культура: При жизни Аркадий Натанович и Борис Натанович пользовались фантастической популярностью. Произведения моментально исчезали из библиотек, любой тираж казался малым, а Ваш соавтор Геннадий Прашкевич вспоминает, что в Сибири и на Дальнем Востоке их книги продавались вместе с хлебом, солью, спичками и считались товарами первой необходимости...  
Володихин: Стругацкие, прежде всего, крупная художественная величина. Они подняли фантастику на высочайший уровень. С начала 20-х и по конец 50-х годов та считалась легким жанром, а потому ограничивалась приключениями или популяризацией научных идей. Братья работали принципиально иначе, не делая скидок на то, что якобы существует разница между художественным уровнем жанровой литературы и основным потоком. Они не отделяли себя от мастеров мейнстрима. Даже самые ранние их вещи — «Путь на Амальтею», «Попытка к бегству» — это высокоинтеллектуальная проза. Им удалось расширить аудиторию, став интересными не только любителям роботов и всяких железок, но и тем, кто привык читать классику.

культура: Это отмечал и младший Стругацкий, в какой-то момент обнаружив их с Аркадием книги в библиотеке советского интеллигента — среди томов Льва Толстого, Чехова, Щедрина, Фолкнера и Уэллса... 
Володихин: Дело в том, что раньше фантасты изо всех сил старались «разжевывать» сюжеты, подробно объясняли устройство придуманных ими миров, мотивы героев. Что, разумеется, отталкивало читателя-интеллектуала, которому хватало намека, а вместо одной-двух фраз на него вываливали две страницы, как на десятиклассника. Это тормозило, раздражало, навевало скуку. Так вот Стругацкие, отказавшись расписывать, «почему мебель расставили именно так», создали  эффективный художественный прием. Искусственно обрезанная сюжетная линия заставляла искать ответы иногда и на незаданные вопросы, заново перечитывать текст, думать, о чем с нами говорят... Борис и Аркадий были кумирами и научно-технической интеллигенции. Они очень хорошо чувствовали субкультуру кухонь, где пили чай или красное вино, с жаром спорили, обменивались впечатлениями, рассказывали, что происходит в том или ином НИИ или гуманитарном сообществе, — тогда ведь многие жили работой, а не просто отсиживали свои часы. Поздние книги фантастов — энциклопедия советской культуры. И в идейном, и в духовном смысле. Там и типажи, и разговоры, и ситуации. Читаешь и словно переносишься во времени. 

культура: Как работал творческий тандем? Известно, что общественные позиции братьев разнились.  
Володихин: Они и по-человечески были совсем не похожи: Борис жестче, интеллектуальнее, холоднее. Его, например, интересовала тема сверхчеловека, в поздних, уже сольных произведениях, опубликованных под псевдонимом С. Витицкий, он развивал ее в духе современных голливудских антиутопий: скажем, в книге действуют два героя, один из них — запас биологического материала для другого, но об этом не знает. У Аркадия, служившего военным переводчиком, до конца дней сохранялась «офицерская косточка», при этом он был мягче, добрее. Конечно, различались и их взгляды. Если Стругацкий-младший говорил, что у него с властью расхождения чисто эстетические, то Аркадий Натанович, унаследовавший от отца идеалы и романтику двадцатых, считал себя коммунаром. Утверждал, что прекрасная идея искажена, необходимо правление по-настоящему творческих людей — научной интеллигенции, — которые не просто стали бы опорой государства, а взяли на себя властные функции. 

Здесь можно вспомнить «Полдень. XXII век», цикл новелл, связанных общими героями. «Мир, в котором интересно жить и работать», населен людьми коммунистического типа: всесторонне образованными, ответственными, честными, никакого правительства там нет, оно не нужно. Перед нами идеалистическая модель будущего, где человеку, посвятившему себя научному поиску, открыты все возможности. Братья задавались не только политическими вопросами, но и экзистенциальными. Повесть «Улитка на склоне» описывает абсурдные хронотопы, рассказывающие об обществах, вывернутых наизнанку. Дикий, импульсивный, анархический Лес и до предела забюрократизированное «Управление по делам леса» — это деградировавшая городская цивилизация и даже пространство академического института, где все пьют кефир и считают на сломанных арифмометрах... 

культура: Поздние Стругацкие разочаровались в привычном устройстве социума. Какими им представлялись пути развития общества?  
Володихин: В какой-то момент они действительно перестали верить в возможность человека совершенствоваться. Им казалось, что цивилизация в том виде, в котором она существует, вообще не способна измениться к лучшему. И начали выдавать теории о переходе к сверхчеловеку. Одна из его разновидностей — людены, появившиеся в повести «Волны гасят ветер». Герои уходят от традиционных ценностей, оставляют за кормой этику, нравственность и живут по новым законам, где не то чтобы нет ничего святого — просто все может быть брошено на алтарь науки. В сольном романе Бориса Натановича «Поиск предназначения», написанном под псевдонимом С. Витицкий, правила диктуют высшие силы мироздания, заинтересованные опять же в развитии и чуждые гуманизма. В целях служения прогрессу выбираются высококачественные особи, им создаются особые условия. Один из центральных персонажей, Виконт, человек в некоторых областях исключительно талантливый, и его друг, который приставлен к «избранному» в качестве биологического склада. Если Виконт заболевает, организм гения забирает нужные ему материалы. При этом «капельница» мыслит, ищет свое предназначение в жизни, берется за политику, имеет некий успех, но как только он отказывает Виконту в помощи, хочет как-то отделиться, мироздание его «аккуратно» устраняет. Видно, что у поздних Стругацких происходит расставание с христианской нравственностью. Эта новая этика наполняет их книги ницшеанским смыслом. 

культура: Опасная идея...  
Володихин: Мне тоже она не близка, но тем не менее Бориса Натановича она всерьез занимала. Впрочем, их книги все-таки рассчитаны на интеллектуального, подготовленного читателя. Тут главное — то, как здорово это написано. И сорок лет назад, и сейчас читается с удовольствием.