.jpg)
Режиссер-документалист Максим Фадеев: «В интернете наш фильм «У края бездны» посмотрело несколько миллионов человек»
Названы победители Российской национальной премии неигрового кино «Золотая Свеча». Лучшей полнометражной картиной признана драматичная фреска Максима Фадеева и Сергея Белоуса «У края бездны. Фильм «Прорыв к центру» — первая из четырех двухчасовых картин, снятых в пекле боев за Мариуполь с участием героев штурмового батальона «Сомали». «Культура» пообщалась с Максимом Фадеевым.
— Ваш фильм вышел на интернет-платформах и затем добрался до кинотеатров. Довольны ли вы прокатом?
— Нет, это был провал. В интернете «У края бездны» был признан самым популярным документальным фильмом. На стриминговых платформах и пиратских ресурсах его посмотрело несколько миллионов зрителей, а в кинотеатрах — считаные тысячи.
— Чем объясняется фиаско?
— У нас же в основном частные кинотеатры, и владельцы сочли, что на подобное кино никто не пойдет… К тому же у нас был нулевой рекламный бюджет — те, кто хотел пойти на фильм, просто о нем не узнали. Да и ставили нас в самое невыгодное время и в окраинных кинотеатрах.
— Очевидцы признают, что современные боевые действия меняются до неузнаваемости за считаные недели. Масштабный фильм в гуще боев сейчас снять было бы просто невозможно?
— Именно так, сейчас это было бы совсем другое кино. Снимать стало гораздо опаснее, в чем-то интереснее, и, конечно же, это нужно делать. Сейчас при господстве дронов по полю боя уже просто так не побегаешь. Сложнее стало и с героями. Многие люди, находившиеся на передовой по семь-восемь лет, уже погибли. А многие из тех, кто пришел им на смену, уже не совсем понимают, за что сражаются.
— Принимая «Золотую Свечу», вы отметили, что нынешний конфликт является продуктом невежества и равнодушия.
— Да, это две основные причины. Беда пришла, когда мы забыли себя — русские забыли, что они русские. Кому принадлежит их земля, зачем жили на ней предки. Предали свою историю, язык, веру и культуру. Решили, что они более «гидные» — более достойные, чем мы, жить на этой земле. Разукрасили себя и технику свастикой и получили, что получили…
— Но пока разрушаются города Донбасса!
— Увы! Большая часть людей думала, что их это не коснется, хотели переждать... С нашей стороны невежественно не понимать, что это за конфликт, невежественно рассчитывать, что его можно выиграть «кинетическим» способом — «искандерами» и «кинжалами». Он составляет процентов пять от той борьбы, которая ведется с нами многие десятки лет. Это — творческая борьба — начинается с детских садов и школ, на стриминговых платформах, в кинотеатрах и телевизорах. Сколько нормальных детских фильмов или адекватных картин про Великую Отечественную войну было у нас снято за последние тридцать лет? Сколько у нас выходит фильмов, позволяющих расти духовно? Почему-то на Украине идет в кинотеатрах документальная картина об их боевой авиации, а у нас нет такого фильма про наших летчиков… Националистическое объединение «Азов» (запрещенная в РФ террористическая организация. — «Культура») штатными средствами своей пресс-службы снимает фильм, который крутится на Netflix, то есть соответствует стандартам глобальной платформы. У них даже есть заместитель командующего по креативной работе — они снимают художественные фильмы и тысячи фотографий, издают детские книги, проводят спортивные марафоны, стендапы и ток-шоу, выступления музыкантов в ночных клубах.
— У нас же не заведено ничего подобного…
— Прежде всего, нет понимания важности пропаганды. А пока наш противник на порядок лучше освещает боевые действия в выгодном ему свете.
— Каковы главные особенности борьбы за умы?
— Во-первых, она бессрочная. Во-вторых — неограниченная, она идет во всех доменах — земля, вода, воздух, сознание, киберпространство. За нашу душу, сознание, право и гордость быть русским. А оружие — лишь один из ее инструментов, многими из которых пока, к сожалению, эффективнее владеет наш противник. Условно выражаясь, кавээнщики сейчас противостоят армии. Первые умеют красиво упаковать любой свой фейк или достижение… В плане паблисити они куда эффективнее нас, и их опыт нужно изучать, чтобы им противостоять. Мы видим, как тэцэкашники ловят на улицах мужиков, но в их элитных подразделениях нет проблем с набором…
— Что может служить точкой опоры и кристаллизации для национального возрождения России?
— Не знаю! Важным свойством когнитивной борьбы, помимо бессрочности, тотальности и креативности, является неопределенность противника. Мы попросту не понимаем, кто наш враг, — видим на поле битвы лишь фигуры, а не игроков. Украина — нож у горла России, а чья рука его сжимает? Ситуация очень сложная. Я считаю, хуже, чем в 41-м году, когда всем было понятно, кто враг и что нужно для Победы.
— И еще тогда не было равнодушных к судьбе Отечества…
— Мы никак не поймем, что боевые действия совсем рядом. Пока нам в форточку дрон не влетит, ничего делать не будем. Те же мариупольцы восемь лет жили в двадцати километрах от сражений и ничего не делали, чтобы их предотвратить, остановить.
— И этот список не закрыт!
— Пока для большинства этого конфликта нет, он открыт. Люди не понимают, что с той стороны не просто так орали «Москаляку на гиляку!», а их пришли убить. Мы адресовали наш фильм не только патриотической аудитории, но сомневающимся и уехавшим от конфликта, чтобы люди могли представить что такое бои в городе, как быть, если окажешься в их эпицентре, как спастись.
— И еще это фильм про то, как снимать боевые действия.
— Так получилось. Конфликт на Донбассе полыхает уже более десяти лет, а сколько на него приехало топовых режиссеров?.. Кинодокументалистов там почти нет. Мы сидели в архивах «Госфильмофонда», смотрели советские фильмы о Великой Отечественной — от «Разгрома немецко-фашистских войск под Москвой» и «Черноморцев» до «Будапешта» и немецких фильмов. Убеждались: ничего подобного той великой кинолетописи у нас сейчас не снимается.
— А ваши творческие планы…
— Продолжаем снимать кино. Думаем над фильмом о когнитивной битве «пятого поколения». Еще одним ее законом является скрытность. На Западе говорят: «Враг не должен знать, что против него ведется борьба, пока не станет слишком поздно»… Сейчас ищем героев для этого фильма, что гораздо труднее, чем в случае открытого противостояния.
— Ваш фильм вышел на интернет-платформах и затем добрался до кинотеатров. Довольны ли вы прокатом?
— Нет, это был провал. В интернете «У края бездны» был признан самым популярным документальным фильмом. На стриминговых платформах и пиратских ресурсах его посмотрело несколько миллионов зрителей, а в кинотеатрах — считаные тысячи.
— Чем объясняется фиаско?
— У нас же в основном частные кинотеатры, и владельцы сочли, что на подобное кино никто не пойдет… К тому же у нас был нулевой рекламный бюджет — те, кто хотел пойти на фильм, просто о нем не узнали. Да и ставили нас в самое невыгодное время и в окраинных кинотеатрах.
— Очевидцы признают, что современные боевые действия меняются до неузнаваемости за считаные недели. Масштабный фильм в гуще боев сейчас снять было бы просто невозможно?
— Именно так, сейчас это было бы совсем другое кино. Снимать стало гораздо опаснее, в чем-то интереснее, и, конечно же, это нужно делать. Сейчас при господстве дронов по полю боя уже просто так не побегаешь. Сложнее стало и с героями. Многие люди, находившиеся на передовой по семь-восемь лет, уже погибли. А многие из тех, кто пришел им на смену, уже не совсем понимают, за что сражаются.
— Принимая «Золотую Свечу», вы отметили, что нынешний конфликт является продуктом невежества и равнодушия.
— Да, это две основные причины. Беда пришла, когда мы забыли себя — русские забыли, что они русские. Кому принадлежит их земля, зачем жили на ней предки. Предали свою историю, язык, веру и культуру. Решили, что они более «гидные» — более достойные, чем мы, жить на этой земле. Разукрасили себя и технику свастикой и получили, что получили…
— Но пока разрушаются города Донбасса!
— Увы! Большая часть людей думала, что их это не коснется, хотели переждать... С нашей стороны невежественно не понимать, что это за конфликт, невежественно рассчитывать, что его можно выиграть «кинетическим» способом — «искандерами» и «кинжалами». Он составляет процентов пять от той борьбы, которая ведется с нами многие десятки лет. Это — творческая борьба — начинается с детских садов и школ, на стриминговых платформах, в кинотеатрах и телевизорах. Сколько нормальных детских фильмов или адекватных картин про Великую Отечественную войну было у нас снято за последние тридцать лет? Сколько у нас выходит фильмов, позволяющих расти духовно? Почему-то на Украине идет в кинотеатрах документальная картина об их боевой авиации, а у нас нет такого фильма про наших летчиков… Националистическое объединение «Азов» (запрещенная в РФ террористическая организация. — «Культура») штатными средствами своей пресс-службы снимает фильм, который крутится на Netflix, то есть соответствует стандартам глобальной платформы. У них даже есть заместитель командующего по креативной работе — они снимают художественные фильмы и тысячи фотографий, издают детские книги, проводят спортивные марафоны, стендапы и ток-шоу, выступления музыкантов в ночных клубах.
— У нас же не заведено ничего подобного…
— Прежде всего, нет понимания важности пропаганды. А пока наш противник на порядок лучше освещает боевые действия в выгодном ему свете.
— Каковы главные особенности борьбы за умы?
— Во-первых, она бессрочная. Во-вторых — неограниченная, она идет во всех доменах — земля, вода, воздух, сознание, киберпространство. За нашу душу, сознание, право и гордость быть русским. А оружие — лишь один из ее инструментов, многими из которых пока, к сожалению, эффективнее владеет наш противник. Условно выражаясь, кавээнщики сейчас противостоят армии. Первые умеют красиво упаковать любой свой фейк или достижение… В плане паблисити они куда эффективнее нас, и их опыт нужно изучать, чтобы им противостоять. Мы видим, как тэцэкашники ловят на улицах мужиков, но в их элитных подразделениях нет проблем с набором…
— Что может служить точкой опоры и кристаллизации для национального возрождения России?
— Не знаю! Важным свойством когнитивной борьбы, помимо бессрочности, тотальности и креативности, является неопределенность противника. Мы попросту не понимаем, кто наш враг, — видим на поле битвы лишь фигуры, а не игроков. Украина — нож у горла России, а чья рука его сжимает? Ситуация очень сложная. Я считаю, хуже, чем в 41-м году, когда всем было понятно, кто враг и что нужно для Победы.
— И еще тогда не было равнодушных к судьбе Отечества…
— Мы никак не поймем, что боевые действия совсем рядом. Пока нам в форточку дрон не влетит, ничего делать не будем. Те же мариупольцы восемь лет жили в двадцати километрах от сражений и ничего не делали, чтобы их предотвратить, остановить.
— И этот список не закрыт!
— Пока для большинства этого конфликта нет, он открыт. Люди не понимают, что с той стороны не просто так орали «Москаляку на гиляку!», а их пришли убить. Мы адресовали наш фильм не только патриотической аудитории, но сомневающимся и уехавшим от конфликта, чтобы люди могли представить что такое бои в городе, как быть, если окажешься в их эпицентре, как спастись.
— И еще это фильм про то, как снимать боевые действия.
— Так получилось. Конфликт на Донбассе полыхает уже более десяти лет, а сколько на него приехало топовых режиссеров?.. Кинодокументалистов там почти нет. Мы сидели в архивах «Госфильмофонда», смотрели советские фильмы о Великой Отечественной — от «Разгрома немецко-фашистских войск под Москвой» и «Черноморцев» до «Будапешта» и немецких фильмов. Убеждались: ничего подобного той великой кинолетописи у нас сейчас не снимается.
— А ваши творческие планы…
— Продолжаем снимать кино. Думаем над фильмом о когнитивной битве «пятого поколения». Еще одним ее законом является скрытность. На Западе говорят: «Враг не должен знать, что против него ведется борьба, пока не станет слишком поздно»… Сейчас ищем героев для этого фильма, что гораздо труднее, чем в случае открытого противостояния.
Фото на анонсе: РИА Новости