Дмитрий ЕФАНОВ

04.08.2016

Грядущие успехи легкоатлетов в Рио вряд ли стоит считать полноценными, поскольку они будут достигнуты в отсутствие одной из двух сильнейших сборных. Елена Исинбаева, Сергей Шубенков, Андрей Сильнов, Иван Ухов, Мария Кучина — звезды первой величины. Однако на Олимпиаду их не пустили, вынудив понести ответственность за провинившихся товарищей. О системном кризисе в родном виде спорта «Культуре» рассказала бывшая мировая рекордсменка в тройном прыжке, известный телекомментатор Иоланда Чен. 

культура: Отечественные спортивные чиновники выполнили все условия, поставленные Международной ассоциацией легкоатлетических федераций (IAAF), но этого оказалось недостаточно... 
Чен: Долго анализировала и пыталась понять, как наш вид дошел до столь печального состояния. Он тяжело болен. Причем лечить надо первопричину, а не следствие. Регулярно сейчас вспоминаю ныне покойного главу IAAF Примо Небиоло. Если он наблюдает за происходящим с небес, то содрогается от увиденного. Легкую атлетику поразил самый тяжелый кризис в истории. 

культура: Ваш спортивный взлет пришелся на время правления итальянца. Тогда все было по-другому?
Чен: Удивительный человек и фантастический менеджер, всем сердцем любивший легкую атлетику. Примо сделал очень многое для ее популяризации и развития. Ведь до его прихода даже чемпионаты мира не проводились. Политические выпады, скандалы, острые моменты случались и при нем. Но он умел сглаживать углы и примирять враждующие стороны. К участникам соревнований относился по-отечески. Не сидел на троне в царственной позе, а ходил в народ, общался со спортсменами, интересовался их мнением. Уверена, в эпоху итальянца сегодняшней ситуации удалось бы избежать, и наши легкоатлеты получили бы допуск на Олимпиаду. 

Зато нынешние руководители IAAF откровенно не любят легкую атлетику. Да просто ненавидят! Что еще можно сказать о чиновниках, которые вредят своей же организации. Некогда процветающая система увядает на глазах. Если эти функционеры останутся у власти, то некогда великая империя и вовсе погибнет. Вы же не отведете ребенка в секцию, когда на каждом углу твердят о погрязших в скандалах стероидных мутантах. Такие разговоры отвращают людей. Они отвергают наш вид, не желая изваляться в допинговой грязи. 

культура: Согласны, что в данной истории не лучшим образом себя проявила и Всероссийская федерация легкой атлетики (ВФЛА)?   
Чен: Порой кажется, что она действует не во благо, а во вред отечественным атлетам. Все последние шаги походят на беспрерывную комедию ошибок. Руководство ВФЛА не совершило, по-моему, ни одного правильного поступка. Наверное, федерация себя изжила, и стоит подумать о создании нового управляющего органа... 

культура: Когда начинали карьеру, наверное, не могли и представить, какие скандалы будут сотрясать легкую атлетику в двадцать первом веке? 
Чен: С королевой спорта подружилась далеко не сразу. Тренировалась в пятиборье. Когда исполнилось двенадцать, папа, в прошлом рекордсмен мира в залах в тройном прыжке, отвел в школу «Динамо» к тренеру Лидии Михайловне Бушиной. Тогда пятиборье основывалось на беге и прыжках. Заложенный фундамент впоследствии пригодился.  

культура: Самый запоминающийся старт в карьере?  
Чен: ЧМ-95 в Барселоне. Накануне соревнований мой наставник сказал: «Выиграешь — хорошо. Но потом пойдут разговоры, что успех неполноценный, поскольку не выступала украинка Инесса Кравец. Вариант один — побеждать с мировым рекордом». В первой попытке улетела далеко. А в третьей установила высшее достижение планеты — 15 м 03 см. 

культура: Рекорд продержался целых три года. Его побила Ашия Хансен, когда Вы уже закончили выступать. 
Чен: В Валенсии работала в качестве комментатора. После своего феноменального прыжка британка первым делом прибежала ко мне на позицию и дала эксклюзивное интервью. Мы долго разговаривали, смеялись, полностью приковав к себе внимание окружающих. В тот момент искренне радовалась за Хансен, ведь рекорды не вечны, и новые поколения должны двигать спорт вперед. 

культура: Семья Чен немало потрудилась на благо Отечества. Вы с отцом приносили стране славу на спортивных аренах, а Ваша бабушка и полная тезка была не последним человеком в киноиндустрии. 
Чен: Иоланда Евгеньевна — лауреат Сталинской премии первой степени, работала оператором на многих известных картинах. Летом 1974 года взяла меня в Суздаль на съемки фильма о знаменитом польском революционере Ярославе Домбровском. Поездка получилась незабываемая. Вместе с подругой окунулись в магию кино. Наблюдали за работой режиссера, актеров, операторов. А еще большее удовольствие доставляло то, что в полное наше распоряжение поступил автомобиль «Чайка». Шофер постоянно катал по городу. Из машины вылезали истинными принцессами. Местные мальчишки просто млели (смеется). Дядя Шура — так я называла мужа бабушки, тоже знаменитого оператора Александра Владимировича Шеленкова, — рассказывал много интересных историй. Любопытно было узнать, что морские батальные сцены в «Адмирале Ушакове» снимали в тазу с водой. Запомнилось также приглашение на какую-то премьеру в «Ударник» или «Октябрь». Впервые увидела, как благодарные зрители приветствовали кинематографистов. Иоланде Евгеньевне несколько раз преподносили огромные букеты, а она подходила к краю сцены и отдавала все подарки мне. Зрители с интересом наблюдали и удивлялись, что это за девочка, которой оказывается такое внимание. А я была страшно горда.

культура: Не возникало желания пойти по стопам бабушки?
Чен: Нет. Хотя нравилось наблюдать за процессом съемок и интересовало все, что вертелось вокруг кинематографа. Но самой участвовать было неинтересно. Насколько себя помню, не брала в руки ни фотоаппарат, ни камеру. Спорт привлекал гораздо больше.