Константин Косачев: «Мы не преследуем в Сирии корыстных интересов»

Татьяна МЕДВЕДЕВА

23.02.2016

28 февраля исполняется 20 лет с того дня, как Россия стала членом Совета Европы. В «лихие» и «романтичные» 90-е мы надеялись на сближение с Западом, на то, что начнем строить совместное будущее на принципах равноправия и взаимного уважения. Но надежды не сбылись, наоборот, возникло новое большое противостояние  война в Сирии, кризис на Украине. 

О том, как Россия отстаивает свои национальные интересы во внешней политике, в интервью «Культуре» рассказал председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев.

культура: Прошло 20 лет членства России в Совете Европы. И что сейчас в «сухом остатке» — разочарование?
Косачев: Не стал бы утверждать столь однозначно. Вне всякого сомнения, Совет Европы остается одной из наиболее авторитетных и дееспособных организаций. Россия вступала в нее абсолютно осознанно, подтверждая тем самым свой европейский выбор и видя в этом путь к более эффективному решению задач, стоявших перед страной. Давайте вспомним то время. Окончание «холодной войны». В 1990 году в столице Франции подписана «Парижская хартия для новой Европы». Она очерчивала будущие конструкции в сфере безопасности, а также перспективы экономического и гуманитарного сотрудничества. В качестве основополагающих структур, которым предстояло определять новый облик Европы и всего мира, назывались ООН, ОБСЕ (в то время СБСЕ) и СЕ. С этого момента СССР, а затем Россия начали свое движение к Совету Европы.

Можно констатировать, что в чем-то наши ожидания оправдались, а в чем-то, увы, нет. За 20 лет мы избавились от романтизма по поводу европейского выбора. На конкретных примерах смогли убедиться, что далеко не все готовы следовать духу и букве Парижской хартии. Мы видим, как на первый план искусственным образом были выдвинуты не панъевропейские, а субрегиональные организации, такие, как НАТО и Европейский союз. Это размывает роль Совета Европы, подрывает его авторитет. Тем не менее, думаю, в целом наше членство в этой организации можно считать результативным — в части деятельности и Комитета министров, и Европейского суда по правам человека, и Конгресса местных и региональных властей.

культура: А когда приходят новости: «ПАСЕ лишила права голоса представителей России», это означает, что на нашу страну оказывается давление? 
Косачев: Действительно, Совет Европы в основном воспринимается у нас через призму деятельности его Парламентской ассамблеи. Конфликтов у России в этой структуре на порядок больше, чем в других, связанных с Советом Европы. Сейчас отношения Федерального собрания с ПАСЕ находятся в точке замерзания. Происходит это совершенно точно не по нашей вине. Дело в том, что ПАСЕ за годы существования Совета Европы взяла на себя множество дополнительных полномочий и функций, претендуя на роль моральной и судебной инстанции. При этом мы постоянно сталкиваемся с ситуацией, когда страны, входящие в Евросоюз и НАТО, выступают в ПАСЕ с заранее согласованных и консолидированных позиций. То есть не получается обсуждения на равных между всеми 47 национальными делегациями, представленными в Ассамблее. 

Но я бы не преувеличивал значения Ассамблеи. И не преувеличивал бы значения наших разногласий с точки зрения оценки участия России в Совете Европы. Мы состоялись как ценный, равноправный, конструктивный партнер организации в целом по совместной деятельности. И я уверен, что такая ситуация сохранится на многие годы, пока это будет отвечать национальным интересам Российской Федерации.

культура: Нынче все взгляды прикованы к Сирии. Удастся ли там  стабилизировать обстановку? 
Косачев: Хорошо известно, что эта страна не являлась самой проблемной в регионе, пока внешние силы не расшатали в ней внутриполитическую ситуацию. С 2010 года идет целенаправленное давление на Сирию для того, чтобы добиться там смены действующего режима. Кампанию возглавили  США и их союзники, которые попытались  самым бесцеремонным образом вмешаться во внутренние дела этой  страны.

культура: А чем она досадила американцам?
Косачев: Видимо, в Вашингтоне считают, что Сирия не лояльна по отношению к американской внешнеполитической стратегии, позволяет себе суверенные действия. И тем самым самим своим существованием в нынешнем виде входит в противоречие с планами так называемой «демократизации» Большого Ближнего Востока. Этот термин сейчас немного подзабыт. Но это одна из наиболее провальных внешнеполитических стратегий США, и не грех о ней напоминать. 

культура: Особенность сирийского конфликта в том, что там схлестнулись интересы разных государств... 
Косачев: И эти интересы во многом — и даже в существенных вопросах — различны. Для США ключевым всегда, а значит, и в случае с Сирией, является стремление утвердить свое единоличное лидерство в регионе. Для Турции основная цель в Сирии — подавление находящихся там курдских организаций. Для Саудовской Аравии — отстранение от власти шиитского меньшинства в пользу проживающего в Сирии суннитского большинства. А для Евросоюза — удержание населения страны на территории, где оно проживает, чтобы не допустить мощного миграционного потока. Думаю, наиболее близкими нашим, российским, интересам оказываются цели Европейского союза. Строго говоря, и мы, и европейцы, если не брать наиболее радикальные позиции тех, кто требует немедленного ухода Асада в отставку, все-таки  совпадаем в стремлении нормализовать обстановку в Сирии.. 

Обнадеживает, что к тому же постепенно приходят и американцы. Именно это сделало возможным достижение важнейших российско-американских договоренностей о прекращении огня в Сирии от 22 февраля, ключевые параметры которых были согласованы еще на конференции по безопасности в Мюнхене. Это соглашение имеет потенциал стать реальным прорывом из сирийского тупика, в котором каждая сторона до сих пор продолжала исполнять свою «партию», а выигрывали террористы. Не случайно, что договоренности приветствовали, в частности, и в Дамаске, и в Эр-Рияде. А вот озабоченность проявили, например, в Пентагоне и в ЦРУ, очевидно, увидев здесь какой-то подвох для интересов США. 

Но мы убеждены, что это — ситуация «win-win», то есть — когда выигрывают все, кроме боевиков. Теперь вопрос в последовательности реализации соглашения, и здесь нужны усилия всех сторон без исключения.Россия с самого начала отстаивала тезис о необходимости возвращения нынешней конфликтной ситуации с применением оружия в русло политических переговоров. Об этом говорилось в известной декабрьской резолюции Совета Безопасности ООН 2254. Это содержится и в проекте резолюции, недавно внесенной РФ в Совет Безопасности. Давление на Сирию носит разнонаправленный характер, что и создает взрывоопасную обстановку. Однако соглашение о перемирии показывает, что наши усилия не пропали даром и дают конкретный результат. И это настраивает на оптимизм. 

культура: Сейчас источником опасности стала уже Турция? 
Косачев: Главная угроза исходит от плохо скрываемых намерений Турции и Саудовской Аравии начать наземную операцию для подавления курдских формирований, а заодно и сирийских вооруженных сил. Если ситуация начнет развиваться по такому пути, это будет катастрофой. Причем не только для Сирии, но и для всего региона. А возможно, и шире. Вот почему так важно было достичь договоренности о перемирии. Ведь нарушившая его сторона автоматически противопоставит себя воле международного сообщества. 

культура: Некоторые эксперты утверждают, что российским военным в Сирии удалось победить ИГИЛ... 
Косачев: Россия всегда очень четко определяла формат и пределы  использования своих Воздушно-космических сил в Сирии. Мы не ведем там никакой собственной операции, а лишь осуществляем поддержку действий вооруженных сил Сирии. И только в той части, которая касается подавления международных террористических организаций — ИГИЛ, «Фронта ан-Нусра» и некоторых других. Эффективность применения российской авиации существенным образом видоизменила положение дел на фронтах. Нам удалось добиться того, чего не удавалось тем, кто бомбил Сирию на протяжении последних месяцев и даже лет. Но проблема в том, что международные террористические организации постоянно получают дополнительную внешнюю подпитку. Не существует единого фронта борьбы с этими крайне опасными образованиями. Та же Турция, и в первую очередь Турция, ведет откровенно двойную игру. Мы имеем дело с многоголовой гидрой. Там, где удается отрубить одну голову, иногда вырастают две новые. «Международный террористический интернационал» сумел консолидироваться и объединиться, а «Международный антитеррористический интернационал» пока нельзя считать состоявшимся, несмотря на все наши усилия и реальный переговорный прогресс по внутрисирийскому перемирию. Однако у государств, претендующих на активную роль в сирийской повестке, по-прежнему совершенно разные цели и задачи. Для Турции, повторю, курды являются значительно большей проблемой и угрозой, чем ИГИЛ и другие террористические организации. Не исключаю, что в каких-то случаях Анкара скрыто либо открыто оказывает им поддержку, если те занимаются подавлением курдских вооруженных формирований. 

культура: Россия выступает в роли миротворца. Но воспринимают ли нас в таком качестве на Западе? 
Косачев: Тот факт, что важнейшее соглашение о перемирии было достигнуто при решающем российском участии, конечно же, говорит сам за себя. Это — миротворчество в чистом виде, и в этом нас поддерживают многие. 

Но, конечно же, мы пока еще далеки от того, чтобы роль России оценивали позитивно и по достоинству. Если бы общественное мнение на Западе имело возможность получать объективную информацию о целях и формате действий России в Сирии, у меня нет ни малейших сомнений, что мы давно бы располагали самой массовой поддержкой. Однако ведется глобальная политическая игра. Она уже не связана с Сирией. Идет борьба с Россией как с государством, которое проводит независимую внешнюю политику, отстаивает принципы международного права, не допускает шагов, связанных с реализацией интересов исключительно той или иной отдельно взятой страны или блока. Мы в этом смысле неудобны для тех, кто пытается выстроить мир по однополярной модели. Отсюда постоянное очернение и дискредитация России. Для американцев очень важно не позволить нашей стране превратиться в еще один мировой центр силы.

У некоторых государств Евросоюза очернение России связано с планами распространения собственного влияния на  Украину, Молдавию, Белоруссию, страны Южного Кавказа, Центральной Азии. А Турция вообще ведет себя просто бесцеремонно. Я имею в виду и инцидент с российским сбитым самолетом, и постоянную работу турецких компаний с экономической ветвью ИГИЛ, фактическим обеспечением этой организации дополнительными финансовыми ресурсами, которые направляются на продолжение боевых действий. Со всех сторон не утихает кампания по дискредитации и блокированию объективной информации о действиях России. А это влияет и на состояние общественного мнения. Мы разъясняем, что Россия не выходит за рамки международного права и не преследует в сирийском конфликте каких-то корыстных национальных интересов, работает на стабилизацию обстановки в этой стране и в регионе в целом.

культура: Но реальных союзников у нас по-прежнему нет...
Косачев: Ситуация не является черно-белой. Нам достаточно много помогают в тех случаях, когда нет открытого и явного противодействия со стороны США. Но давайте вспомним сюжет, связанный с иранской ядерной программой. Россия постоянно отстаивала право Ирана как участника договора «О нераспространении ядерного оружия» на развитие мирного атома. Как только американцы согласились, что в предложениях России есть рациональное зерно, нас тут же опять пригласили на переговоры, признали нашу правоту. По иранской ядерной программе мы работали в режиме партнерства и союзничества с другими странами. То же самое произошло и с программой ликвидации сирийского химического оружия, а теперь и с перемирием. 

Однако в глобальном контексте мы, конечно, понимаем, что идет выдавливание России. При этом наши оппоненты преследуют цель закрепления за собой позиции единоличного лидера. Активно используются методы так называемой «мягкой силы», которым Россия, к моему глубокому сожалению, пока не научилась. Мы видим,  как активно другие государства задействуют неправительственные организации. Какие ресурсы выделяются на образовательные программы, поддержку молодежных контактов, ознакомительные поездки, распространение художественных и публицистических информационных материалов. Весь этот набор достаточно эффективен, когда то или иное государство занимается им на долгосрочной основе. 

Ресурсы, вложенные в раскачивание украинского гражданского общества еще 20 лет назад, дали прискорбный, с нашей точки зрения, эффект только сейчас. Мы же не научились понимать важность такой многолетней работы. Очень часто соответствующие проекты рассматриваются с позиций сиюминутной отдачи. Это существенная недоработка. В результате Россию в современном мире позиционируют не так, как она того заслуживает. И союзников у нас не столько, сколько бы хотелось. Государства формируют свою внешнюю политику, исходя из общественных настроений в соответствующих странах. А с другой стороны, государства могут сами формировать эти настроения.

культура: Каким видится развитие ситуации на юго-востоке Украины?
Косачев: Она уже давно могла быть урегулирована на основе Минских соглашений, если бы Запад с самого начала занял объективную позицию по отношению к Киеву, с одной стороны, к Донецку и Луганску, с другой. К сожалению, он этого не сделал. Абсолютно ошибочной является позиция избирательного давления на Российскую Федерацию, которую назначили чуть ли не единственной в ответе за то, чтобы соглашения были реализованы. Тем самым создалась ситуация, когда Киев оказывается не заинтересованным в выполнении Минских соглашений. Потому что главная цель киевских политиков заключается не столько в том, чтобы восстановить стабильность в стране, сколько в том, чтобы создать дополнительные проблемы России, отомстить за события 2014 года, связанные с изменением статуса Крыма. Этой целью зомбирована большая часть Верховной рады, что является разрушительным для Украины. Ситуация, к несчастью, ухудшается. Только что мы наблюдали в Киеве очередной парламентский кризис. Люди, живущие на юго-востоке, так и не получают решений, которых ждут. Это значит, что каждый день существует риск возобновления боевых действий, поскольку украинский парламент, а вслед за ним и президент недееспособны, не в состоянии выполнять Минские соглашения. Но при этом Запад продолжает упрямо и слепо следовать своей изначально неправильной позиции — не выдвигая в качестве стороны, ответственной за реализацию соглашений, Украину.

культура: Настроения в российском обществе отвечают тем вызовам, которые стоят перед страной? 
Косачев: Ответ на этот вопрос содержится в цифрах поддержки населением России президента, которые мы наблюдаем все последние месяцы и даже годы. Они феноменально высоки. У президента России есть мандат на ту внешнюю политику, которую он в соответствии с Конституцией РФ формирует. Я не испытываю обеспокоенности, что наше население плохо информировано или недооценивает риски. В стране наблюдается очевидный подъем патриотизма, ведется очень серьезная дискуссия об истинных национальных интересах. Еще 15–20 лет назад многие из нас полагали, что национальные интересы заключаются в том, чтобы кому-то понравиться, набрать любой ценой большее число союзников. Сейчас мы выросли из этих штанишек и понимаем, что намного важнее обеспечить собственное устойчивое развитие. Прежде всего экономическое. И что в решении этой задачи у России нет других союзников, кроме своего собственного народа.