедника располагаются земли, подчиненные администрации Лодейнопольского района, и участками там активно торгуют. Но и это еще полбеды.

«Согласно законодательству, ничего не мешает местным властям разрешить охоту на полях, примыкающих к деревням, — рассказал Сергей Панкевич, — Де-юре они имеют на это полное право. И то, что угодья находятся прямо в сердце заповедника, их не остановит. Нет такого закона, юридический казус. Пока этого не произошло, но трагедия может случиться в любой момент».

Особую тревогу вызывает то, что населенные пункты находятся поблизости от Ладожского озера, где отдыхают перелетные птицы. В случае начала охоты природе будет нанесен невосполнимый ущерб, на фоне которого нынешнее браконьерство — цветочки.

За год в заповеднике составляется от 50 до 70–80 протоколов о незаконной охоте и рыбной ловле. Но в основном речь идет о случаях проникновения на охраняемую территорию. За это тоже штрафуют — придется заплатить до трех тысяч рублей, поэтому не стоит рисковать. Впрочем, если вы действительно заблудились и просто забрели не туда, могут пожурить и отпустить. Большая часть штрафов — с «крутых» рыболовов, которые заплывают сюда на своих яхтах и катерах.

«Зачем они это делают — с точки зрения логики объяснить невозможно. Видимо, им кажется, что здесь рыба больше и вкуснее. Приходится особо наглых наказывать, есть и у нас катер, который может догнать нарушителей. Воюем понемножку, и довольно успешно», — рапортует Сергей Кудашкин.

Однако есть такие факторы, с которыми работникам заповедника собственными силами точно не справиться. Меняется сама природная среда, причем по вине человека, который сначала освоил земли, а затем покинул их.

«Идет наступление лиственных лесов, которые занимают площади бывших полей и деревень. Сельское хозяйство пришло в полный упадок, и пустующие угодья возвращаются обратно в природу, — отметил Виктор Ковалев. — Сорные лиственные деревья никто не рубит, они никому не нужны, а заготовки сосны и ели увеличиваются. Изменение состава лесов не проходит бесследно. Лет 10–15 назад у нас совсем не было кабанов, сейчас их очень много. Казалось бы, неплохо. Но они разоряют гнезда глухарей, тетеревов и других птиц, и это вносит свою лепту в смену биоценоза. Какие-то виды могут совершенно исчезнуть, другие, наоборот, появляются. Не так давно у нас видели косуль, которым тут вообще не место».

Экологии нужен масштаб

Проблемы почти всех заповедников, которые мы посетили в рамках Года экологии, имеют общие корни. И недостаточное финансирование — не главная беда, хотя денег на природоохранные мероприятия везде хронически не хватает.

Ключевая беда — отсутствие единой для всей страны концепции бережной эксплуатации национальных богатств, защиты и разумного преобразования окружающей среды. Даже если в каждом отдельном заповеднике ученые и экологи будут трудиться не покладая рук и им станут выделять несметные средства, все равно этого будет недостаточно.

К счастью, есть все основания полагать, что ситуация начинает меняться к лучшему. Так, на заседании оргкомитета по проведению Года экологии недавно обсуждали спасение Волги.

«Утвержден приоритетный проект сохранения и предотвращения загрязнения реки, — заявил спецпредставитель президента по вопросам природоохранной деятельности Сергей Иванов. — Бюджет проекта — 245 миллиардов рублей. Будет осуществлено строительство и реконструкция очистных сооружений, проведена очистка прибрежных территорий от мусора. По оценкам специалистов, мероприятия позволят решить экологические проблемы, создать условия для восстановления и воспроизводства рыбных ресурсов и, что важно для сельского хозяйства, увеличить площадь орошаемых земель».

Масштаб обнадеживает. Значит, настанет черед и других больших задач, связанных в том числе и с Ладожским озером.

Фото на анонсе: Анатолий Смирнов