Алексей КОЛЕНСКИЙ

31.08.2015

2 сентября на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга простились с Михаилом Светиным. Народный артист России ушел из жизни на 85‑м году.

«Я часто вел, да и сейчас веду себя, как глупец. Моя жизнь — сплошной казус. Ключи теряются, двери перед носом захлопываются, сажусь в трамвай — он не в ту сторону идет. Комплекс маленького человека у меня в крови и трагедию его жизни знаю не понаслышке — несчастный, потерянный, жаждущий самоутвердиться, но иногда обидчику своему может дать хорошо под зад… С самого детства я твердил всем вокруг: хочу стать, как Чарли Чаплин», — признавался актер, ни разу не изменивший комедийному жанру.

С трех лет киевский бутуз Миша Гольцман (Светин — псевдоним, взятый после рождения дочери) «зажигал» во дворе, умел рассмешить школу, дразнил учителя украинского языка и был «уволен» из восьмого класса. Овладел игрой на гобое, отслужил срочную службу, ринулся покорять театральные вузы Москвы… Но получил от ворот поворот из-за дефектов речи и маленького роста. До сорока лет работал на провинциальных сценах, потом — в Малом драматическом театре Санкт-Петербурга и, наконец, до конца жизни — в акимовском театре комедии. Полюбился зрителям в фильмах «Афоня», «Не может быть!», «12 стульев», «Сильва»… Больше всего гордился ролью начальника станции в «Безымянной звезде» Михаила Козакова. А самым узнаваемым образом актера стал миниатюрный волшебник-захребетник Фома Остапыч Брыль из новогодней сказки Константина Бромберга «Чародеи».

Каждой минуте экранного существования Светин придавал теплую краску, озорную ноту, блеск «внутренней эксцентриады». Умел радоваться жизни, щедро делился с публикой искрометным талантом, служил талисманом для режиссеров: «Зовите Светина — он вытянет любой эпизод». Таких «эпизодов» им было сыграно более ста. Как подлинно большой актер Светин перевернул представления о том, что такое маленькая роль.