Алексей КОЛЕНСКИЙ

20.08.2024

На экранах — сатирическая мистерия самого провинциального европейского режиссера, обитателя старинной рыбацкой деревушки Одрессель. Поклонники анахорета Дюмона окрестили его «Империю» лучшим эпизодом «Звездных войн» и были почти правы...

Дюмон полагает, что художник должен деформировать реальность, чтобы что-то произошло. На сей раз он решил смешать жанры и стили в рамках космической оперы. «В «Империи» я сталкиваю американский жанр супергеройского кино с европейским кино о негодяях, чтобы посмотреть, к чему приведет это смешение, — признается автор. — Мне нравятся американские фильмы тем, что они задают базовые метафизические вопросы простым языком, в то время как европейцы все усложняют…»

Профессиональный философ Дюмон «опростился» десять лет назад, превратив свою вотчину в подмостки детективного фарса, разыгранного односельчанами в мини-сериале «Малыш Кенкен». Затем подселил в тела обывателей космических пришельцев («Кенкен и инопланетяне»). На сей раз превратил родных пентюхов в «ангелов» и «демонов», затеявших последнюю битву Земли. Впрочем, первые предпочитают называться «единицами» и орудуют лазерными мечами, а вторые — «нули» — действуют исподтишка, привычно внедряясь в людские души. По щелчку режиссера вспыхивают нелепые потасовки, новый щелчок — и персонажи очеловечиваются и тянут привычную лямку — хлопочут по хозяйству, флиртуют, тараканятся и обсуждают судьбы мироздания.

«Звездные войны» вдохновили сюжетную основу — «нули» и «единицы» бьются за будущность «золотого ребенка», сына неотесанного рыбака — младенца-Антихриста по имени Фредди… Но все выглядит так, как если бы в дремотный апокалипсис «Жертвоприношения» Андрея Тарковского ворвались джедаи, разыскивающие падавана Темной Империи. Однако, Дюмон признается в почтении к фантазийной вселенной Лукаса: «В своем кино я давно хотел сформулировать понимание значения добра и зла, но на этот раз подойти к этому через популярный американский метод, который заключается в развлечении и отвлечении внимания. Я не хочу его высмеивать — мне нравится популярное кино, и я не собираюсь показывать пальцем на американцев и говорить: «О-ла-ла, посмотрите, какие они глупые!» Американские блокбастеры поверхностны, зато увлекательны. Европейские арт-фильмы — наоборот. Отсюда и идея их объединить».

Причудливый авторский микс покоряет сарказмом, но джедайские мечи сверкают здесь лишь для отвода глаз; на самом деле Дюмон помещает карнавальный абсурд первой «Планеты обезьян» Франклина Шеффнера в декорации кубриковской «Космической одиссеи 2001 года». Главные сюрпризы парят на космических орбитах: флагманский крейсер «Главной единицы» срисован с парижского собора Сент-Шапель, а главарь «демонов» заседает в межгалактическом «версале» и смахивает на Макрона, кривляющегося в карнавальном домино и мефистофелевском колпаке. Причем оба антагониста изъясняются по-немецки аки чревовещатели; «ангельский» вокабуляр озвучивает прокрученная задом наперед аудиодорожка, в «демонском» меняются местами высокие и низкие звуки.

Это ключевая деталь: при завораживающей многослойности, дурашливая «Империя» — не политический памфлет, а философская притча, высмеивающая умствования кантианства и гегельянства. Картезианствующий скептик и католик Дюмон считает: добро и зло равно чужды человеческой природе и являются двубитным вирусом, занесенным на нашу планету одержимыми инопланетянами, жаждущими приручить человеческий род кнутом или пряником. Невинные «ангелы» предпочитают кнут, а сладострастные «демоны» — плотские утехи. Тем самым они акцентируют примат телесности перед абсолютными категориями: «Я думаю, что тело первично по отношению к способности мыслить, принимать решения и подбирать слова, — рассуждал Дюмон в предпремьерном интервью на Берлинале. — Мы воспринимаем реальность посредством наших чувств, а не рассудка. Поэтому я люблю снимать тело, не нуждаясь в том, чтобы персонажи говорили. Потому кино и относится к первичной форме искусства. Я читаю по лицу персонажа, не рассчитывая на его слова, не нуждаюсь в объяснениях и не хочу ничего объяснять сам. Я обращаюсь к языку тела напрямую — через чувства, не переводя их в слова. Тело — зачаток души!»

Очевидным образом, страсть к овладению человеческой телесностью выдает неполноценность тех и других резонеров, теряющих космический лоск и спесь при контакте с сельскими простаками и дегенератами — обладателями неумышленной райской свободы, нимало не искушаемой горькими плодами познания. Да вот беда: природа не терпит пустоты, а следовательно, земные людишки обречены служить скудельными сосудами гнева и, если повезет, благодати. По крайней мере, до финальной битвы двубитных паразитов с самой парадоксальной развязкой в истории кино.

«Империя». Франция, Италия, Германия, Бельгия, Португалия, 2024

Режиссер Брюно Дюмон

В ролях: Лина Кудри, Анамария Вартоломеи, Камилль Коттен, Фабрис Лукини, Брэндон Влиге, Жюльен Манье, Бернар Прюво, Филипп Жор, Анн Тардивон, Мари Васез

18+

В прокате с 1 августа