Наталья МАКАРОВА, Курилы

22.09.2015

Редкие артефакты Второй мировой войны — три японских танка и три самолета (два японских и один американский) обнаружили российские поисковики на курильском острове Шумшу, где в августе 1945-го проходило последнее сражение советских и японских войск. Техника будет передана в подмосковный военный парк «Патриот». Главная же задача экспедиции — розыск останков защитников Родины, ведь, как известно, война не закончена, пока не похоронен последний погибший солдат. 

Цитадель

До Петропавловска-Камчатского лететь девять часов. Наконец в иллюминаторах минобороновского Ил-62 появились долгожданные, словно присыпанные сахарной пудрой, макушки сопок. Для местных пейзаж привычный. Тут до самых Курил куда ни глянь — сопки вокруг. Пересаживаемся на «Корову» (как называют самый крупный в мире транспортный вертолет Ми-26) — и еще 300 километров вдоль живописнейших скалистых берегов Камчатки, затем небольшой вираж, пересекаем Первый Курильский пролив, и мы у цели — благополучно приземляемся на продуваемый всеми тихоокеанскими ветрами таинственный остров Шумшу. Именно здесь в августе 45-го проходила Курильская десантная операция, последнее сражение Второй мировой.

Из-за постоянных туманов добраться сюда непросто. Но нам повезло, аккурат попали в «окно» — несколько часов хорошей видимости. Несмотря на суровый климат, остров, как в песне поется, «весь покрытый зеленью, абсолютно весь». Главное достояние местной флоры — кедровый стланик, уютным ковром он лежит на этом суровом клочке русской земли размером 30 на 20 километров и формой напоминающем сердце.

Порывы ветра срывают слова с губ и уносят прочь — объясняемся жестами. Но по местным меркам это практически штиль. Вот за несколько дней до нашего приезда было посерьезнее — палатки работающих здесь поисковиков и военных едва удалось удержать под напором стихии. В конце августа на остров прибыл сводный отряд «Поискового движения России» — двадцать наиболее опытных специалистов со всех уголков страны: из Москвы, Казани, Кирова, Ленинградской области, Ханты-Мансийска. Помощь в доставке на остров и организации быта и раскопок оказало Минобороны. Дело у поисковиков и военных общее — обнаружить и идентифицировать останки погибших здесь солдат, а затем сообщить родственникам, чьи отцы и деды до сих пор числятся пропавшими без вести.

Гружусь в кузов местного «такси» — КамАЗа — и еду в самое сердце раскопок, к господствующей на острове высоте 171. Именно за нее с 18 по 23 августа 1945-го, когда вся страна уже несколько месяцев как отпраздновала Победу, шла кровавая бойня. Шумшу в то время был хорошо укрепленной японской военной базой. В 30-х здесь была создана мощная военная инфраструктура. 

— Все побережье было защищено инженерными сооружениями, единственное место, где мог высадиться десант, прикрывали доты и дзоты, соединенные между собой подземными ходами, — рассказывает заместитель начальника Управления Минобороны РФ по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества Андрей Таранов, он руководит здесь поисковыми работами.

Говорят, японцы построили под землей целый город, уходящий вниз на семь этажей, со своей электростанцией, госпиталем, телефонной станцией, складами провизии и оружия и даже аэродромом. Но это все легенды, документальных подтверждений у российской стороны пока нет, а глубоко вниз еще никто не спускался. У саперов, если решат проводить разминирование, будут сложности: в местной породе преобладает сланец, он искажает сигнал и затрудняет работу миноискателя. 

— Мы находили доты, ходы от которых ведут далеко вниз, но спускаться туда опасно, ведь японцы все минировали, — продолжает Таранов. — Да и деревянные опоры уже подгнили, все может рухнуть в любой момент. К тому же в этих подземельях лежат лишь японские воины, а наша первостепенная задача — поиск советских солдат.

На склоне высоты 171 тоже сохранился дот. Интерес (профессиональный и человеческий) берет верх над инстинктом самосохранения — и я лезу внутрь. В сопровождении поисковиков — одну меня они не отпустили. Из небольшого помещения ход уводит вглубь холма на несколько метров, вокруг полная темнота, фонарик освещает земляные стены, с потолка капает вода — дальше завал, идти нельзя. 

Вернувшись к доту, откуда противник обстреливал наши войска, оцениваю выбор позиции. Отличная видимость на подходы к острову, воды Тихого океана и сопки материка — атакующие как на ладони. Тем не менее именно оттуда — от камчатского мыса Лопатка — 18 августа двинулся в атаку десант Красной Армии. Японцы вряд ли ожидали, что советским войскам удастся высадиться на остров, ведь все подходы были перекрыты и хорошо простреливались. Действительно, еще на подходе к берегу в холодных тихоокеанских водах погибло, по некоторым данным, 780 советских солдат и моряков. Общие же потери убитыми и ранеными, как сообщила «Культуре» известный камчатский краевед Ирина Витер, составили 1583 человека. 

И все же десант прорвался. Шаг за шагом бойцы отвоевывали эту землю, отбрасывая врага все дальше, и в итоге взяли высоту. Японцы капитулировали. А советские войска затем заняли и остальные острова Курильской гряды.

Здесь до сих пор все усеяно свидетельствами тех боев. В прошлом году поисковики обнаружили даже два японских танка, об этой находке писала вся мировая пресса. Они стоят прямо там, где были подбиты более полувека назад. Ржавые, полуразрушенные, со сквозными пробоинами от противотанковых орудий. Год назад на них краской нанесли цифры. Это Северо-Курильский краеведческий музей решил взять танки себе на баланс и поставил на них инвентарные номера. Правда, забирать их отсюда не планируется, так что получается как бы выездная музейная экспозиция. Вот только будут ли организовывать сюда экскурсии и сможет ли кто-то кроме военных и поисковиков увидеть эти экспонаты, пока неизвестно. 

А за время нынешней экспедиции найдены еще три японских танка и три самолета — два японских и один американский. Их решили не оставлять — минобороновцы погрузят трофеи на корабли и передадут в подмосковный военный парк «Патриот».

Курильский цирюльник

— Вот, кажется, и виновница нашлась, — говорит руководитель Ханты-Мансийского регионального отделения «Поискового движения России» Татьяна Астафьева, увидев на земле что-то металлическое. Женщина сидит на дне свежевыкопанной ямы глубиной около полуметра, рядом с ней скелет солдата, погибшего при штурме Шумшу.

— Ошиблась, думала, это пуля, убившая бойца, оказалось, пуговица, — поясняет Татьяна. 

Из вещей остались лишь ботинки, котелок, противогаз и ножницы. Возможно, он был парикмахером в своем подразделении. Одежда истлела, как и документы, по которым можно было бы его идентифицировать. А теперь лишь череп и кости.

Татьяна аккуратно передает их помощнику. 

— Крестец, правая коленная чашечка, левая кисть, — уверенно произносит она. Как и большинство в отряде, Татьяна не медик и не историк по образованию. В ряды поисковиков попала случайно — пришла на родительское собрание по случаю зачисления сына в колледж. Там рассказывали об интересных кружках, среди которых было и поисковое движение. Решили оба присоединиться. Сын давно бросил, а Татьяну затянуло. Научилась всему на практике у более опытных поисковиков. А сейчас уже и сама стала специалистом — за плечами более сорока экспедиций. В уголках ее глаз скопилась пыль, которую надули здешние ветры. Потом и у остальных поисковиков я замечала такие же следы тяжелого труда... 

— По черепу можно сказать, что бойцу было около 35 лет, а погиб он, скорее всего, от болевого шока — видите, правый плечевой сустав практически выдернут, — замечает Татьяна. 

Останки складывают в специальные мешки, чтобы увезти и с почестями захоронить в Северо-Курильске. В ходе экспедиции обнаружено 13 советских солдат. Двоих точно удастся идентифицировать — у одного была подписана фляжка, а у другого найдены погоны старшего лейтенанта. Офицеров в десанте было немного, поясняют поисковики, можно восстановить фамилию по штабным документам. 

Найдено и 13 японских солдат (национальную принадлежность определяют главным образом по оружию). Останки передадут в Токио, где их кремируют. Японцы также планировали принять участие в раскопках, даже приезжали на остров, но в итоге так и не дали окончательного ответа. Одной из причин, по словам Таранова, может быть определенное отношение к этим бойцам — ведь они проиграли сражение. Впрочем, в деле замешана и большая политика — Япония до сих пор считает ряд островов своей территорией. 

Сентябрь — последний месяц работ. Дожди, туманы. Когда нет ветра, донимает мошкара, прокусывает даже через одежду. Скоро зарядит непогода, воздушное сообщение закроют. Поисковикам придется уезжать, чтобы вернуться лишь в следующем году. 

Их быт суров. Живут в палатках. Подъем — в семь утра, в восемь — завтрак (военные повара развернули полевую кухню), затем вся команда выезжает на места боев и работает до обеда. Еду привозят прямо к высоте — передохнул, и дальше за работу, зачастую до глубокого вечера. Время окончания трудового дня не регламентировано, действует принцип — как пойдет. Накануне моего приезда, например, за день удалось обнаружить тела девяти человек. 

Частенько в лагерь поисковиков наведываются местные лисы, просят поесть. Их, конечно, подкармливают. Гораздо серьезнее может оказаться встреча с медведем — от этого зверя, который приплывает сюда с материка, поисковиков защищают вооруженные морские пехотинцы: если что — шуганут. 

Большинство участников раскопок ездят в экспедиции во время отпуска на основной работе.

— Иногда даже дорогу сами оплачиваем, но оно того стоит, — говорит поисковик из Кировской области Антон Семяненко. — Полностью погружаешься в атмосферу тех лет, переживаешь за каждую находку. Особенно, когда обнаруживается советский боец — это же наша история. В этом году я уже побывал на раскопках на Зайцевой горе в Калужской области и на Синявинских высотах под Санкт-Петербургом. Осталось еще очень много незахороненных наших солдат...

В каком месте копать, чаще всего подсказывает металлодетектор. А иногда — сердце.

— Однажды на Синявинских высотах, — рассказывает Антон, — девушка-поисковик подошла к березе, обняла ее, постояла — и вдруг говорит: надо здесь копать. Хотя никаких признаков не было. Оказалось, и правда, там боец лежал. И здесь такое случалось...

Обама и сенбернар

Когда-то на острове жил загадочный народ айны, потом его осваивали казаки, а сейчас людей здесь раз-два и обчелся. Обитают они на маяке Курбатова — это местная достопримечательность. Построили его японцы, а наши, уже после войны, переименовали в честь майора Курбатова, одного из героев той последней боевой операции Второй мировой.

Начальник маяка (так официально звучит эта должность) — Елена Барбашева. Редкий случай, когда на такую работу назначают женщину. Муж, Владимир Дьячков, ходит в подчиненных — он механик.

— Мы с напарником посменно заступаем на сутки — обеспечиваем работу дизелей, — рассказывает Владимир. — А в свободное время собираем грибы (тут много белых), ягоду шикшу...

Здешних медведей он не боится.

— Приплыл недавно один с Камчатки — так мой сенбернар так его облаял, будь здоров! Больше не подходит. Я прозвал его Обамой.

— За нахальство?

— Нет — все бурые, а этот черный, — неполиткорректно смеется Владимир. У него все медведи на счету — сейчас их на острове 18. 

Так и живут они уже десятый год в небольшом домишке рядом с маяком. Интернета и сотовой связи нет, с миром общаются при помощи радиостанции. Зато баня есть, хвалится собеседник. 

Всю свою жизнь он посвятил морю — сначала служил на подводной лодке, затем работал механиком на теплоходе «Одесса» — 30 стран обошел. Теперь каждый день наслаждается любимым пейзажем за окном.

— Вокруг море, а мне больше ничего и не надо — красотища! — улыбается муж смотрителя маяка. 

Покой их семейства, кроме поисковиков, нарушают разве что туристы, которых с каждым годом становится все больше. Приезжают со всей России, добираются от Северо-Курильска на каяках, катамаранах. Их Дьячков селит у себя в доме за умеренную плату. Бывают и японцы, правда, без ночевки: вертолетом на несколько часов — и обратно. Да и что им здесь — битва при Шумшу стала национальным позором, и для потомков самураев такие воспоминания не из приятных.