Вадим БОНДАРЬ

10.07.2015

80 лет назад, 10 июля 1935 года, Совнарком СССР и ЦК ВКП (б) приняли постановление «О Генеральном плане реконструкции Москвы». Он был рассчитан на десять лет и должен был в корне изменить как облик столицы, так и жизнь москвичей. 

Споры о проекте не утихают и поныне. Одним жаль того, что в ходе строительства исчезло, другим — того, что из-за начавшейся войны так и не появилось. Прежде Москва столь масштабно перестраивалась после пожара 1812 года, уничтожившего три четверти городских зданий. К середине XIX века все работы были закончены, и Москва приобрела некий целостный вид. Но с началом бурного развития капитализма про целостность пришлось забыть. Промышленники возводят заводы и фабрики, а также склады, лабазы, пристани... Растут рабочие окраины: лачуги, ночлежки, лавки, кабаки... 

Зажиточная часть населения, желая превзойти друг друга, строит диковинные особняки. Как грибы растут доходные дома, здания банков, бирж, модных магазинов и пассажей, ресторанов, варьете. Попытки городских властей все это упорядочить наталкиваются на права частной собственности и отсутствие соответствующих законов. 

После революции градостроительные проблемы лишь усугубились — в столицу ринулись жители деревень и провинциальных городов. Остро встал вопрос жилплощади, транспорта, коммунальных и бытовых услуг, культурного досуга. А ведь столице первого в мире социалистического государства надо было выполнять и представительские функции. 

Город увеличился, но наполовину все еще оставался деревянным. Такого понятия, как ветхость, юридически вообще не существовало. Не говоря уже о «едином архитектурном облике»: огромное количество почерневших развалюх, покосившихся щербатых заборов, заросшие всевозможной растительностью дворы и улицы. Многие дома стояли на фундаментах сгоревших еще в 1812-м предшественников. Не будем забывать, что до революции в Москве было заасфальтировано или вымощено булыжником всего 200 000 кв. метров улиц и площадей. Тротуары утопали в грязи, так что сапоги и калоши оставались необходимой обувью москвича на протяжении большей части года. Ну а про кривые переулочки с воровскими «малинами» почитайте у Гиляровского.

В 1931 году советские градостроители начали разработку Генерального плана реконструкции Москвы. Мнения разделились. Одни предлагали сохранить старый город как музей, в виде законсервированного исторического центра и наиболее ценных зданий и улиц. А за их пределами, сломав почерневшее старье, возвести «город будущего». Другие считали, что надо построить абсолютно новую столицу с полностью измененной планировкой. 

В итоге утвержденный план предусматривал коренную реконструкцию города при сохранении наиболее ценного историко-художественного архитектурного наследия.

Работы начались. Посетивший СССР знаменитый немецкий писатель Лион Фейхтвангер был поражен увиденным, запечатлев свои эмоции в книге «Москва 1937». «Стоишь на маленькой эстраде перед гигантской моделью, представляющей Москву 1945 года — Москву, относящуюся к сегодняшней Москве так же, как сегодняшняя относится к Москве царской, которая была большим селом», — пишет он. И далее: «Никогда еще город с миллионным населением не строился так основательно по законам целесообразности и красоты, как новая Москва». 

Фейхтвангер знал, о чем говорит. Прекрасно образованный европеец, он побывал во многих городах континента. План действительно был комплексным и решал проблемы, стоящие перед крупным мегаполисом. Причем решал с запасом. Этот запас был заложен во всем — широкие улицы для многорядного движения, метрополитен, подземные коммуникации, зеленые массивы от центра до лесного пояса вокруг новых границ города. Дома строились комфортными. Учитывалось все. В квартирах — высокие потолки, большие окна, в подъездах — просторные холлы. Широкие просторные лестницы, не то, что лепили потом, когда гроб с покойником вынести из квартиры можно было только в положении «стоя»... Не случайно квартиры в «сталинках» сейчас считаются элитным жильем и стоят значительно выше среднего уровня.

Кстати, Сталин был противником сверхвысотной массовой застройки Москвы. По многим причинам. Начиная от эколого-гигиенической, ведь с ростом этажности уменьшается количество зелени на человека в городе. И заканчивая проблемой безопасности: если горит высотка, жертв всегда намного больше, чем в малоэтажном здании. План впервые в России–СССР предусматривал максимальное удобство размещения магазинов и учреждений быта — как сейчас бы сказали, в шаговой доступности. 

Изменения были грандиозными. Благодаря им люди в буквальном смысле в считанные годы оказались в будущем: среди широких проспектов и бульваров, освещенных электрическими фонарями, грандиозных набережных и парков, ультрасовременной по тем временам системы общественного транспорта. Коммуникаций, горячей воды и центрального отопления, бытового обслуживания, новейшей системы общественного питания и организации досуга.

Оценивая итоги проделанной работы, Фейхтвангер констатировал: «Все это так мудро увязано одно с другим, как нигде в мире. В других городах рост потребностей выявлялся с течением времени, и только потом делались попытки с помощью перестройки улиц и регулирования движения исправить обнаружившиеся недостатки». 

Но завтра была война — и довести грандиозный план до конца не удалось. А после хрущевской ревизии и последующих лоскутных перепланировок архитектурный облик Москвы потерял гармоническое единство. Новоделы и точечная застройка времен мэра Лужкова, дикий капитализм 90-х лишили москвичей уютных дворов, широких тротуаров, распахнутых площадей. Только сегодня наблюдаются первые после долгой паузы попытки решать проблемы города комплексно, однако до былого целостного видения нам еще очень далеко.

«Культура» выбрала пять наиболее интересных градостроительных проектов 1930-х, которые так и остались на бумаге.

1. Дворец Советов

Пожалуй, самый амбициозный проект, признанный многими квинтэссенцией «сталинской архитектуры». Идея масштабной постройки возникла еще в 1920-е, однако окончательно оформилась лишь в 1931 году. Дворец должен был появиться на месте взорванного в декабре 1931-го Храма Христа Спасителя. В конкурсе с солидным призовым фондом в 100 000 рублей участвовали не только отечественные архитекторы, но и западные звезды: например, Ле Корбюзье. В 1933-м по итогам четвертого тура был отмечен проект Бориса Иофана. Ему назначили помощников — Владимира Гельфрейха и Владимира Щуко. Именно идеи последних и легли в основу известного проекта Дворца Советов 1937 года.

Здание с венчающей его стометровой статуей Ленина могло стать на тот момент самым высоким в мире — общая высота составляла 415 метров. Строители начали возводить железобетонный каркас, однако из-за войны работа была заморожена. Металл требовался для других целей — например, для противотанковых ежей. После окончания Великой Отечественной от проекта отказались. На месте фундамента соорудили бассейн «Москва», который в свою очередь уступил место восстановленному Храму Христа Спасителя. 

2. Здание Наркомтяжпрома

Первоначально Народному комиссариату тяжелой промышленности СССР отвели место на Красной площади — как напоминание о совершенном страной индустриальном рывке. В 1934-м состоялся первый тур конкурса, на него поступило с десяток заявок. Самым футуристическим оказался проект Константина Мельникова, впоследствии отвергнутый: наземная часть здания состояла из 41 этажа, а подземная — из 16. Гигантские конструкции в виде шестеренок, огромные лестницы, необычная архитектура, где революционность конструктивизма сочеталась с элементами в духе ар-деко...

Радикальными оказались проекты братьев Весниных, а также Даниила Фридмана и Алексея Щусева (см. рисунок), планировавших заполнить Красную площадь небоскребами. Более классический вариант, отсылающий к зодчеству эпохи Ренессанса, предложили Иван Фомин, Павел Абросимов и Михаил Минкус.

В Генплане 1935 года зданию Наркомтяжпрома отвели уже другое место — территорию Зарядья. Один из участников второго тура конкурса, знаменитый Борис Иофан, предложил грандиозный проект высотки. Однако после смерти наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе в 1937-м о строительстве постепенно забыли.

3. Здание ТАСС

Модернистское здание, где много лет размещается ТАСС, могло бы выглядеть совсем по-другому или вовсе не существовать. В 1936 году архитектор Илья Голосов предложил необычный проект: помпезное сооружение высотой в 20 этажей. В одном из нижних помещений должна была располагаться столовая, наверху — рабочие, или, говоря современным языком, офисные помещения. Под строительство планировали выделить землю на пересечении Тверского бульвара и улицы Горького. Голосову не повезло — проект был отвергнут. Нынешнее здание ТАСС обрел гораздо позже, в 1977 году, и в другом месте — на тогдашней улице Герцена.

4. Дом книги ОГИЗа

Не посчастливилось и еще одному проекту Голосова — Дому книги ОГИЗа, который собирались возвести на Новокировском проспекте (ныне — проспект Академика Сахарова). — Как и в случае с ТАСС, архитектор предложил проект, выполненный в духе неоклассики. Высота здания в самой высокой части составляла 114 метров. Верхние этажи с приличной акустикой планировали отдать музыкальным издательствам. А помещения с верандами выделить под мастерские художников. Кроме того, на огромных площадях разместились бы выставочные залы, музей книги, магазин... Увы, дальше чертежей дело не пошло.

5. Центральный дом Аэрофлота

Проект архитектора Дмитрия Чечулина может по праву считаться одним из самых романтичных. Ажурная постройка в стиле ар-деко, увенчанная фигурой с огромными самолетными крыльями, должна была появиться на площади Белорусского вокзала. Работа над обликом Дома шла в 1934-м, когда на весь мир прогремела эпопея спасения челюскинцев. Так в чертежах появились статуи летчиков-полярников — первых Героев Советского Союза. Необычная форма здания, имевшего закругленные края, вызывала в воображении образ то ли корабля, то ли самолета — в общем, чего-то, созданного для покорения стихий. Однако проект подвергся серьезной критике, и Чечулин вернулся к нему гораздо позже — при создании Дома Советов РСФСР на Краснопресненской набережной. Правда, прежнюю воздушную постройку в нынешнем солидном Белом доме узнать трудно: первоначальная идея была основательно переработана.

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА