Мария ЛОПАТИНА

02.12.2015

В ноябре Владимир Путин продлил полномочия главы ТПП РФ Сергея Катырина на посту руководителя российской части Делового совета БРИКС в 2016–2018 годах. Именно сотрудничеству в рамках глобального партнерства мы изначально планировали посвятить нашу беседу. Однако обострение отношений с Турцией внесло коррективы, и мы решили начать с вопроса, волнующего миллионы россиян.

культура: Минэкономразвития и торговые сети уже предупредили, что розничные цены вырастут, если не удастся быстро найти замену турецким продуктам, попадающим под санкции. Вы согласны, следует готовиться к худшему?
Катырин: Предваряя ответ по существу, хочу подчеркнуть, что Россия без серьезных оснований никогда не использовала меры экономического воздействия как политический инструмент. Но провокацию с уничтожением нашего самолета, расстрел летчика, гибель десантника мы не могли оставить без ответа. Из этого надо исходить. Санкции против Турции — шаг вынужденный.

Теперь о ситуации на нашем продовольственном рынке. Любые санкции — оружие обоюдоострое. По мановению волшебной палочки турецкий импорт на прилавках не заменить, отсюда и предположение о возможном повышении цен. Именно чтобы этого не произошло, правительство решило не одномоментно, а постепенно перекрывать дорогу турецкому продовольствию. 

Своеобразный переходный период позволит заменить часть турецкого импорта продовольственными товарами отечественного производства. Весьма кстати, что за два минувших года наши сельхозпредприятия инвестировали более 45 миллиардов рублей в строительство новых и модернизацию действующих теплиц — это и зелень, и ягоды, даже зимой, и овощи. Известно, что турецкие производители наиболее сильны в последнем сегменте. Одних только турецких помидоров мы закупаем ежегодно по 350 000 тонн. А в целом турки поставляют нам более полумиллиона тонн овощей в год на сумму в 550 миллионов долларов. 

Понятно, что сразу заместить подобное изобилие нашим «северным» огородом нельзя, а некоторые позиции — невозможно в принципе. Я говорю о цитрусовых, персиках, фундуке, миндале. 

Иными словами, без импорта из других стран не обойтись. Впрочем, хочу заметить, что нынче всегда легче купить, чем продать, у покупателя больший выбор, нежели у продавца. Если оперативно предпринять все необходимые меры, то потребитель практически не заметит отсутствия турецких овощей и фруктов, серьезного дисбаланса на внутреннем рынке не будет, цены никуда не рванут. Азербайджан, Абхазия, Марокко, Греция, Иран, Израиль, Китай, ЮАР с удовольствием увеличат поставки. Правда, эксперты ТПП не исключают, что определенные объемы турецкого продовольствия могут пойти к нам через государства Таможенного союза, как это неоднократно пытались — и пытаются — сделать европейские компании из стран, в отношении которых Россия ранее ввела ответные санкции. К этому тоже надо быть готовым.

культура: Наша страна с минувшего апреля и до февраля 2016-го председательствует в БРИКС, и, следовательно, Вы как руководитель российской части Делового совета, рабочего органа организации, уже девятый месяц им рулите. Каким Вам видится развитие партнерских отношений в рамках «Большой пятерки», учитывая сложную международную обстановку и риски, возникающие для бизнеса?
Катырин: Иностранные партнеры России по БРИКС демонстрируют устойчивость к кризисным явлениям и уже этим интересны отечественному бизнесу. Подкреплю сказанное важнейшей статистикой. В государствах содружества — Бразилии, России, Индии, Китае и Южной Африке — совокупно проживает порядка трех миллиардов человек; страны владеют серьезнейшими запасами ископаемых ресурсов. Это наиболее выгодные, что признается и на Западе, рынки для инвестиционного и торгового взаимодействия, сотрудничества в инфраструктуре, сельском хозяйстве, промышленном производстве. 

В рамках БРИКС действует Деловой совет, его правление формируется из пяти представителей от каждой страны-члена. Наша — вместе с зарубежными коллегами — первоочередная задача состоит в выработке условий для укрепления торгово-экономических и инвестиционных связей, стыковки программ и проектов. Кроме того, правление формирует диалог между предпринимательским сообществом и представителями власти. Скажем, если речь идет об унификации торговых режимов, снижении административных ограничений, иных подобных актуальных темах.

Доля БРИКС в объеме общего экспорта России в 2014 году составила 13,4 процента. В денежном выражении это 46,4 миллиарда долларов. За последние пять лет у нас товарооборот удвоился. Мы считаем, что и дальше он может увеличиваться на 5–10 процентов ежегодно. Потенциал приличный, причем антироссийские санкции его только увеличивают. Наши партнеры по БРИКС имеют сейчас беспрецедентную возможность, чтобы закрепиться на российском рынке и существенно укрепить здесь торговые связи. Что они, естественно, и делают. Российский бизнес, со своей стороны, стремится диверсифицировать сотрудничество, сделать его обоюдовыгодным. Тут, кстати, нельзя не отметить, что торговые интересы членов БРИКС различаются порой достаточно существенно, и выработка единой позиции по ряду спорных вопросов достижима только при условии известной гибкости и нацеленности на компромисс. 

Одним из практических результатов деятельности Делового совета БРИКС является определение приоритетных направлений, в соответствии с которыми работают отраслевые рабочие группы по инфраструктуре, обрабатывающей промышленности, финансам, энергетике и «зеленой экономике», профессиональной подготовке кадров. А также недавно созданная рабочая группа по устранению административных барьеров. Отечественные компании представлены в каждой и ориентированы на продвижение российских интересов в указанных отраслях.

Деятельность рабочих групп выстраивается по двум основным направлениям: формирование предложений по проектному сотрудничеству и определение «узких» мест, затрудняющих взаимодействие. Что касается проектов, то мы уже передали партнерам пакет из нескольких десятков предложений, рассчитанных на многостороннее сотрудничество. Мы исходим из той модели, что глобальные проекты, реализуемые под эгидой БРИКС, должны затрагивать интересы как минимум трех стран, в идеале — четырех-пяти. 

культура: Понятно, что для любой экономики, испытывающей внешнее давление, чрезвычайно важен именно малый бизнес — из-за его социальной составляющей. Но малому бизнесу «Большой пятерки», в отличие от крупных компаний, крайне сложно налаживать взаимодействие: дорого, далеко. Как быть? 
Катырин: Россия выступает за создание для малых предпринимателей отдельной рабочей группы или даже органа с более высоким статусом, скажем, координационного совета при Деловом совете БРИКС. Это важно потому, что международное сотрудничество на уровне административных субъектов прежде всего основывается на малом и среднем бизнесе. Кстати, в определенном смысле процесс, что называется, уже пошел. В октябре в Уфе состоялся форум малого и среднего предпринимательства БРИКС и ШОС. Установлены первые контакты. Считаю, подобное мероприятие должно стать регулярным. Хотя в повседневной работе малым да и средним компаниям контакты все равно устанавливать непросто. Видимо, логичнее, чтобы их интересы представляли союзы или ассоциации, поскольку, согласитесь, десятки тысяч предприятий собрать за одним столом довольно проблематично. 

культура: На банк БРИКС эксперты возлагают большие надежды в плане снижения зависимости от доллара и евро. Каковы, на Ваш взгляд, перспективы этой глобальной кредитно-финансовой организации? 
Катырин: Благие начинания нуждаются в средствах. Вот почему создание Нового банка развития было очевидной необходимостью. Уверен, он будет соответствовать запросам лидеров и ведущих бизнесменов «Большой пятерки». На себя этот институт возьмет финансирование инфраструктурных проектов, о главных принципах отбора которых я упоминал.

Впрочем, если отвечать на ваш вопрос, нельзя пройти мимо другого свежего краеугольного начинания БРИКС: пула валютных резервов в размере 100 миллиардов долларов. Его формирование, как, кстати, и создание нашего общего банка, вовсе не означает, что уже завтра мы уйдем от доминирования денежной единицы США. Не получится. Наша внешняя торговля ориентирована на взаиморасчеты в долларах, поэтому в ближайшем будущем американские дензнаки будут по-прежнему приходить к нам от экспортеров, прежде всего продавцов нефти и газа. 

При этом хотел бы подчеркнуть, что, когда мы рассуждаем об альтернативе,  то вовсе не преследуем цель подрубить доллар или насолить Евросоюзу. Пусть в «кошельке» для внешних операций лежат доллар, евро и наш родной рубль, четвертым будет юань, а пятым риал. Вариативность в выборе расчетной валюты сделает глобальную торговлю выгоднее и удобнее. 

Другой вопрос — как создать для новых валют, претендующих на статус конвертируемых, систему, подобную той, что сейчас обеспечивает функционирование доллара и евро. Это долговременный процесс, над которым, я думаю, все страны БРИКС планируют трудиться очень активно. 

культура: Чего не хватает пока управляющим органам «Большой пятерки»?
Катырин: Предстоит, видимо, принимать серьезные нормативные акты для совершенствования законодательной базы и развития самого механизма БРИКС. Между членами группы хватает нестыковок: наши бюрократические шестеренки крутятся совершенно по-разному, остаются барьеры, причина которых — в особенностях режимов экономики и административных методов управления. Если мы хотим стимулировать развитие нашего общего рынка, облегчать движение товаров на пространстве БРИКС, нам нужно стремиться к принятию унифицированных законов, которые действовали бы на территории всех стран. 

И еще. Довольно часто за какими-то подвижками, всплесками сотрудничества по линии БРИКС следуют негативные отклики из Вашингтона, Берлина, Лондона, критика, иногда беспардонная. Западные СМИ не брезгуют искажением информации о делах «Большой пятерки». Мне бы очень хотелось, чтобы мир наконец понял, что БРИКС существует не вопреки Западу, и в частности G7. Человечество только выиграет, если крупнейшие развивающиеся экономики подружатся и рынки откроются максимально широко. Это будет огромная площадка для совместной работы, которой хватит на многие годы. И противодействовать этому, то есть развитию экономического объединения БРИКС, я считаю, стратегически недальновидно.