Андрей САМОХИН

20.04.2017

Когда сегодня бьют в колокола по поводу безопасности детей в летних лагерях, обычно для контраста вспоминают советское время. И это, в общем, правильно. Жизнь текла тогда спокойнее, спектр рисков и угроз сильно отличался от нынешнего и, главное, был предсказуем.

Отправить ребенка в пионерлагерь было не страшно, если не считать ссадин и синяков, а в старших отрядах — возможного приобщения к курению, первым выпивкам и опытам интимного общения с противоположным полом. И хотя бытовала шутка — «отвезете в лагерь пионерку, получите комсомолку», до серьезных эксцессов вроде ранней беременности доходило редко. Так же как и до драк с членовредительством, тем более — трагедий. Порядок во всех его аспектах и рамках среди подопечных (по крайней мере до поздней «перестройки») строго блюли пионервожатые, инструкторы и дирекция. Хотя сами себе порой и позволяли лишнего.

Причин тому имелось несколько. Любой руководитель лагеря и начальник смены твердо знали: если с ребенком что-то случится, отвечать придется одному и второму точно. Причем условным сроком или штрафом вряд ли отделаешься. И дело не в строгости закона, а, как говорится, в неотвратимости. Сейчас статьи в УК РФ — та же 293-я «Халатность» и 125-я «Оставление в опасности» — прописаны гораздо подробнее, чем в советском Уголовном кодексе, и наказания в них значатся вполне весомые. Не было тогда и статьи, подобной 238-й, по части 3-й которой («...оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц») привлечен директор лагеря «Парк-отель «Сямозеро». Но применяют эти статьи ныне весьма избирательно, что называется, смотря на лица. Да и замыливают зачастую подобные дела, сваливают на стрелочников.

Громкие коллективные трагедии, сравнимые с карельской, и в СССР изредка случались. Например, в 1960 году, когда в лагере машиностроительного завода на Луковом озере в Подмосковье на катамаране утонули сразу 26 ребят при нарушении взрослыми всех мыслимых норм безопасности. Но такое было из ряда вон. В наши же дни в детских лагерях ЧП — пусть и не столь скандальные, но в том числе и летальные — происходят регулярно. Массовые же отравления в лагерных столовках стали почти рутиной.

Однако дело, конечно, не только и не столько в ослаблении страха наказания. Отношения между людьми, а также между государством и его гражданами являлись совсем иными. Взаимовыручка, товарищество с неизбежной своей обратной стороной — взаимоконтролем — как раз и обеспечивали высокую безопасность детского отдыха. Многие потенциальные беды просто вычисляли заранее и упреждали. На это работала и немыслимо строгая (по сегодняшним меркам) лагерная дисциплина: все эти подъемы и отбои по горну, расписанные по минутам соревнования, конкурсы и прочие тихие часы. Некоторым это не нравилось тогда, с души воротило, однако ж худо-бедно обеспечивало возвращение домой здоровых окрепших ребят.

Сами детские летние комплексы в СССР постоянно, до и во время смен, контролировали исполкомовские комиссии, сейчас же их просто принимают по СанПиНу (или делают вид, что принимают) местные санитарные надзорные органы лишь накануне сезона. Поскольку большинство советских пионерлагерей относились к профсоюзам или принадлежали предприятиям с институтами, то администраторы, вожатые нередко бывали знакомыми родителей, что повышало их взаимодоверие и взаимоответственность с детьми. При этом добрая половина вожатых непременно были педагогами — и по профессии, и по призванию. А директора проходили жесточайший отбор и спецподготовку.

Превратившись же в 1990-х в «тьюторов» и «менеджеров», нанятых обычно совершенно случайно и наспех частными владельцами детских лагерей, они и к своим подопечным начали относиться как к назойливым маленьким недозаказчикам. За которых уже заплачено и с которых уже не вытрясти ни копейки. Немудрено, что в рядах персонала стало прибывать откровенных неумеек, лентяев-пофигистов, а то и пьяниц с развратниками.

Выродки вроде тайных педофилов случались, конечно, в пионервожатской среде и в Союзе. Но вся система государственной политики и сложившихся человеческих отношений препятствовала их укоренению и расцвету. Равно как и эпидемии разболтанности, душевной черствости, воровства, жестокости, поразившей наше общество, не исключая и детский его сегмент.

«Смотри на меня, делай, как я», — повторяли раньше пионервожатые старинный скаутский призыв. И подростки делали. Сегодня им ничего не говорят, зато делают, как хотят, или же, наоборот — ничего не делают. Посмотрев на это, и дети поступают, как им заблагорассудится, поплевывая на окружающих. Опасно такое состояние везде, но в летнем лагере может проявиться быстрее и трагичнее.

Фото на анонсе: Роберт Нетелев/ТАСС