Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

11.02.2016

120 лет назад, в феврале 1896 года, в Москве были открыты обновленные Сандуны — любимые бани всех слоев населения. Народная тропа не заросла к ним и поныне. Даже наоборот — в XXI веке комплекс на Неглинной, можно сказать, переживает очередное рождение.

Вообще-то «рождений» у Сандунов было несколько. Первое из них произошло в 1808-м, когда комедийный актер Сила Сандунов основал бани на берегу Неглинной — тогда еще свободной, не заключенной в трубу реки. Деньги предприимчивый комик взял у жены — Елизаветы Семеновны, знаменитой певицы. Та, по легенде, ради затеи мужа продала бриллианты, подаренные ей на свадьбу самой Екатериной II.

На вырученные от императорских камней средства Сандунов возвел почти царские бани — во всяком случае, с удобствами, ранее не снившимися ни одному москвичу. Особой роскошью отличались, естественно, «дворянские» отделения. В них перебывала, по уверениям Гиляровского, вся грибоедовская и пушкинская Москва, «та, которая собиралась в салоне Зинаиды Волконской и в Английском клубе». Да и сами бани превратились в своеобразный клуб — может, не Английский, но русский точно.

Правда, «русскость» иногда пытались разбавить. Например, после выхода пушкинского «Путешествия в Арзрум», где поэт рассказал о тифлисских банях, Сандуны срочно выписали оттуда мастеров — слишком интригующе выглядели некоторые пассажи классика. Например, такой: «Азиатские банщики приходят иногда в восторг, впрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и пляшут на спине вприсядку».

Однако восточный колорит москвичам не понравился — своего хоть отбавляй. Впрочем, одним советом Александра Сергеевича все же воспользовались: «Шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане». Нововведение прижилось. Но главным орудием отечественного банщика по-прежнему был веник — традиция превыше всего. Благо ей без малого две тысячи лет — во всяком случае, если верить «Повести временных лет». Там приводится рассказ Андрея Первозванного об обычаях славян: «Поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водой студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье».

Приводил ли Нестор настоящие слова апостола — неизвестно, но в одном летописец прав: русское омовение иностранцами всегда воспринималось как «смерть приключающее действо». Например, когда петровские гренадеры устроили в Париже баньку и стали после нее прыгать в Сену, к будущему императору Всероссийскому обратился королевский гофмейстер с просьбой — запретить солдатам купаться, не то «все перемрут». Пришлось Петру немного рассказать французу о русском обычае.

Сегодня этот обычай — такая же визитная карточка страны, как хохлома или балет. Вряд ли туристы слышали выражение «Кто в Сандунах не бывал, тот Москвы не видал», но в бани на Неглинной ходят исправно, словно в Третьяковку или Большой театр. По наблюдениям банщиков, это единственная категория посетителей, которым может не понравиться парное «священнодействие». «Не понимают кайфа», — сетует один из сотрудников, попросивший не указывать имени. И продолжает: «Помню, англичанина привели. Он как увидел, что в парной творится, наотрез отказался туда идти. Не пойду, говорит, и все. Взял два веника и отправился в душ. Там и бился ими. Я тогда глазам своим не поверил...»

Впрочем, данный житель Туманного Альбиона — все-таки исключение. Иностранцы ходят в Сандуны не сачковать, а пробовать «русское мученье». Самые стойкие вызывают безоговорочное уважение местных и гордое звание «наш человек». Наверное, тоже традиции сказываются — еще в русских сказках встречается испытание баней. Самое интересное, что в фольклоре прочих народов героя проверяют на прочность огнем, а у нас — парной.

Отголоски той проверки слышны и сегодня. Захотел понять, что за фрукт твой деловой партнер, — пригласи в баню. Здесь человек обнажается в прямом и переносном смысле — уверяют завсегдатаи. Ну и раскрепощается тоже. Не случайно тут проводят переговоры, а часто и сделки заключают. «Мне как-то клиент пожаловался на разногласия с компаньоном, — рассказывает банщик. — Я говорю: «А ты приводи его, попарю вас». Привел. И, представляете, после этого они договорились». Все-таки мало что так сближает людей, как совместные заходы в парную...

Еще одна притягательность места — абсолютная демократия. «В бане генералов нет», — гласит поговорка. Действительность только подтверждает ее. «У нас парятся директора крупных компаний, работники Администрации президента, актеры, преподаватели вузов — и все равны», — рисует модель идеального общества Валентина, завсегдатай бань с 35-летним стажем.

Здесь складываются компании, но чаще приходят со своей, уже сложившейся: расслабиться, пообщаться, попить пива — если речь о мужчинах. О психотерапевтическом воздействии бани любители могут говорить часами: как «выбивают» стресс вениками, забывают все проблемы. Эту сторону парной оценили и офисные работники — Сандуны в обеденный перерыв наводняют «белые воротнички» из близлежащих контор, желающие париться в бане, а не на службе. Два часа, проведенные здесь, заменяют всех психологов, вместе взятых. «Я вообще не понимаю, как выживают люди, которые не ходят в бани», — удивляется Валентина.

Впрочем, женщин привлекает не только польза для здоровья — душевного и физического, но и бесконечные косметические процедуры. Сегодняшние Сандуны — почти что салон красоты с пилингами, лифтингами, антицеллюлитными обертываниями, массажем и прочими услугами, обещающими вечную молодость и красоту. В банях эти действа более эффективны, поэтому сюда направляется нескончаемый поток женщин.

«В советское время сюда ходили просто мыться, а теперь все изменилось — столько новых услуг, все экспериментируют», — восхищается работник Сандунов, объясняя появившуюся моду на бани. «Какая мода? — негодует Валентина. — Если тебе становится плохо в парной, никакая мода не поможет. Сюда ходят только те, кому это по душе. Да и в банях мало что изменилось — разве что цены...»

Цены в Сандунах и вправду впечатляющие: демократия здесь — внутри парной, но не у кассы. Когда-то она была всюду — знакомый рассказывал, как в 80-е каждую неделю ходил в бани на Неглинной со студенческой компанией — билет стоил всего рубль. Правда, с пивом бывали проблемы: приходилось посылать гонцов в «Узбечку» — ресторан «Узбекистан». Теперь перебоев с продовольствием нет — тут вам раки, лагман, борщ, хачапури и прочие достижения мировой кулинарии. Зато цены — совсем не советские. Например, провести два часа в знаменитом высшем мужском разряде с сохранившимся интерьером XIX века обойдется в две с половиной тысячи рублей. Пришли после восьми вечера — платите три. Хотите отдохнуть в отдельной кабине — выложите 11 000. 15-минутные услуги парильщика стоят 1600, оздоровительная мойка — то бишь, мыльный массаж — 2400. Остальные разряды чуть доступнее: второй высший оценивается в 2000, ну а простой — в 1600.

Дамам визит (он рассчитан на три часа) обойдется от 1500 до 2000 рублей. Правда, наслаждаться роскошными интерьерами они не могут — исторические женские разряды располагались в здании, где теперь находится городская поликлиника. Да и услуги нынче не те — в позапрошлом веке, например, представительницы высшего общества посещали бани с любимыми «болонками и моськами», сообщал Гиляровский. «Горничные мыли собачонок вместе с барынями», — продолжал он. Правда, одним мытьем хозяек дело не ограничивалось — в ход шли всевозможные маски, например из говядины.

Да что там услуги — нынче и люди совсем не те. Какой бы бомонд сейчас ни собирался, с прежними посетителями ни в какое сравнение не идут. Мало того, что здесь, по преданию, парился Пушкин, так еще распевался Шаляпин, называвший Сандуны «царь-банями». Маяковский тут ходил в ногу со временем, а Эйзенштейн снимал кино — в местном бассейне.

В съемной меблированной квартире на втором этаже Сандунов жил Чехов. Сами бани Антон Павлович не жаловал — он любил старые, не перестроенные, «без роскоши и ненужной блестящей мишуры», — как говорил Гиляровский. А перестроены они были как раз в 1896 году — тогда снесли прежний комплекс (кстати, переживший пожар 1812-го) и возвели новый. Это и стало вторым рождением Сандунов. «Банный дворец» поражал роскошью и смешением архитектурных стилей — барокко, рококо, мавританский стиль, неоготика... Как и подобает дворцу, здесь вилась лепнина, била по глазам позолота, звала ввысь мраморная лестница.

С наступлением «красной» эры буржуазный шик ушел в прошлое — парные превратились в общественные ванные. А 90-е и вовсе скомпрометировали высокое звание русской бани. Зато в 2000-х для Сандунов наступила эпоха «ренессанса» — с поправкой на пилинги, лифтинги и антицеллюлитные обертывания.