Денис СУТЫКА

22.07.2017

24 июля актриса МХТ имени Чехова Ирина Мирошниченко отмечает юбилей. Она воплотила на экране более шестидесяти разноплановых героинь, снималась у Тарковского и Данелии, Кончаловского и Губенко. Но наибольшую славу Ирине Петровне принес театр, где и сегодня она чрезвычайно востребована. Несмотря на загруженность, время для интервью «Культуре» нашлось. 

культура: Актрисы, как известно, по-разному относятся к возрасту. Кто-то философски, кто-то с юмором, но большинство предпочитает не говорить на эту тему. 
Мирошниченко: Действительно, на протяжении жизни восприятие возраста меняется. К примеру, когда мне было 16, я где-то прочитала теорию о том, что главное человек должен успеть сделать до 27 лет. С ужасом ждала приближения этой даты. Нужно было состояться в профессии. Казалось, ничего не получается, а года летят. Но в итоге в двадцать шесть я стала ведущей актрисой МХАТа, получила звание заслуженной артистки, снималась в кино и даже удостоилась ордена. 

культура: Наверное, на тот момент это был рекорд?
Мирошниченко: Не знаю… Никогда ни с кем не соревновалась. Понимаете, в советское время МХАТ был несколько иным. Когда я поступила на службу, в труппе состояло 360 артистов. Между нами существовала определенная градация: старейшины, среднее поколение и молодежь. К юбилеям или значимым праздникам актеров награждали, давали им ордена или звания. Сейчас мы с вами сидим в доме, который был построен к 50-летию театра. Он так и называется: ЖСК «50 лет МХАТ». Это было личное распоряжение Сталина. Документ за его подписью лежит у меня дома, поскольку я председатель кооператива. При вручении наград выбирали артиста из каждой возрастной категории. Так вышло, что из всей молодежи жребий пал на меня. И я получила первый орден — «Знак Почета»! Как же я была тогда рада.

культура: А когда перешагнули те самые 27, не было страха, что дальше наступит затишье? 
Мирошниченко: Как-то не думала об этом. Да, есть коронная цифра — сорок. Мой день рождения тогда отмечали всей семьей, и я это сорокалетие вспоминаю как очень праздничное, солнечное событие. Когда же возникла цифра 50, я придумала сделать первый сольный концерт. Мне помог в этом и поставил его Роман Виктюк в Театре Эстрады. Представляете, в 50 лет я впервые запела. В репертуар вошли песни поэта и композитора Андрея Никольского. В зале сидели Смоктуновский, Зельдин, многие другие известные актеры — мои коллеги. Конечно, пришла моя мама и все близкие. Перед выходом на сцену, когда уже прозвенел третий звонок, стояла за кулисами, смотрела в щелочку занавеса, слышала, как гудит зал, рассаживается оркестр, и думала: «Ира, ты сошла с ума, что ты делаешь?! Вдруг забудешь текст, разочаруешь всех своих близких людей и поклонников?!» Они же привыкли видеть меня как театральную и киноактрису. Это был определенный риск, на который нужно было решиться. Я вышла на сцену, зал затих, и я увидела сидящую в третьем ряду маму... Она вжалась в кресло, по ее лицу я поняла весь ужас перспективы. И, наверное, в этот момент открылись какие-то внутренние шлюзы. Это был изумительный вечер, неповторимый. Так что затишье мне не грозит. 

культура: Кстати, многие артисты стараются сбежать от журналистов в преддверии дня рождения, а Вы всегда открыты для общения...
Мирошниченко: Я ни от кого не хочу прятаться, да и некуда, а главное — зачем? Это мой день, мой юбилей и мой праздник. 

культура: А как же заграница, куда обычно едут артисты на отдых?
Мирошниченко: В лучшем случае могу поехать на маленькую дачу в Подмосковье, которую арендую на протяжении уже 20 лет. Мне там так хорошо. Все время что-то переделываю, хотя дача и не моя. Мои приезды носят эдакий строительный характер. Когда все начиналось, соседский сын Ванечка был еще совсем маленький, он не понимал, кто такая Ирина Мирошниченко и почему она все время что-то строит. Однажды он спросил: «Тетя, вы тут прораб или живете?» Я подумала и мгновенно говорю: «Знаешь, Ванечка, ты прав, наверное, все-таки прораб». Мне показалось, в этот момент он меня по-настоящему зауважал. Так что неизвестно еще, что лучше: быть знаменитой народной артисткой или... хорошим прорабом. (Смеется.)

культура: По Вашим словам, раньше МХАТ был другим. Как оцениваете сегодняшнюю политику театра?
Мирошниченко: Всегда обращала внимание на то, что люди с возрастом становятся ворчливыми, им все не нравится, они вспоминают прошлое… Я это отмечала, поскольку выросла во МХАТе и первые роли исполняла со старейшими артистами. Все время слышала: мол, при Станиславском было так, а сейчас при Ефремове все по-другому… А я себе тихо внутри повторяла: «Ирочка, станешь взрослой, никогда себе такого не позволяй, поняла?!» Смешно, но, наверное, этот внутренний приказ и опыт вошли в мою плоть и кровь. Я очень люблю наш театр. Уважаю Табакова, команду, которая с ним работает, обожаю партнеров по спектаклям. Не знаю, откуда питаю эти залежи любви…

культура: Честно говоря, немного не верится, что все гладко. Иной раз наверняка же случаются и огорчения?
Мирошниченко: Да, если вижу нечто плохое, то не ворчу, а сразу говорю: «Давайте изменим». Приведу немного наивный пример. У нас как-то сломали большое дерево, которое росло во дворе театра. Мы — артисты — все под ним сидели, кто-то курил, обсуждали спектакли, свидания назначали, даже целовались. И вдруг его сломали. Случайно: шофер фуры с декорациями разворачивался и зацепил. Я позвонила в дирекцию, предложила посадить новое. И что вы думаете? Все мгновенно откликнулись и поддержали. Теперь у нас во дворе растет молоденький клен. За год уже прижился. И я, приезжая на машине (даже смешно говорить), каждый раз с ним здороваюсь.

А если говорить о спектаклях, то, если мне что приходится не по вкусу, стараюсь меньше об этом говорить. Ну… не понравилось, так не понравилось. Возможно, просто чего-то не понимаю. Может быть, именно в силу возраста и опыта появилось ощущение — изменить ничего не смогу, а лишь испорчу всем настроение. Зачем? Вполне вероятно, что разыграются и постановка оживет. Так у меня однажды было, поначалу не приняла спектакль, а с третьего или четвертого раза он мне очень понравился. 

культура: Не о «Мушкетерах» ли Константина Богомолова идет речь?
Мирошниченко: Нет, что вы! «Мушкетеров» я обожаю. 

культура: Как Вы решились сыграть у столь неоднозначного режиссера, с которым, как мне кажется, у Вас не может быть ничего общего? 
Мирошниченко: Это только кажется (улыбается). Когда увидела премьеру «Женитьбы Фигаро» в постановке Константина, сначала у меня сложилось неоднозначное отношение. Какие-то сцены были не слышны, сам спектакль неровный и напоминал качели, но тем не менее я подошла к нему и сказала, что мечтала бы с ним поработать. Прошло немного времени и я снова посмотрела «Женитьбу» — спектакль обжился, стал ярким, летящим и красивым.

Спустя несколько лет режиссер предложил мне роль в «Мушкетерах». У нас подобралась изумительная команда. Приятно, когда артисты, играющие в спектакле, стоят за кулисами, смотрят и поддерживают своих партнеров. А порой высказывают свое впечатление. Мне всегда это дорого. Так что я иду играть этот спектакль с радостью и огромным внутренним подъемом. А уж как публика реагирует!

культура: Ваша судьба так или иначе связана с Чеховым: работаете в театре его имени, переиграли почти все пьесы, да и самая громкая роль в кино — Елена Андреевна в «Дяде Ване». Могли ли герои Антона Павловича представить, какой станет наша жизнь сегодня?
Мирошниченко: Знаете, я лет тридцать играла в спектакле «Три сестры» в постановке легендарного Немировича-Данченко. Сначала Ольгу, потом — Машу. Там есть сцена, где герои предлагают помечтать о том, какая жизнь будет после нас, лет эдак через двести. Барон Тузенбах — восторженный романтик, — рассуждая на эту тему, говорит: «И через тысячу лет человек будет так же вздыхать: «Ах, тяжко жить!» — и вместе с тем точно так же, как теперь, он будет бояться и не хотеть смерти». Представьте, это написал Чехов — молодой человек, который понимал, что скоро умрет. Мне кажется, что все его пьесы окрашены вот этим предчувствием ухода. Может быть, поэтому он так много желает счастья и радости людям и столько любви в его пьесах. 

Если бы он только увидел сегодняшнюю жизнь! Буквально на днях ехала по отремонтированным улицам Москвы: изящные дома, красивые кафе, заполненные стильно одетыми посетителями, эстакады и поезда, «летающие по воздуху». Раньше это казалось фантазией и мечтой. Я всегда вспоминаю всех моих родных, которых уже нет рядом. Думаю, если бы они все это увидели, то безмерно были бы рады и горды за нас. Потому что, пройдя войну, все горести послевоенного времени и быта, они мечтали, чтобы в будущем мы жили прекрасно и счастливо. 

Фото на анонсе: Екатерина Чеснокова/РИА Новости